Николай Басов - Закон военного счастья (сборник)
Отряд двинулся дальше, к центру. Чем более ухоженными становились дома, чем больше они напоминали зажиточный район, тем больше среди них встречалось развалин.
А Пестель после совершенного открытия все никак не мог успокоиться. Совет делать выводы позже, а сейчас только наблюдать, был им забыт напрочь.
— И все-таки вот эти шестиножки, похоже, и есть владельцы города. Только теперь они одичали. Да, — он помолчал, — старая гипотеза о возможности не только эволюционного пути, но и деволюции, деградации, упадка, разрушения базовых систем общества…
Дондика это утверждение равнодушным не оставило. Тем более что Пестель, похоже, считал базой не экономику, как Маркс, а что-то другое.
— Доказательства?
Пестель словно бы только сейчас заметил, что идет вместе с начальством.
— Передние ручки — не заметили?
Ким спокойно произнес:
— Большая голова. И на некоторых было что-то вроде бус. Может, это вариант одежды?
Ростик подумал и добавил:
— И трое пользовались каменными ножами, когда разделывали подпаленные трупы и отбивались от… соотечественников.
Ответить капитан не успел, одна стена, сложенная из огромных известняковых блоков, вдруг рухнула вниз. Оглушительный грохот прокатился, похоже, по всем улочкам. Когда осела пыль, стало ясно, что никто не пострадал, но разговаривать все равно расхотелось. Слишком недвусмысленно было сделано заявление, и потому следовало не болтать, а смотреть в оба.
Тем и занимались, пока не вышли на обширную, украшенную статуями площадь. Тут одно из зданий было покрыто барельефами, смысл которых никому пояснять не нужно было — свитки, какие-то связки дощечек с письменами, большие короба, напоминавшие молитвенные барабаны Тибета… И знаки, множество знаков, образующих странный, несимметричный орнамент.
— Действительно, библиотека, — огласил общее мнение Пестель.
— Входим, — приказал Дондик.
Оглядываясь, чтобы не налететь на какую-нибудь неожиданность, люди пересекли площадь и вошли в выбранное здание. Через полчаса они обошли его. Все, что в нем сохранилось, — лишь пустые комнаты и стены. Даже пола, в человеческом понимании, не было. Собравшись в центре крытого внутреннего дворика, у какой-то чаши, вероятно, бывшей некогда фонтанчиком, Пестель задумчиво спросил, ни к кому не обращаясь:
— Может, шестиножки сожрали книги?
— Особенно деревянную мебель? — не в такт поинтересовался Эдик.
Но именно его голос отозвался гулким эхом под высокими голыми сводами.
Глава 9
— Так, — сказал Дондик, — значит, у них тут не все стоит в открытую. Нужно обыскать здание, особое внимание — на возможные тайники. Всем ходить по двое, визуального контакта не терять.
В этом приказе было не очень много смысла, потому что как раз самому Дондику пары не нашлось. Но, видимо, свои приказы капитан к себе не примерял.
Походив по зданию еще с четверть часа, Ростик пал духом. Именно поэтому лесенку, ведущую вниз, возникшую из незаметной складки стены, почти целиком закрытой как бы случайной колонной, обнаружил Ким. Довольно быстро стало темно, а лестница опускалась все глубже. Ростик сказал:
— Подожди, нужно принести какую-нибудь палку, факел сделаем.
Ким махнул рукой.
— Ерунда, факел делать не будем.
Он вытащил фонарик «жучок» и принялся бодренько вжикать рукояткой. Свет какой-никакой был обеспечен. Можно было продолжать поход.
— Откуда он у тебя? — спросил Ростик.
— У ребят из второй роты выпросил.
Тайна оказалась не ахти какой, если бы Ростик подумал, он бы и сам додумался.
В пыльной темноте, в прохладе глубокого подвала, вполне удобного для ходьбы, они почувствовали себя более спокойно, чем наверху. Почему так получалось, Ростик не знал. Это не было приступом безумной храбрости, потому что с Кимом происходило то же самое.
Тут определенно ощущалась накопленная веками аура мира и вдумчивого, неторопливого спокойствия. Очевидно, никакое нападение им не грозило… Хотя, конечно, хорошо было бы иметь свой фонарик и крутить лучом, куда самому хочется.
Словно подслушав эту мысль, Ким предложил посветить Ростику, и тот принялся за дело с энтузиазмом. Он и нашел огромную плиту, явно приставленную к тщательно обработанной стене.
— Ну, вот, — с удовлетворением сказал Ким, — похоже на дверь. — Дверь и есть. Нужно позвать ребят.
Они вернулись, покричали, чтобы было слышнее, Ким даже пару раз выстрелил в стену. Когда сверху показались пыльные встревоженные лица, Ростик их успокоил и привел на место.
Плита понравилась всем. Особенно воодушевился, как ни странно, Эдик. Он даже попробовал было сдвинуть ее своими тонкими, нетренированными ручками, а когда убедился, что никто особенно помогать ему не рвется, заныл:
— Но мы ведь не уйдем отсюда просто так, а? Мы ведь войдем внутрь?
— Ты думаешь, там погребальная камера, набитая инопланетными сокровищами? — спросил Пестель.
— Зачем они нам? — отозвался Эдик. — Я надеюсь, там журналы.
— Желательно, чтобы с картинками, — хмыкнул Ростик.
Выход нашел Дондик. Он вытащил из мешка, в котором носил огнемет, обычную динамитную шашку, выбрал край плиты послабее, поколдовал, всех отогнал, а потом взорвал ее, да так, что где-то даже небольшой камнепад образовался. Они снова подошли к плите. Она оказалась гораздо прочнее, чем думал капитан. Но угол все-таки откололся. Совместными усилиями его оттащили в сторону, и на ребят пахнуло совсем другим по вкусу, гораздо менее пыльным, хотя и более застоявшимся, воздухом.
— Кто первый? — спросил Пестель.
Ни с кем не торгуясь, вперед пролез Ким, как самый легкий. Кроме того, у него был фонарик, а это оставалось очень значительным преимуществом. Следом протиснулись остальные.
То, что они увидели, конечно, никакие сокровища не напоминало. В то же время, они нашли истинное богатство.
Это были таблички, великое множество табличек, глиняных или из какого-то белого, напоминавшего гипс, материала. Оказались тут и деревянные трещотки, вроде тех, которые они видели на барельефе у входа, но их осталось немного. Вероятно, на сохранности этого фонда сказывалась главным образом долговечность материала. Внезапно капитан сказал:
— Ким, не свети немного.
Ким послушался. Наступила тишина и темнота. Но вдруг — Ростик чуть не закричал — темнота стала рассеиваться, и глаза почему-то стали видеть. Это было странно, потому что в этой темноте не пробивался ни один лучик, но спустя пару минут каждый из людей мог не только ходить, не натыкаясь на бесчисленные ряды с каменными скрижалями, аккуратно сложенными в высокие стопы, но и каким-то образом различать то, что на табличках было нарисовано. Первым почтение к плиткам потерял Эдик. Он попробовал вскарабкаться на ближайший штабель и снять сверху образец. У него ничего не получилось, стопка вдруг закачалась, Эдик чуть не упал.
Затем в углу Пестель нашел длинные каменные столы, где таблички лежали не штабелями, а как бы для чтения или изготовления. Их тут можно было взять в руки, покрутить и рассмотреть.
Письмена на них отдаленно походили на буквы грузинского языка, но иногда напоминали египетские иероглифы, а совсем редко походили на клинопись шумерской цивилизации.
— Так, — огласил это открытие Пестель, — похоже, у них если и не вполне различные языки, то, по крайней мере, различные знаковые системы. И кто из нас окажется Шамполионом?
Эдик тоже решил интеллектуально высказаться.
— Да, это завораживает. История исчезнувшей цивилизации!
Ростик тоже подал голос:
— Во-первых, не факт, что исчезнувшей. Во-вторых, вот доказательство того, что их было два.
— Кого? — из тьмы вынырнул Дондик.
— Два вида, которые тут обитали.
Теперь все перестали перебирать таблички и стали смотреть на стену, у которой стояли столы. А посмотреть было на что.
Барельеф, выполненный в сложной, не вполне реалистической, как у майя, системе изображения, показывал два типа существ. Одни были высокими, и, что поражало, — на трех тонких ногах. Они определенно были задрапированы во что-то похожее на тоги, только очень странного вида, словно ее составлял не один кусок ткани, а несколько.
В руках этих существ часто были видны какие-то инструменты. Рассмотрев изображение как следует, Ростик нашел даже место, где трехногие держали в руках уже знакомые всем таблички, что-то смахивающее на римское стило и свитки с большими и широкими планами, которые можно было принять за чертежи. Части этих планов, или чертежей, определенно составляли карты, а вот другие изображали машины. Одна из них даже имела что-то вроде симметричных колес.
А вот с предметами, вроде била, долота или пилы, работали не высокие, а уже известные людям червеобразные. Передние их ручки, как уже раньше заметил Ростик, оказались очень сильными и вполне приспособленными для любой работы. Когда Ростик озвучил свою догадку, Пестель ответил:
