Кодекс Крови. Книга ХV - М. Борзых
«Вот это, я понимаю, наглость! И харя не треснет! — в этот момент я восхищался Кречетом. — Вот же с*ка изворотливая! Тоже так хочу!»
— Дамы вперёд! — я с насмешкой махнул крылом, уступая Солнечной Нэко, но та возмутилась:
— Пусть наш гость приступает.
Да пожалуйста, мне же проще выбрать удобные формулировки. Нэко по моему довольному блеску глаз уже начала догадываться, что зря уступила инициативу, но отступать было уже поздно.
— Клянусь запасами собственного адамантия, что не убивал богиню Инари. Клянусь, что она получила причитающийся ей адамантий и даже больше ожидаемого ею, — в этом месте адамантий внутри меня заржал, а Комаро закашлялся от выбранной мною формулировки. — Клянусь адамантием, что не захватывал силой княжеский род Инари, переход рода под моё крыло осуществился добровольно.
С каждой клятвой лицо Солнечной Нэко бледнело. Она перестала сиять лучами светила, начиная понимать, как вляпалась. Богиня пытливо выискивала хотя бы намёк на исход адамантия из моего средоточия магии и не находила.
— Ах, да! И я клянусь запасами собственного адамантия, что не причастен к попытке захвата земель местного бога Комаро. Здесь, извините, не я у вас отметился!
Я демонстративно зевнул, обнажая пасть, полную зубов, в которой Солнечная Нэко не без труда, но всё же смогла бы поместиться.
— Ваша очередь! — издевался я над богиней. — И чтобы вы не забыли обвинения, я вам их перечислю: организация нападения на мой род, провокация божественной войны с целью прироста землями и людьми и как следствие увеличения собственного количества верующих. Прошу в клятве упомянуть именно эти аспекты. Ах да, была же ещё и клевета про нападение на чужие земли. Интересно, кто вас надоумил?
После этих слов перья на груди Кречета чуть встопорщились, выдавая его с головой.
— Намерения изменчивы, они не могут быть предметом клятвы, — проклекотал Кречет, прикрывая свою сообщницу, разом растерявшую весь запал.
— Я клянусь адамантием, что не имею отношения к развязыванию божественной войны между Эсфесом и драконидами. Это всё ваши дела, меня они не касаются. Не смейте перекладывать на меня ответственность за вашу несдержанность.
Нужно было видеть в этот момент морду Красного Дракона. Если бы мог, он бы вцепился Нэко в загривок и хрустнул хрящами её прекрасной шейки, но глава фракции драконидов сохранял стоическое молчание.
Богиня выдохнула и прислушалась к себе, пытаясь понять, не началась ли потеря столь бережно копимого адамантия из-за словесного словоблудия.
«Адамантий?..» — осторожно уточнил я.
«Не торопи события, пусть поверит, что уже почти избежала наказания!» — азартно отозвался во мне божественный металл.
Божественная полукошка воспрянула духом и продолжила:
— Я клянусь адамантием, что не была организатором нападения на род Эсфес. Я всего лишь потребовала от драконов наказать самозванца из их племени, посмевшего нарушить древнее уложение о разграничении сфер влияния.
Солнечная Нэко, а вместе с ней Кречет и Красный Дракон затаили дыхание, ожидая, пронесёт или не пронесёт хитрую богиню. Не пронесло.
Это было красиво. Нэко, как стояла возле Кречета, так и начала стремительно терять краски и уменьшаться в размерах. С кожи её облетали микроскопические серебристые частички, свиваясь в пылевой смерч напротив хитрозадой богини, надеявшейся обмануть всех и загрести жар чужими руками.
В глазах Нэко плескался первобытный ужас. Она пыталась руками ловить утекающий сквозь пальцы адамантий, но тот безразлично ускользал, формируя напротив богини её точную копию из божественного метала.
— Нет! Нет! Нет! Я не хотела так! Я приношу свои извинения. Меня дезинформировали. Я больше так не буду! Вернись!
Момент, когда богиню покинул весь адамантий, почувствовали все. Солнечная Нэко потускнела и скукожилась, будто стала тенью себя прежней. Она стояла на коленях и тянула руки с своему адамантиевому двойнику, но тот безучастно взирал на её стенания.
«Это твоя работа? — осторожно уточнил я у своего внутреннего подселенца. — Тут, кажется, весь объём вышел, а мы думали ей одну пятую часть оставить».
«Нет. Я вообще ещё не вмешивался. Обдумывал лазейку с клятвами, чтобы легально передавать запасы друг другу!»
Тем временем на наших глазах адамантиевая копия богини полукошки распалась на два вихря, в одном вращалось примерно две трети, а в другом — треть. Меньший смерч впитался обратно в Солнечную Нэко, частично восстановив ей сияние и размеры тела. Второй же смерч отправился ко мне и за секунду слился с драконьей чешуёй, придав ей серебристое сияние на некоторое время.
«А-а-а почему так мало?..» — хотел было заикнуться я, но вовремя заткнулся. И так чужого добра неожиданно перепало, чтобы ещё и жаловаться.
«Колония адамантия внутри богини оказалась относительно разумна и самостоятельна. Мы не стали препятствовать и дали возможность им самим определить степень вины своей носительницы. Таково было их решение. Они вернули объём, равный адамантию в душе Йордана и в кольчуге жены, потраченный на защиту от атаки драконидов».
Интересно, и как я должен был сейчас это объяснить? Хотя… Я им не нанимался просветительством заниматься. Пусть думают, что хотят.
— Помни этот момент, богиня, — с издёвкой прогрохотал я над полукошкой, — и в следующий раз думай, кого пытаешься обмануть! Это тебе, чтобы остальные «братья и сёстры» не порвали на части, как голодные псы кость.
Похоже, проняло не только Нэко, но и остальных.
— Я всё ещё жду клятвы о не причинении вреда и невмешательстве в мои дела.
Солнечная Нэко, раздавленная потерей основы своего могущества на глазах у всего пантеона, не стала перечить, послушно повторив клятву за своим врагом.
— Не скажу, что приятно было познакомиться, но надеюсь, что впредь удастся избежать подобных недоразумений, — я окинул взглядом богов, притихших на ярусах божественного амфитеатра. — Ещё раз для всех повторю, меня не интересуют ваши ареалы кормёжки. Мне этот вид энергии неинтересен. Меня не интересуют ваши местечковые дрязги, но если кто-то решит покуситься на моё, то получит адекватный ответ.
* * *
Заседание малого совета завершилось. Богам пантеона было что обсуждать и кому перемывать кости ещё на ближайшую декаду. Сперва сверхскоростное обожествление последователя Мангуста, затем смена покровительства родом Инари и вот знакомство с Высшим. Зверюга, явно крупнее большинства из присутствующих, не просто обличила в развязывании войны Солнечную Нэко и фракцию драконидов, но на глазах у всех наказала зарвавшуюся богиню, неудачно спланировавшую очередную интригу.
Большинство приняло произошедшее с Нэко близко к сердцу. Все боги были не без греха.
