Эвис: Неоднозначный выбор - Василий Горъ

— Чем дольше я общаюсь с вами, Эвисами, тем лучше понимаю, что жить можно по-разному. Следовать советам безумных старух, до зубовного скрежета ненавидящих собственное отражение и поэтому отказывающих в праве быть счастливыми тем, кто молод и красив, или делать то, что считают правильным те, кого ты по-настоящему уважаешь!

А Магнус довольно оскалился:

— Найта, мое почтение: воздаяние получилось справедливым, веселым и о-о-очень запоминающимся!

— Не то слово, арр! — восхищенно подтвердил Дэйв, протолкавшийся через толпу гостей и остановившийся неподалеку от меня. — Аресса Найта, как вы и обещали, Бранвен ар Зегилей прогулялась по Золотой Анфиладе. И настолько потрясла свет своими прелестями, что уже получила прозвище Голозадая Молчунья!

— Обрубок прижгли? — спросила Алька.

— Да, аресса, успели! А арр Колгар, услышав от одного из своих вассалов предложение отомстить, выбил ему пару зубов.

На самом деле Дэйв страдал. Из-за того, что умудрился прозевать такое волнующее событие, как наказание Найтой злоязыкой сплетницы. Хотя, вроде бы, находился неподалеку. Единственное, что его более-менее примиряло с суровой действительностью — возможность полюбоваться на ар Зегилей во всей ее красе, которой он воспользовался в полной мере, проводив несчастную от места наказания до парадного крыльца. Нет, к ее «красоте» он остался равнодушен. Просто сразу после начала «общения» Тени с арром Колгаром перекрыл выход из зала для приемов. А когда убедился, что главу рода сплетницы мы отпустили восвояси, отправился следом. Решив убедиться, что взбешенный мужчина не захочет устроить нам какой-нибудь неприятный сюрприз.

— А почему ты тут один? — спросил я, когда Дэйв закончил объяснения.

— Лорак и Крегс познакомились с девушками из побочной ветви рода ар Сулон и остались в кафе. Дитт с ними. А я надеялся увидеть Софу ар Дирг.

— У тебя хороший вкус! — улыбнулся я. — Если ты ей понравишься, то я одобрю твой выбор…

…В течение двух с половиной часов Зейн доводил посла Торрена до белого каления мелкими, но от этого не менее болезненными издевками. В беседе с Чумной Крысой король пообещал арру Овьену уговорить меня дать пару советов по охоте за лихими людишками. «Благо Повелитель Ненастья прислушивается к моим советам». Когда какая-то ар Шелл возмутилась, что инеевых кобылиц становится многовато, «удивился» и громогласно посоветовал ей гордиться тем, что самые умные и красивые торренки ищут настоящих мужчин не где-нибудь, а в Маллоре. А когда услышал фразу Жеребца, жаловавшегося на то, что в Лайвене становится скучновато, спросил, что ему мешает повеселиться, скажем, в Торр-ан-Тиле. Так, как это сделали я и Магнус.

Таких «укусов» было много. А самый последний, по моим ощущениям, вырвал у арра Талвара приличный кусок души. Еще бы — ближе к концу приема, когда большинство гостей было уже навеселе, Маниша сделала вид, что больше не в состоянии сдерживать извечное женское любопытство, встала с трона, спустилась в зал и пошла к нам. Добравшись, сердечно поздоровалась со мной и Магнусом, после чего минут десять-двенадцать взахлеб обсуждала с девочками их новые наряды, рассказывала о последнем посещении лавки мэтра Колина и даже повертелась, демонстрируя очередное платье, пошитое нашим портным.

Мы тоже не отставали — беззлобно подшучивали друг над другом и окружающими, периодически ляпая что-нибудь такое, что обязательно разойдется по залу и хоть немного, но заденет арра Талвара. А когда он решил пообщаться со мной лично, вдруг вспомнили, что я очень не люблю послов.

Нет, мы его не оскорбляли. Ни впрямую, ни намеками. Но пока я обменивался с ним ничего не значащими фразами, Майра вдруг «заметила», что стоящий неподалеку ар Тиер чем-то напоминает покойного Гирлона ар Зейвена, посла Торрена в Маллоре, бесславно павшего от моей руки. И на пару с Вэйлькой красочно описала Власте с Риной и сам поединок, и все то, что ему предшествовало. Потом Найта вспомнила про другого посла, Нолдиса ар Цайн, и начала проводить параллели. Естественно, предельно обидные.

Дураком ар Аннер не был, поэтому довольно быстро откланялся. А минут через десять после расставания с нами попрощался и с Зейном. После чего в сопровождении старшей жены и двух помощников удалился. И, судя по всплескам эмоций, всю дорогу до парадного крыльца проклинал того, кто пустил этот дурацкий слух…

…После того, как девочки угомонились и заснули, я встал с кровати, пару минут постоял у окна, вдыхая прохладный ночной воздух, а потом отправился на остров. Увидев, что я завалился в джакузи, откинул голову на бортик и смотрю на звезды, старшая Дарующая, дожидавшаяся, пока я начну проваливаться в сон, встревожилась. И рванула ко мне. В смысле, прошла через телепорт, прислушалась к моим эмоциям и, к своему удивлению, обнаружила в них ожидание.

В какой-то момент, как мне показалось, она на полном серьезе подумывала, не сбежать ли домой. Но вовремя сообразила, что никакого смысла в этом нет, и пришла «сдаваться» — скользнула в воду, устроилась напротив меня и виновато потупила взгляд.

— Ну, и что это было? — спросил я.

— Когда?

— Вечером, на балу.

— Я, вроде как, считаюсь твоей меньшицей… — пожала плечами она. — Ее и изображала…

— Да я не о поцелуе! Что творилось в твоих эмоциях сразу после того, как ты услышала фразу Бранвен?

Тень сгорбила плечи и закрыла глаза:

— Я разозлилась.

— И?

— И вышла из себя…

— Найта, искорка, ты не «вышла из себя», а напрочь потеряла голову от ненависти! — возмутился я. — И если бы Зегилеи оказались на пару шагов ближе, ты пошла бы пластать всех подряд! Так⁈

Женщину ощутимо затрясло. А ее душу начали стремительно заполнять отчаяние и ужас:

— Так…

— Иди ко мне… — позвал я. И развел руки, чтобы Дарующая поняла, что я зову ее не куда-нибудь, а именно в объятия.

Она недоверчиво посмотрела мне в глаза и прислушалась к моим эмоциям. А когда поняла, что я не шучу и, главное, нисколько не злюсь, обожгла неистовой радостью, сорвалась с места и юркнула под мышку.

— Найта, я ждал тебя на острове не для того, чтобы поругать, и, тем более, наказать! — прижав ее к себе, мягко сказал я. — Понимаешь, в течение десятка секунд ты ощущала настолько безумную ненависть, что не видела никого и ничего! И за это время сбила с