Дмитрий Силлов - Кремль 2222. Юг

Итак, неподалеку от выхода из ДОТа расположился караул. Н-да, не повезло. И непонятно, где он. Все пространство вокруг было затянуто клубами густого тумана. При всей выучке разведчика крайне сложно предугадать, когда из серой пелены вынырнет коренастая, мускулистая фигура с окованным железом дубиналом в лапе или с подобием стального меча, выломанном из кучи мусора и грубо обработанном при помощи булыжника. У начальства нео мечи встречались чаще, а вожди родов и племен, помимо мечей, бывало щеголяли даже фрагментами доспехов, снятых с убитых защитников Кремля.

«Так, если оказался в центре караула, надо попробовать зайти за линию оцепления, посмотреть, где расположились основные силы, и что, собственно, они собой представляют. И по-возможности тихо вернуться…»

Но тихо не получилось. То есть не повезло сразу. Личного опыта разведки в условиях плохой видимости у Данилы не было. А наставления преподавателей насчет того, что туман искривляет звуковые волны и затрудняет определение источника звука, вспомнились, лишь когда он фактически наткнулся на нео, изумленно разглядывающего невесть откуда появившегося человека.

Двухметровый человекообразный, судя по светлому меху, был не старше Данилы. Морда с развитыми надбровными дугами, клыки, выбегающие из слегка вытянутой вперед нижней ее части, шеи нет, голова, словно ядро, на плечи положена, из одежды только тряпка на бедрах да кривая доска, заместо зерцала прикрывающая широченную грудь. Данила успел заметить, что примитивная броня держится на нем при помощи нескольких веревок, сплетенных довольно искусно. В руке человекообразный держал грубо вырезанный тяжелый корень, утыканный кусками арматуры. Таким если со всей дури по голове приложить, шлем-маска в грудную клетку уйдет по маковку.

Был бы не опытней, глядишь, заорал бы сразу. Но в молодости каждому хочется подвига. Потому караульный прыгнул молча, в прыжке легко занося над головой свое оружие.

Но с воинской выучкой у Данилы было не в пример лучше. Он метнулся вбок, уходя с линии атаки и одновременно отработанным движением выбросив вперед руку.

Нео тяжело приземлился, покачнулся — но не упал. Лишь застонал тихо, поворачиваясь к противнику.

Данила скрипнул зубами. Еще одна ошибка. В тумане расстояние до предметов кажется больше, чем есть на самом деле. Потому метательный нож вонзился не в переносицу, где у нео самое уязвимое место, а в глаз.

Самое бы время человекообразному начать вопить — ан нет, стерпел. Мало того — не выдергивая железа из глазницы, отбросил дубину и ринулся в атаку снова. Уже не оружием достать врага, а схватить и разорвать. Или задавить массой, если сил порвать не хватит.

Но силы уходили стремительно вместе с глазной жидкостью и кровью из пробитой глазницы. Потому Даниле удалось перекатом вперед и вбок уйти от растопыренных лап и, вскочив на ноги, коротким ударом вонзить меч в основание черепа врага.

Нео вздрогнул всем телом — и упал. Глухо ударила о щебень нагрудная доска.

«Слишком много шума…» — пронеслось в голове Данилы. Словно в подтверждение этой мысли справа и слева донеслось:

— Не надоело?

В реве караульных была явно различимая тревога. Туман, не видно ни шама. И хотя тот туман укрывает человекообразных от пушечного огня со стен Кремля, но в нем своих товарищей по смене тоже не видно. Потому и остается перекликаться да прислушиваться.

— Не надоело! — проревел Данила, подражая вражьему голосу и очень надеясь, что караул спишет различие тембров человечьей и человекообразной глотки на туман. Хоть разведку и натаскивали специально на именно это «Не надоело», но все равно разница была заметной…

Похоже, прокатило. Из тумана донеслось какое-то недовольное ворчание, но все ж это не топот и не глухой лязг множества когтей об осколки бетонных плит.

Значит, передышка. До тех пор, пока старший смены не найдет труп…

Так, ходят они всегда по солнышку, медленно, размеренно, стало быть, времени есть минуты три, не более…

Данила ухватил труп за клок сальных волос на затылке, приподнял, выдернул метательный нож из глазницы трупа, вытер клинок о серую шерсть, свалявшуюся сосульками от обильного кожного сала, поморщился от вольерной вони немытого тела и, спрятав металку обратно в кошель на поясе, тенью скользнул в туман.

И почти сразу, не пройдя и пары десятков шагов, услышал слегка надтреснутый возрастом голос.

— Баба должна быть толстой, — сообщил невидимый оратор. — И с большими сиськами.

Данила аж притормозил слегка. Насчет первого утверждения у него имелись сомнения, но со вторым трудно было не согласиться.

— От толстой бабы много пользы… — продолжил голос, без сомнения принадлежавший тёртому жизнью нео. После чего говоривший сорвался на кашель.

— Какой пользы, мудрый Кер? — с почтением спросил голос помоложе.

— Для жизни, — разъяснил невидимый Кер, прокашлявшись. — Рядом с ней тепло спать. От нее идут хорошие волны. Она не пытается рычать на мужа. У нее много сала под кожей, и она всем довольна. В теле худой бабы мало сала, и от нее идут плохие волны. Ее тело знает, что в голод умрет первым, и потому тянет силы из мужика. Такая баба рычит и злит мужа. Мужик, когда злится, отдает много силы через волны ярости и потому рано умирает. Тогда худая ищет другого дурня, чтобы тянуть силы из него.

Данила аж рот открыл — второй раз за сегодня. Вот тебе и тупые мутанты! Оказывается, среди них есть и философы…

— К тому же толстую можно съесть, когда голод, — добавил мудрый Кер. — Кто бабу откармливает, тот ее и ест. Толстой хватит надолго. А худая сгодится лишь на суп. Ну, еще кожа у них хороша для бубнов, ее можно продать шаманам.

«Нет уж, философия нео не для нас», — подумал Данила, стараясь ненароком не наступить на какой-нибудь предательский камешек. Голос мохнатого мудреца понемногу удалялся, заглушаемый клубами почти осязаемого тумана…

Из которого совершенно неожиданно возникли трое нео. Один из которых был заметно крупнее других. И страшнее с виду. Половина его шкуры слезла, под рваными ошметками омерзительно пульсировали и сокращались участки красной оголенной плоти. Но, похоже, данное обстоятельство переростка нисколько не беспокоило. Его глаза горели энергией и живым умом, а переплетения оголенных мышц исправно выполняли свою функцию и без шкуры.

В одной руке акселерат держал сеть, весьма искусно сплетенную из волос, во второй зажата увесистая палка, в несколько слоев обмотанная какой-то тряпкой. Пристяжь переростка была вооружена аналогичным способом. Так нео ходят охотиться на добычу, когда рассчитывают захватить ее живьем. И, судя по тому, как ощерился вожак группы, Данила понял — охотились именно за ним.