Сергей Снегов - Люди как боги (Иллюстрации С. Цылова)
— Нет, Мери, не перестану! И если нет другого исхода, разорву твое сердце, но не позволю забыть об Астре!
Безумие еще боролось в ней с разумом, но разум побеждал. Она сказала горько:
— Да, Эли, есть что вспомнить, есть чем гордиться. Но все это в прошлом, все в прошлом!
Я встал. Я уже знал, что спасу ее.
— Многое, многое в прошлом, но не все! Разве мы в прошлом? Мы здесь, Мери! И наша любовь с нами! Было, было- и есть!
Теперь и она подошла ко мне, схватила меня за плечи.
— Ты сказал- есть, Эли? Ты сказал- есть? Я верно слышала?
— Ты верно слышала, Мери. Есть! Мы есть — и наша любовь с нами!
Она улыбнулась. Она снова видела меня насквозь. Я мог больше не тревожиться за нее.
— Иди, Эли. Я тоже скоро выйду. Загляни к Ирине.
Я весело помахал ей рукой, выходя. А за дверью прислонился к стене и в изнеможении закрыл глаза. У меня было такое ощущение, будто я тонул, и меня вытащили, и я никак не могу надышаться.
Ирина лежала с закрытыми глазами в своей комнате. Она так и не пришла в себя после обморока в лаборатории. У постели сидела Ольга. Я опустился на диван. Ольга сказала:
— Ты плохо выглядишь, Эли.
— Все мы плохо выглядим, Ольга. Как Ирина?
— Опасности для жизни нет. Но в сознание она не возвращается. Это тревожит меня.
— При нынешних передрягах со временем, может быть, и хорошо, что она без памяти. Лучше уж выключенное сознание, чем разорванное.
Она не сводила с меня внимательного взгляда. Это вдруг начало раздражать меня.
— Что-нибудь еще случилось, Эли, после гибели Мизара?
— Почему ты так думаешь, Ольга?
— Я вижу по тебе.
— Мери заболела. Из ее сознания выпало ощущение настоящего. Она вся была в прошлом. Она воображала себя, какой она была в дни нашего знакомства. И ей почему-то стало казаться, что я ее не люблю. Я помучился, пока вытащил ее из провала в прошлое!
— А Ирину мучит желание влюбиться, — задумчиво сказала Ольга. — И она отворачивается от тех, кто ее любит. Меня еще выносит- видишь, я сижу рядом, а она не шевелится. Мое присутствие ей приятно.
— Что она может чувствовать в беспамятстве?
— Не скажи, Эли. Приходил Олег и сел рядом, и она стала беспокойно ворочаться. А когда он взял ее за руку, вырвала ее.
— Не приходя в сознание?
— Не приходя в сознание. Очень странные формы принимает нарушение тока времени. Жалею, что я не психолог. Я бы рассчитала связь микропульсаций времени с микроразрывами психики.
— Приходится и мне жалеть об этом. Вооруженные такими расчетами, мы избегли бы многих опасностей. Пока же будем утешаться тем, что мы с тобой не подвержены безумию. Ты ведь не собираешься проваливаться мыслью в прошлое.
Она тихо засмеялась.
— А что бы изменилось, Эли? Мое прошлое неразличимо от настоящего. Что в прошлом, что в настоящем- судьба одна.
— Как понимать- судьба одна?
— Я любила тебя, Эли, — сказала она спокойно. — Я любила тебя девочкой, любила взрослой. Я была женой Леонида, но любила тебя. С этим уже ничего не поделаешь, Эли, но я хочу, чтобы ты знал: у меня не было других чувств, кроме этой любви! Иногда я думаю: я была рождена только для любви к тебе и поэтому ничего другого не знала в жизни.
Захваченный врасплох, я дал ей выговориться. Она нежно смотрела на меня, маленькая, поседевшая, но такая же розовощекая, такая же уравновешенная и добрая, какой я всегда ее знал. И вдруг я понял, что она не признается в чувстве, томящем ее сейчас, а просто оглядывается на жизнь, только оглядывается! И это было так удивительно, что я воскликнул:
— Чепуха, Ольга! У тебя было в жизни так много событий, успехов и славы, что маленькое неудачное чувство ко мне терялось среди них! Вспомни, кто ты! Знаменитый астронавигатор, первая женщина- галактический капитан, великий ученый, великий воин космоса!
Она покачала головой.
— Да, ты прав, Эли, многое было в моей жизни. Но была и любовь к тебе. Верная любовь, Эли, долгая, как вся моя жизнь. И когда я умирала, я разговаривала с тобой и ты гладил мою руку, а я говорила, как любила тебя, как только одного тебя любила!
— Посмотри на меня, Ольга! — потребовал я.
Она с улыбкой взглянула на меня, положила руку на мою руку. Она была здесь, в настоящем, я ощущал тепло ее ладони. Но смотрела она на меня из будущего. Каждый на корабле сходил с ума по-своему…
Ирина зашевелилась на кровати. Ольга сказала:
— Она хочет подняться. Выйди, пожалуйста, Эли.
Я шел по бесконечным корабельным коридорам и гневно сжимал кулаки. Враги были сильней меня уже одним тем, что я не мог предугадать, откуда они нанесут удар. Недалеко от командирского зала на меня налетел Осима. Он что-то возбужденно шептал себе, судорожно размахивал руками. Я знал, что Осима отважен в бою, отличен в спорте, опасно фехтует. Но что он способен бессмысленно размахивать руками- не ожидал. Я схватил его за плечо.
— Осима, почему вы оставили свой пост?
— Пустите, адмирал. Я сдал дежурство Камагину. Я очень спешу, уберите руку.
— Я хочу знать, куда вы спешите, капитан Осима?
Он перестал вырываться. Я был все-таки сильней. Он оглянулся и сказал, доверительно понизя голос:
— Я догоняю О'Хару-сан. Девушку по имени Весна.
— О'Хару-сан? — Я опешил. — Осима, но ведь у нас нет девушек по имени О'Хару-сан или Весна!
Он с недоверием слушал меня:
— Адмирал, я должен верить вам, но не могу поверить. Нет О'Хару-сан? Но ведь я думаю только о ней! Я хочу встретиться с О'Хару-сан!
— Тем не менее ее нет на корабле. Она существует лишь в вашей мечте, Осима. Вы бредите наяву, мой друг. Возвращайтесь в командирский зал.
Мои слова не доходили до него. Его вела извращенная логика. Он сказал с педантичным упрямством:
— Как же ее нет, если я о ней думаю? Она всегда со мной, как же ее нет?
— Нет и не было О'Хару-сан! — яростно крикнул я. — Никогда не было девушки Весны!
— Тогда пойду искать ее, адмирал! — объявил он с воодушевлением. — Если ее не было, ее нужно найти. Она должна быть, девушка Весна! Я не возвращусь без той, которой не было!
Он попытался обойти меня, но я рванул его к себе. Осима сделал неуловимое движение, и я рухнул на пол. Я был на голову выше его, в полтора раза тяжелее, но он швырнул меня наземь, как куклу. На мгновение я потерял сознание.
— Адмирал! Адмирал! — донесся испуганный выкрик Осимы. — Я сделал вам плохо? Простите меня, адмирал. Я сам не знаю, что со мной!
Я с трудом поднялся. Осима заботливо поддерживал меня. С него мигом слетело безумие.
— Все в порядке, капитан Осима, — сказал я. — Идемте в командирский зал.
В кресле командира корабля сидел Камагин, Олег беспокойно ходил по залу. Я с опаской поглядел на маленького космонавта. Эдуард работал четко и быстро. И хотя МУМ не было и все приказы исполнительным механизмам он мог отдавать лишь через Голос и лишь через него получал информацию анализаторов, он держал себя, будто и не нарушалось управление кораблем. На экране кипело ядро, стреляя звездами, но в диком хаосе настигающих одно другое светил Камагин вел звездолет с уверенностью моряка, командующего судном в шторм. И я подумал, что если Камагин впадет в безумие прошлого, то это будет самый неопасный для нас род сумасшествия, так как и в своем далеком прошлом он был отважным галактическим капитаном, возможно, самым умелым среди нас, ибо вел корабли в эпоху, когда МУМ и в проекте не было, — я чуть было не употребил выражение «в помине не было». И если бы даже погиб Голос, и тогда то, что для нас предстало бы ужасной катастрофой, для него явилось бы лишь возвращением к хорошо освоенному искусству ручного кораблевождения.
Осима сел рядом с Камагиным. Я вполголоса сказал Олегу:
— Ты заметил, в каком состоянии Осима?
— Осима плох. Поэтому я и разрешил ему уйти.
— А я возвратил его обратно. Боюсь, потакание безумию лишь усиливает его. Я немного повымел вздор из головы Осимы, но не знаю, надолго ли.
— Во всяком случае, без подстраховки ему уже нельзя поручать командование звездолетом, — сказал Олег, и я согласился с ним.
Я побыл в командирском зале несколько минут. Когда я уходил, Осима разрыдался. Он вслух горевал, перемежая слова всхлипами:
— Не было девушки Весны- О'Хару-сан! Не было обвитой гирляндами лиан с цветами сакуры в темных волосах О'Хару-сан! О, весна души моей, благоуханная О'Хару-сан, не было тебя! И я должен пережить, огнеглазая О'Хару-сан, что тебя нет и никогда не будет!
— Я бы все-таки направил его в госпиталь, Эли, — сказал Олег.
— А кто там будет ухаживать за ним? Такие же потерявшие разум? И мне кажется, ему уже лучше. Раньше он бежал искать О'Хару-сан, а сейчас прощается с ней.
И, как бы подтверждая мои слова, Осима достал платок, вытер залитое слезами лицо, одернул китель и сказал почти нормальным голосом:
