Григорий Шаргородский - Убивец магов. Калибр 9 мм

Бургомистр замолчал, понимая бесполезность своих дальнейших слов, и решил принять предложение Андрея:

— Пойдемте. — Он еще раз жестко посмотрел на Вини и вышел вслед за Убивцем.

Ночь выдалась очень красивой. На небе острыми иголками блестели звезды, веселой гурьбой окружая тяжеловесную луну. Вокруг расстилался маленький городишко, живший на первый взгляд абсолютно спокойной жизнью. Ну и что, что время от времени эти улицы оглашались плачем матерей, а на лицах мужчин появлялось выражение бессильной злобы и стыда? Ведь в остальное время их никто не трогал, и жизнь текла медлительной, спокойной рекой, как недалекий Дунай.

В окнах домов, красивых, как елочные украшения, загорались живые огоньки, подчеркивающие сказочность этого места намного сильнее, чем электрический свет.

— Андрей, зачем вам это?

— Что — это? — удивленно спросил Корчак, понимая, что его хотят вытянуть на откровенность.

— Борьба.

— Если честно, уже не знаю, хотелось бы ответить, как Портос: «Дерусь, потому что дерусь», — но, увы, это не так.

На некоторое время они оба замолчали: Андрей думал о том, насколько искренними были его слова и почему он вообще откровенничает с этим человеком. Смерть Наташи что-то сломала в его душе. Андрей даже не думал, что там еще осталось чему ломаться, но, видно, ошибался. Он понял, насколько глупо и эгоистично вел себя весь поход. Жизнь ведь действительно продолжается, и не потому что он еще дышит, а потому, что рядом с ним кто-то по-прежнему умирает. Раньше Андрей думал, что члены отряда ему безразличны, но то, что он почувствовал, глядя на мертвую девушку, говорило об обратном. А ведь еще была Света — практически ребенок, которого два оголтелых фанатика затащили к черту на рога.

— Гена, а где наш командир и девочка?

— С командиром все в порядке. Фрау Эльза говорит, что кризис миновал, он поправится. За девочку не беспокойтесь, вокруг нее буквально хороводы водят. Австрийцы только кажутся холодными и отстраненными, они очень любят детей и способны на отзывчивость. А насчет вашего следующего вопроса — да, я могу оставить девочку у нас и позабочусь о ней. Она будет участвовать в жеребьевке, но только через пару лет и на общем основании. Вопреки подозрениям вашего коллеги, никто не собирается использовать ее как жертву на замену нашим женщинам.

— Спасибо, вы правы, я собирался попросить именно об этом.

Они опять некоторое время молча шли по чисто выметенной дорожке между благоухающими клумбами. Улица постепенно изгибалась и выходила в небольшой скверик. Хельмут указал на лавочку, и собеседники присели. Андрей по-прежнему рассматривал город, и словно в награду за его восторг на улице появился настоящий фонарщик, как в сказке Андерсена. Пожилой мужчина нес на плече лестницу, а в его левой руке раскачивался закрытый стеклами керосиновый фонарь. Фонарщик приставил к столбу лестницу и кряхтя полез наверх.

— Встречный вопрос, Гена. Зачем было помогать нам? Ведь вижу, что вы не понимаете ни наших целей, ни мотивов…

— Да, не понимаю, — ответил бургомистр, вздохнул и продолжил: — Знаете, меня всегда бесило то, как гордые мужчины уходят в безнадежный бой, оставляя на моих плечах своих женщин и детей. Я понимаю героизм на войне, когда смертью можно что-то решить, а здесь… — Гена некоторое время молчал, справляясь с чувствами. — Эти смерти ничего не меняют, но женщины продолжают плакать в платочек и с восхищением смотреть на героев, мне же достаются презрительные взгляды. Они быстро забывают, как я со стариками отбивался от гвулхов и по ночам, обдирая руки, натягивал колючую проволоку.

— Вы делали это ради всеобщей благодарности?

— Нет, просто хочется немного понимания. Но знаете, когда я увидел, как вы убиваете того эльфа, на мгновение понял наших женщин. Мы тихо ненавидим захватчиков, а вы эту ненависть выплескиваете в мир. На мгновение я позавидовал вам, возможно, благодаря этому секундному порыву и решил помочь.

— Не жалеете?

— Пока нет. Я вас не одобряю, но мы не враги.

В голове Андрея замелькали противоречивые мысли, и, ухватившись за одну из них, он задал неожиданный даже для себя вопрос. И тут же понял, что эта мысль подспудно мучила его уже давно:

— Вот мы постоянно куда-то бежим, деремся, воюем. Считаем, что мир рухнул и осталось лишь геройски умереть. Даже нет времени, чтобы оглядеться. Скажите, а как живется мирным жителям?

— Как бы странно это ни звучало — хорошо. Конечно, если кое о чем забыть. Эльфы дали нам семена, и эти растения обеспечивают все население едой с огородов. А в будущем мы сможем выращивать такие культуры, что отпадет надобность в больших полях — хватит одних клумб и парников. Что-то, конечно, они заберут, но я не думаю, что мы будем бедствовать. У людей теперь больше времени на себя и общение с окружающими. Рядом с нами уцелела коммуна Штрасхоф-ан-дер-Нордбан, там, конечно, порядки построже, но там тоже живут люди. Так что общаемся понемногу. Телевидения нет, нет старых проблем и страхов. Есть, конечно, новые страхи, но люди быстро ко всему привыкают и приспосабливаются даже к этой страшной дани. Такая у нас природа.

— Приспосабливаются — это как?

— Ну, не знаю, как вы к этому относитесь, меня поначалу коробило. — Гена некоторое время помолчал, словно смущаясь. — В общем, у нас теперь почти треть супружеских пар однополые, а половина молодых девушек не замужем.

— Интересно девки пляшут, — ошарашенно почесал в затылке Андрей и настороженно посмотрел на Гену. — А вы?

— Нет, что вы, у меня жена, кстати, из-за нее я сюда и переехал. У нас в Рязани до такого либерализма, как в Европе, так сказать, не доросли. Приспосабливаюсь помаленьку, а поначалу хотелось надавать пинков всем обнимающимся мужикам в округе.

— Да, невесело. Возможно, вы правы, и мы, все те, кто решил напоследок вцепиться эльфам в глотку, просто убегаем от проблем. Может, кто-то поумнеет и успокоится, а остальных, боюсь, попросту затравят как зверей.

— Вы решили остаться с людьми? — немного обеспокоенно спросил Геннадий.

— Нет, скорее, наоборот — я решил уйти от людей, а там кто его знает… Что же до вашего невысказанного вопроса, то — да, мы уйдем за пару часов до рассвета.

— Это хорошо, — задумчиво произнес Гена и тут же обернулся на шум быстрых шагов. К сидящим на скамейке собеседникам подбежал молодой паренек в камуфляже и что-то зашептал на ухо своему шефу. Впрочем, он мог говорить и громко — Андрей все равно ничего бы не понял.

— Простите, Андрей, но я должен вас покинуть.

Андрей в ответ лишь кивнул, и бургомистр австрийского городка Дойч-Ваграм со славянским именем Гена побежал решать какие-то немецкие проблемы.