Real-RPG. Жало - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Через неделю, наряду с многочисленными минусами по-прежнему отвратительной работы, я стал замечать и использовать редкие плюсы незавидного положения. Как и обещал Злюфа, работа полотера позволяла незаметно приглядываться к посетителям ресторана, прислушиваться к разговорам за столиками, и потихоньку собирать информацию о большом мире за стенами заведения, постепенно к нему привыкая.
Так, мне удалось разузнать, что ресторан, где работаю, находится в городе Груте, который, в свою очередь, располагается на открытой планете Зукда. Основное население планеты трунги составляли примерно девять десятых от всех жителей Зукды. Еще одна десятая — получившие гражданство выходцы с других планет, проще говоря, инопланетяне. Среди них было немало людей. Я периодически видел представителей вида гомо сапиенс среди посетителей ресторана. Но все они, в отличие от меня, были вольные граждане Великой Империи Хофа с открытых планет. А я нигде не зарегистрированный дикарь из Заповедной Зоны — бесправный раб, выкупленный хозяином у охотников за головами.
Но нет худа без добра. За две недели работы полотером я привык к симбиозу с Системой. Оценил практическую пользу от наглядной демонстрации составленных ею показателей. Да чего уж там, наблюдаемый мной ежедневно реальный рост ряда показателей наполнял хоть каким-то смыслом ежедневное однообразие каторги.
Конечно, специфика работы не позволяла равноценно прокачивать все показатели. Более того, такие показатели, как «Гипноз», «Телепатия», «Телекинез» и «Левитация», я даже не догадывался, как развивать. С «Интеллектом», «Силой» и «Скоростью» все было, вроде бы, худо-бедно понятно, но практика показала, что работа полотера совершенно не годится для их прокачки, за две недели их показатели сдвинулись на ничтожные сотые доли процента.
Зато с прокачкой «Выносливости» и «Регенерации» мне неслабо так подфартило. Тяжкий труд на износ и частые побои лихо закрутили маховик развития этих показателей. Текущий уровень их показателей ежедневно прирастал на пять-десять процентов. А по итогам двух недель и «Выносливость» и «Регенерация» отхватили аж по два новых уровня. Чуть медленней, чем «Выносливость» и «Регенерацией», но так же стабильно ежедневно развивалась и «Интуиция». Ежедневные стычки с официантками немало этому способствовали. С ростом показателя, я чаще угадывал направление нацеленных в мою сторону тычков обидчиц, вовремя уклонялся и, вместо злорадного писка, слышал раздраженное шипенье промахнувшихся трунг. За две недели «Интуиция» тоже подросла на уровень.
Благодаря обновлениям уровней «Выносливости», «Регенерации» и «Интуиции», я проследил взаимосвязь «Уровня развития» с уровнями показателей. «Уровень развития» отражал суммарную величину уровней показателей. Соответственно, с ростом уровня любого из показателей, автоматически поднимался и «Уровень развития». А следом подрастали и единицы «Здоровья», потому как они рассчитывались по незамысловатой формуле: «Уровень развития» помноженный на десять.
Глава 8
Личинка грауса
Показатель «Личинка грауса» из «Индивидуальных особенностей» стал для меня еще большей загадкой, чем «Гипноз», «Телепатия», «Телекинез» и «Левитация» вместе взятые. От Системы о нем я смог добиться лишь скупое сообщение, что показатель предназначен только для просмотра носителя. Таинственность показателя откровенно пугала на фоне его ежедневного стабильного роста на один-два процента. Конечно на фоне бурного роста уровней «Выносливости», «Регенерации» и «Интуиции» прокачка «Личинки грауса» выглядела гораздо скромнее. Но! По достижении стопроцентного рубежа показатели общих характеристик просто поднимались на уровень, а таинственная «Личинка грауса» росла сама по себе без уровня, и этим напоминала часовую бомбу с непредсказуемым бабахом в конце.
Кроме того, буквально с первого дня наблюдения за показателями, я подметил странную закономерность. Стабильный рост показателя «Личинка грауса» сопровождался синхронным подъемом на одинаковую величину процента уровней показателей «Гипноз» и «Телепатия».
Еще одна зловещая особенность показателя «Личинка грауса» открылась при достижении им тридцати процентного уровня развития. Это случилось ночью, то ли девятых, то ли десятых суток каторги, когда сомлев от усталости я провалился в чертовски странный сон.
Мне снилась машущая крыльями стрекоза, отчаянно пытающаяся вырваться из паутины, в которой неосторожно увязла всеми лапками и хвостом. Паутина была натянута в траве, рядом с большим мшистым камнем, из-под которого и велось наблюдение за пленницей.
Образ отчаянно бьющегося за жизнь большого и сильного насекомого отчего-то не вызывал во сне у меня, а вернее того странного существа, каковым я был во сне, совершенно никакого сочувствия. Напротив, я испытывал к этой несчастной жертве паучьих ловчих сетей ярко выраженный гастрономический интерес. Определить чьими глазами подглядывал за стрекозой было затруднительно, на свое тело таинственный наблюдатель за весь сон ни разу даже не покосился. Но судя по тому, какими крупными виделись ему окружающие стебли цветов, листья травы, натянутая между ними паучья сеть и бьющаяся в ней стрекоза, сам наблюдатель был совсем крохотного по человеческим меркам роста.
Из убежища наблюдатель, давясь слюной, буквально пожирал глазами бьющуюся в паутине пленницу. А когда на краю паутины появился большой, мохнатый рыжий паук и, по-хозяйски неторопливо и уверенно, направился к смирившейся со страшной участью, затихающей жертве, смотрящий моими глазами наблюдатель, почуяв, что вожделенная стрекоза вот-вот достанется другому, решительно рванул наперерез ядовитому конкуренту.
Я увидел преградившую путь гигантскую паутину с нитями толщиной с бельевую веревку, но наблюдатель бесстрашно вломился в нее, и сходу легко порвал на части. Лишенная разом доброй половины опорных нитей паутина тут же скомкалась и белым чулком закачалась на стеблях травы. Еще живая стрекоза оказалась закутана в саван этого липкого «чулка» и в таком положении уже не могла даже пошевелиться. А вдруг лишившийся опоры грузный паук плюхнулся на землю рядом с разорителем паутины.
Упавший противник не спешил тут же подниматься на ноги и ввязываться в драку. Лежа на брюхе, он стал яростно натирать мохнатые бока всеми восемью лапками, отчего мелкие щетинки с лап и спины взвились в воздух и закружились вокруг небольшим облачком.
Мой наблюдатель, совершенно не боявшийся самого паука, от щетинового облака предпочел держаться подальше и откочевал обратно в тенистое убежище под камнем.
Паук же, под прикрытием кружащихся вокруг тела щетинок, наконец осмелился подняться и осмотреться. Обидчика он отыскал почти сразу. Четыре пары паучьих глаз скрестились с «моим» взглядом, мощные серповидные жвала, усыпанные десятками сочащихся ядом наростов, угрожающе ощерились.
Но наблюдатель и не подумал бояться грозного вида паука. Более того, разглядывая мощную головогрудь и объемистое брюшко ядовитого монстра, я, вернее, мой таинственный наблюдатель вдруг ощутил те же отвратительные голодные позывы, которые испытывал подглядывая за стрекозой. Невероятно, но гастрономический интерес наблюдателя теперь распространился и на ядовитого паука.
Подметив, что
