Юрий Вольнов - Сталь и песок
Когда под цилиндром остался один пехотинец, воткнувший шлейф к выступу в ракетном комплексе и к затылку собственного шлема, оператор вместе с остальными залег по бокам. Снова появился импульсник, и обзор пятиметрового коридора. По которому отстреливаясь отходила тройка пехотинцев, вначале съемки штурмовавших неизвестность впереди.
Как только тройка залегла перед оператором, сверху засияло солнце и послышался хлопок. Звук опять пропал. В кадре мелькнуло первое заревевшая ракета. Мелькнувшее стальное тело, понизило чувствительность фиксатора, до нечеткой картинки с косматым солнцем верху. Следом за стремительно уменьшающимся шаром огненного следа сорвалась следующая стрела, затем еще одна…
– Песка мне в турбину, – послышался рядом шепот ветерана, – это же "пираньи", верный конец "косолапых"…,- считая губами шары, сочувственно помотал головой, – ох и не завидую я тем кто ловит эти гостинцы.
Взглянув мельком на ветерана, Дыба скептически посмотрел на картину боя. Прищурив глаз в мысленной прикидке, со знанием дела сказал:
– Может Медведя и возьмет, но для Милашек слабовата, – на вопросительный взгляд, пояснил, – скорость маленькая, да и боеголовка слабовата. Веса где-то килограмм на пять – застрянет во втором слое…
После пятой ракеты, стены затряслись. Фиксатор мотало из стороны в сторону как будто кто-то решил проверить – есть что-то в коробке или нет. Наконец картинка восстановилась и на смотрящих накатил стена огня. Казалось что смотришь в жерло вулкана, а оттуда подымается клокочущая лава.
Картинка резко сменилась рифленой поверхностью металлического пола. Высвечивая каждую царапину, сверху пронесся ураган света. Наконец песчинки замедлили свой бег, и в кадре показался коридор. Черные стены, со вздувшимися волдырями дымящейся облицовки, чадили дымом. Тянущиеся к потолку волнистые потоки, застилали уцелевшие потолочные осветители неспокойным молочным морем.
Появился звук. Шум прожорливого пламени, накладывался на визгливую перекличку импульсников. Сквозь которую доносились крики людей. Рядом замелькали мощные фигуры пехотинцев. Стряхнув нанесенный хлопья сажи и мелкого мусора, бронированные спины растворились в молочном тумане…
– Косяк может смотреть не будешь? – тихо спросил Дыба, – а то опять уделаешь все завтраком.
– Ерунда…, – отмахнулся Косяк, за озиравшись потер живот, – только что то не пойму. Мне наоборот жрать охота.
– Будешь? – предложил Дыба, достав с кармана плитку. На вопросительный взгляд, брошенный на брикет, с усмешкой сказал: – подслащенный соевый белок.
– Дерьмо, – скривился Косяк, но все таки схватил, и с жадностью затолкал в рот приличный кусок бурой массы.
Озадаченный Дыба наблюдал как Косяк уплетает, то что раньше не заставить было и попробовать под угрозой смерти. Нахмуренно почесав шею, повернулся к изображению…
В кадре фиксатора, мелькали лица людей. Перепачканные кто в саже, а кто держась за черные пятна проступавшее на комбезах, безопасники выстраивались под дулами пехотинцев. Оставив конвой с пленными оператор помчался по лабиринту коридоров. Остановившись напротив комнаты у которой вместо дверей зияла огромная пробоина с поблескивающими металлом лохмотьями, оператор смело нырнул в полутемное помещение. Едва не наступив на тело безопасника, с обезображенным лицом и без половины грудной клетки, лежавшего сразу за порогом, оператор попал в комнату стона. Вокруг второй двери, вывороченной более аккуратно, столпились пехотинцы. С приближением оператора, разом обернулись и замерев на несколько секунд, словно услышав команду разошлись по углам. Наполняя комнату шумом убираемых завалов, вытаскивали живых в коридор.
Пригнувшись при входе во вторые двери, оператор уже увидел застывших по стойке смирно пехотинцев. Получив команду двое склонились над окровавленной фигурой безопасника, а остальные выводили живых в коридор. Оператор обвел взором комнату. Со всех стен на него смотрели наполненные картинами боя коридоры. Где то уже просто мелькали проходившие пехотинцы, а где то отстреливающиеся на вершинах с баррикадированной мебели черные фигуры безопасников.
Камера обернулась на шум. Пехотинец очищал длинный стол, от еще работавших планшетов и всяких обломков. Закончив не хитрую процедуру, вместе с напарником поднял безвольную фигуру безопасника. Укладывая тело на стол, вогнали сразу же несколько ежей. Один на грудь, два на шею, и даже постарались вытереть стекающую с рассеченного лба кровь. Дождавшись пока залитые веки задергаются, согнули того в поясе. Усадив на стол замотавшего в попытке прийти в себя безопасника, сделали шаг назад.
– Сержант пехотного корпуса Репунов, – гаркнул усиленный внешним динамиком голос в кадре, – сопротивление бесполезно. Прикажите своим людям сдаться.
– Все таки наебали…, – раздался хрип надломленного голоса безопасника, – ну ничего мразь безродная…не долго радоваться вам…
Камера показала поднятую руку, остановившую дернувшихся пехотинцев.
– Мне то все равно что ты гавкаешь…, – проговорил сержант, – но у меня приказ. Я тебе предложил, а ты уже сам выбирай положишь ты своих людей или нет. Мне только
– Людей…, – смахивая "ежей", с тревожным писком упавших на стол, Громов презрительно усмехнулся, -…разве это люди? Такая же мразь как и вы, только вовремя посуетившаяся для корпорации, и готовая продавать всех и всегда…
Зайдясь в безумном смехе Громов закашлялся. Отхаркнув кровью, сплюнул в сторону сержанта.
– Я еще станцую на твоих костях пес шелудивый! И на твоих и на твоих то же, – тыкая в пехотинцев, продолжал хохотать, – Вы уже все трупы… Думаете все?! Все кончилось?! Нет! Все только начинается!
– Для тебя уже закончилось, – прорычал сержант, – Будешь отдавать приказ или нет?!
– Да мне все равно что с ними будет! А вас скоро всех…даже порошка не останется! Вас подушат, как тараканов возомнивших себя хозяевами дома! Вы уже все трупы! Мертвая мясо!
– С чего бы это? – ехидно поинтересовался сержант.
– Так вы не знаете?! – зайдясь в новом приступе безумия, Громов завалился на спину.
Схватившись за грудь, закашлялся. Поднимая перекошенное болью лицо, оперся на локоть. Сверкая глазами, ставшими кострами безумия, Громов про хохотал в фиксатор:
– Как крысу чувствуют гибель так и вы заметались! – дав передышку пробитым легким, взорвался грохотом голоса безумного пророка, – В космосе открыт новый источник энергии, с еще более дешевый себестоимостью, открывающую ворота к звездам! И ваша вонючая псарня больше не нужна. Отстойник мусора не нужного на Земле! Но ни кто не оставит за спиной, вооруженную до зубов планету. Вас уже два года пытались стравить, ослабить и рассеять, разбавляли вас остатками дерьма, неудачниками и всякими сумасшедшими… Но вы только стали сильнее. От вас нужно избавиться, как от злокачественной опухоли! Завтра начнет высадку Ваша смерть и выжжет огнем, как чуму! Всех! Вам нет места в новом мире! Вы тупик!
Глаза подернулись пеленой потери фокуса. Боль взяла свое, и по кабинету разнесся глухой удар падающего тела. Неподвижный безопасник, лежал на столе с раскинутыми руками. С полуоткрытого рта заваленного набок оскала маски злобы за пузырилась струйка крови. Растекаясь лужей под головой, залила белый стол кляксой кровавого предзнаменования.
Трансляция прервалась заставкой эмблемы батальона. Загорелась надпись о технических неполадках. За кадром топот послышались тяжелых шагов, и послышался начальственный рык.
В кадре снова появился репортер. Плаксиво перекошенное лицо сразу попыталось улыбнутся в фиксатор, но засиневшая с пол лица расползающаяся опухоль, перекосила все в потешную рожу…
В ангаре послышались смешки, но большинство наемников сидело с хмурыми лицами. Увиденное совсем не располагало к веселью. Тем более что угрожал не какой нить безапасничек, а сам Громов, слывший среди наемников настоящей цепной овчаркой, что попусту не лает.
Репортер пытался еще довести сенсацию с ожившими лежачими пациентами одного из секретных медецинских блоков. В кадре мелькнуло потрясенное выражение лица медика, на вопрос коллеги репортера, глупо хлопавшего глазами, и пытавшегося что-то сказать о силе не изученных явлений природы.
– И так, я готов ответить на ваши вопросы, – Череп отличив проектор развернулся к наемникам.
– Командир…, – в первых рядах поднялся седой ветеран. Прокашлявшись, обвел взглядом всех сидящих наемников, -…я скажу так. С тем что было все более менее ясно. Но что с нами со всеми будет?
Уважительно молчавшие наемники одобрительно загудели соглашаясь с прозвучавшим вопросом. Все перевели взгляд на Черепа.
– А это зависит теперь только от вас. Как вырешите так и будет, – спокойно сказал Череп. Покорно сложив руки на груди, склонил голову на грудь, – если вы мразь безродная, то будете ждать пока хозяин вас пристрелит как бешеных псов…
