Барон Дубов. Том 3 - Михаил Капелькин
Я услышал, как стражники судорожно вздохнули. Имя жреца их пугало едва ли не сильнее, чем прямая угроза смерти.
— И… и зачем ему статуя огра в полный рост? Ещё и… такая.
— А мы почём знаем? — продолжал Парнстон. — Хочешь, поехали с нами. Там и задашь свои вопросы Его Преосвященству. А потом и в гвардию его вступишь, если понравится…
— Нет! Ни за что! — стражник испугался ещё больше. — Не нужны мне такие приключения на мою… задницу. Проезжайте! И чтоб я вас больше не видел! Никогда.
— Как скажешь, командир.
Гномов отпустили, а меня снова накрыли тентом. Хлопнули двери, машина завелась и покатила.
— Пронесло! — выдохнул Арнстон. — Это было, на хрен, близко. Ловко ты это придумал, Дубов. Мы сначала даже и не поняли, почему он не орёт, что в кузове живой огр.
Я немного откинул ткань, чтобы поднять голову и глотнуть, наконец, свежего воздуха. Тент чем-то неуловимо вонял. Рыбой, что ли? Да и просто хотелось взглянуть храбрым гномам в лицо. Машина ехала по широкой подземной дороге, вверху мелькали яркие белые лампы, освещавшие путь. Жилой квартал мы уже миновали, и нас окружали стены тоннеля.
Увидел через маленький проём в задней стене кабины гренадёров. Они замаскировались под обычных шахтёров: надели одежду попроще, вымазали лица в саже и грязи, бороды распустили, чтобы те выглядели максимально неряшливо. Хотя у Арнстона она и без этого была спутанной и со следами послеобеденного жира вперемежку соусом
— А имя Вергилия как его напугало, видали? — радовался юнец. — Говорил же, они там все в этой гвардии… И этот сержант тоже об этом знает, ха-ха!
Что-то мне всё меньше хотелось встречаться с Вергилием и его жрецами. Кто знает, какую магическую школу они практикуют. Может, вообще европейскую?
— Сомневаюсь, что так и есть, — сказал Арамилий, ведя машину. — У страха глаза велики, вот и ходят разные слухи. Скорее всего, Вергилий туманит людям разум с помощью магии… Почти приехали, Дубов, прикройся.
Я кивнул и накинул на себя тент. Внутренне я радовался, что часть приключений сегодняшнего дня скоро будет позади, и я смогу принять душ, переодеться и поспать.
Вскоре машина резко свернула, ещё через пять минут остановилась. Гномы привезли меня в безлюдный тупик. Я выбрался из кузова, машину глушить не стали. Её капот напоминал пасть крокодила. Арамилий открыл тайный проход в стене тоннеля и поманил меня:
— Здесь наши пути расходятся. Мы поедем назад, но другим путём, нужно снова спрятать машину. А ты просто иди по тоннелю. Тебе нужно будет дважды повернуть направо, в конце пути справа от выхода дёрнешь за рычаг. Потом дверь закроется сама. Ты окажешься в третьем штреке, ты должен его узнать. Это многоэтажное сооружение с магазинами и ресторанами…
— Знаю. Найду дорогу.
— Хорошо. Не посвятишь нас в детали своего плана?
— Нет, скоро и так всё узнаете, — сказал я и вошёл в тоннель, взяв предложенный фонарик.
Не мог же я им сказать, что плана, как такового, у меня нет? Так, намётки, ведь ещё предстоит прояснить кучу деталей. Которые, конечно, в итоге пойдут наперекосяк, но именно это мне и нужно. Только в экстренной ситуации у меня включается режим импровизатора.
Тоннель вывел меня в один из безлюдных переулков. По нему я пробрался к центру, как его назвал гном, третьего штрека. Вокруг не было ни души. Будто коротышки позакрывали все кафе, рестораны и покинули Гилленмор. Только несколько стражников короля в простой броне и с винтовками патрулировали балконы. К счастью, на моём никого не оказалось, а вверх и вниз караульные не смотрели. Так что я спокойно вернулся к себе в комнату.
Когда заходил, обратил внимание, что все остальные номера на этаже закрыты. Но, судя по голосам, студенты на месте. Это радовало. Но я слишком устал, чтобы с кем-то разговаривать, так что не стал ни к кому стучаться сообщать о своём возвращении. Просто зашёл в комнату и скинул одежду. Точнее, её остатки. И пошёл мыться.
Душем здесь не ограничиться, а налил ванную, которая была выдолблена из цельного куска скалы. Для гномов это целый бассейн! Ну а для меня так, просто небольшая купель. Я налил горячей воды и погрузился в неё по шею, полностью отдаваясь блаженству. Густой пар тут же скрыл от меня остальную комнату.
Мышцы под действием кипятка тут же расслабились. Я даже не могу описать словами, какое-то это блаженство. Правда, с меня тут же полезли копоть и грязь, отчего вода сразу сделалась мутной. А когда я взял мыло и мочалку… Пришлось даже спустить ванну и набрать её снова, чтобы не нежится, как свинья, в собственной грязи.
Почти обжигающая вода так хорошо меня разморила, что я задремал. И забыл запереть дверь! О чём мне вежливо напомнила Лакросса, чуть не сломав декоративный камень, когда ворвалась в комнату!
— Слава предкам, ты жив! — она тут же бросилась мне на шею. Разве что в воду не прыгнула прямо в школьной форме.
— Живой и невредимый… — шептала она, ощупывая меня руками.
— Воу-воу, не туда! — воскликнул я, когда её ладони поползли под воду. Пар скрывал прозрачную поверхность. — Целый я, целый.
Она уткнулась своим лбом в мой, закрыв глаза, и гладила лицо, губы, выпирающие клыки, взъерошивала волосы и ощупывала уши. Я чувствовал её горячее дыхание на своих губах. Пахло от неё одуряющим мускусом с шоколадными нотками. Вдруг я заметил, что ногти на одной руке у неё сгрызены почти под корень. Взял её ладонь в свою.
— Ты чего это?
Она тут же смутилась и отвела глаза:
— Ничего. Просто… грязь въелась, вот и… Какая тебе вообще разница⁈ — вдруг вспылила она. — Сначала пропадаешь на весь день, а потом заявляешься, как ни в чём не бывало! Мы, может, уже все решили, что ты погиб в Кузницах? Эгоист!
Я хохотнул и пальцем провёл по её щеке.
— Как я мог умереть? Ты же мне ещё два свидания торчишь.
— Ну и дурак же ты, Дубов! — надула губки оркесса, а потом сунула руку в воду и брызнула мне в лицо. А потом ещё. А я только хохотал в ответ.
— Коля? — позвал голос княжны, а потом и она вошла в ванную и увидела нас с оркессой. — Коля!
— Вообще-то,
