Александр Забусов - Характерник

«Ёо-о!»

Снова, будто кто подбросил веса на плечи и голову. В висках закололо, дробными молоточками стало отбивать ритм сердце.

«Да, что это значит?»

Когда-то, о подобном рассказывал дед. Будто бы старые волхвы, исповедующие родную веру, веру пращуров, умели заговаривать целые деревни от набегов ворогов. Придет отряд к славянскому селищу, а его-то и нет. Но ведь знают, должно быть. Покрутятся, поищут, да и уйдут ни с чем. А оно на месте как стояло, так и стоит. Только его не видит никто. Неужели это, то самое? Ну-ну! Страшно подумать, что стало бы с тем, кто ни смотря, ни на что, рискнул бы пройти дальше.

   — Родных Богов призываю,   Урочные словеса распечатываю!

Сергей поднял руки, раскрытыми пустыми ладонями к небу, не обращая внимания на уже не такой далекий собачий лай и выстрелы, слышные с трех сторон. Немцы почти сомкнули кольцо. Громко читал заклинание.

   — Не на день, не на час, а лишь на ту пору,   Как крайний сварожич, по заветной айне пройдет!   Моими речами, заговорными словесами,   Да еще волей славянских Богов,   Распахнись проход, распечатайся,   Впусти честной народ. Гой!

Внешне ничего не произошло, только он сам почувствовал, как схлынула с плечь тяжесть. Обернулся к молчавшим, опешившим от происходящего бойцам, подмигнул глазом сержанту. Радостно произнес:

— Чего встали? Примерзли к реке, что ли? Айда быстрей по тропинке. Порядок! Туда, куда она нас выведет, ни один фашист не доберется. Умирать в бою на сегодня отменяется!

После того, как взглядом проводил по тропке в гущину зарослей последнего из бойцов, повернулся к речке, звонко журчавшей между песчаными бережками. Сорвав ветку с ближайшего куста, бросил в воду.

   — Быстра вода-водица!   Как бежишь ты по колодам, да кустам,   Сгоняешь, да смываешь, круты берега,   Так и след, сварожичами оставленный, сгони.   Не допусти до айны заповедной,   Ни темного, ни рыжего,   Ни кривого, ни косого,   Ни двуногого, ни четырехлапого.   А коли придет такая нужда,   Унеси его разум в глухо место,   Да не возвращай уж боле никогда!   Гой!

Сначала тропинка вывела красноармейцев к примкнувшей к лесу густой дубраве, у ее кромки раздвоилась. Широкая, стелилась дальше между редколесьем смешанных деревьев, а узкая затерялась под сенью дубов.

— Куда? — односложно спросил сержант, чуть притормозив бойцов.

— По широкой пойдем, — ответил ему Котов.

Где-то далеко позади них слышался лай и визг собак, видно все же кто-то из животных учуял-таки след беглецов, и сунулся на тропу. Зато звуки стрельбы пошли на убыль и стали отклоняться в сторону.

Виляя, где-то поднимаясь на пригорок, где-то змеясь вниз, тропа вывела разведчиков к деревушке. Расступившийся вдруг лес, открыл дорогу в сказку.

— Вот, это да-а! — вырвалось из уст Селезнева. Моряк, как и все, не сразу пришел в себя. — Товарищ старшина, это как!…

Нет! Деревня не была огорожена средневековым частоколом, и не охранялась по сторонам сторожевыми вышками, с дежурившими на них воинами в кольчужных рубахах, но бревенчатые, аккуратные терема, будто перенесенные в действительность прямиком из царства Берендея, да щелястые истуканы, почерневшие от времени, стоявшие на околице селища, с обеих сторон, вдруг расширившейся дороги, привели в восторг не только гиганта, но и всех остальных. Под стать деревеньке смотрелся и народец проживавший в ней, вышедший на околицу встречать пришлых. Одежда на людях, в принципе не отличалась от деревенской моды сороковых годов двадцатого века, разве только вышивка на рубахах имелась у всех, но только Сергей мог понять, что вышиты обережные рисунки. Они присутствовали и у стариков, и у женщин, и у детей. Мужчин призывного возраста среди населения почти не было. А вот открытые лица и радостные, доброжелательные улыбки у всех, смущали разведчиков, будто они сейчас не в тылу у немцев находятся. Любопытная детвора от своих сверстников из другого мира, ничем и не отличалась. Такие же конопатые, разбитные и веселые, старавшиеся всюду поспеть первыми.

Еще при подходе к деревне, Котов узрел в толпе чернявых, кудрявых людей с характерным профилем лиц и оттенком кожи на них. Явно не славяне! Да и много их. Откуда?

Седой как лунь, но еще крепкий старик с окладистой бородой и длинными густыми локонами, спадавшими на плечи, чуть опираясь на резную палку, вышел вперед. Поклонился в пояс, но так, что можно было сразу понять, он здесь хозяин и цену себе знает.

— Здравы будьте, витязи!

— Здравья желаем, отец!

Первым влез в разговор Остахов. Снова хотел открыть рот для общения с аборигеном, но дед перевел взгляд своих светло-голубых, почти выцветших глаз на Сергея. Улыбка тронула старческие уста.

— Так это ты смог снять мою печать?

— Прости, старче, так получилось. В помощи нуждаемся. Примешь?

— Вижу. А, як же не принять, чай свои, божичи. Наши сыны и внуки сейчас тоже с супостатом воюют. Протяни им руку помощи в бранный час, светлый Перун!

Дед повел головой, слегка повысил голос:

— Любава! Проводи воинов до бабки Доброгневы. Хай болезных на постой принимает, да пользует.

— Добре, Всеслав, передам. Несите поранетых за мной.

— Остальных всех тоже на постой определят, да в баню сводят, оповестил старик Сергея и Остахова. — Ольга!

Позвал симпатичную молодушку. Кивнул ей на сержанта, приказал:

— Проводи начальствующего людина на постой к Волокуше. Ну, а ты, витязь, гостевать у меня будешь.

Котов понял нерешительность Остахова по-своему. Хлопнул ладонью по плечу.

— Женя, расслабься. Иди, отдыхай. Поверь в эту деревню, ни своим, ни чужим ходу нет.

— Но, мы же, прошли?

— Мы, это другой коленкор.

Остахов шагнул за молодицей, когда со стороны востока, вдруг раздалась канонада. Стреляли так, что сразу стало понятно, это не обычная артиллерийская перепалка на одном из участков фронта. Улыбка озарила его лицо.

— Началось! — с восторгом сказал сержант.

Изюм-Барвенковская наступательная операция войск Юго-Западного фронта началась. И проводилась она, с целью парализовать, а при благоприятных условиях разгромить группировку противника в Донбассе и не допустить переброски его сил в район Курского выступа, где развернулась Курская битва. Операция началась семнадцатого июля. В течение дня первая и восьмая гвардейские армии форсировали Северский Донец, захватили несколько плацдармов на его правом берегу и вклинились в оборону противника на глубину до пяти километров. На второй день для завершения прорыва обороны стали вводиться в бой по частям двадцать третий танковый и первый гвардейский механизированный корпуса. К этому времени противник подтянул свои оперативные резервы — семнадцатую и двадцать третью танковые дивизии, а также танковую дивизию СС «Викинг». Попытки завершить прорыв тактической обороны противника были безуспешны. Борьба продолжалась за расширение и объединение захваченных плацдармов. Однако попытки развить тактический успех оказались тщетными. Впрочем, операция отвлекла значительные резервы противника, в свою очередь способствовала войскам Воронежского фронта в проведении оборонительной операции под Курском.