Путь дракона - Дэниел Абрахам
– Я пришел просить об одолжении, – признался он.
– Мы вместе дрались за Ванайи. Вместе их сожгли. Спасли Кемниполь. Никаких одолжений – просто скажи, что мне сделать.
– Ты думаешь, так легче? Ну что ж. Мой отец подозревает, что обнаружил заговор против принца Астера.
Гедер скрестил руки на груди.
– А король знает?
– Предпочитает не знать. Потому-то нам и нужен ты. Мы можем добыть доказательства. Письма. Но если мы отнесем их королю Симеону, он может объявить их поддельными. Нужен кто-то другой – человек, к которому король питает доверие. Или хотя бы не питает недоверия.
– Конечно, – кивнул Гедер. – Разумеется. А кто предатель?
– Барон Эббингбау. Фелдин Маас.
– Союзник Алана Клинна?
– И Куртина Иссандриана тоже. Жена Мааса – кузина моей матери: факт не очень обнадеживающий, но иного нам не дано. Эта самая Фелия Маас, кажется, знает больше, чем говорит. И она, конечно, напугана. Моя мать в эту самую минуту развлекает ее каким-то вышивальщиком, надеясь завоевать доверие.
– И та еще ни в чем не призналась? Не рассказала вам, что происходит?
– Нет, у нас только подозрения. И страх. Никаких доказательств. Но…
Гедер поднял руку.
– Я хочу познакомить тебя с одним человеком, – сказал он.
***
В прошлый раз Гедер видел особняк Каллиамов украшенным в его честь. Сейчас, без цветов и гирлянд, здание казалось более суровым и более величественным в своей простоте. Слуги в строгих одеждах скорее походили на бойцов личной охраны, оконные стекла ничто не загораживало. Из дальней гостиной доносились легкие и красивые женские голоса, хотя слов было не разобрать. Басрахип уселся на табурет в углу; широкие плечи и неопределенно-радостное выражение лица делали его похожим на ребенка, который вновь попал в собственную детскую, которую давно перерос. По безыскусным одеждам из грубой тусклой ткани любому стало бы понятно, что он не принадлежит к придворной знати.
Джорей сидел за письменным столом, бесцельно двигая с места на место перо с чернильницей. Гедер расхаживал позади длинного парчового дивана и жалел, что не пристрастился к курению, – в напряженном полумраке не хватало лишь табачного дыма для полноты картины.
Хор женских голосов сделался громче, звук шагов в коридоре усилился – и потом постепенно затих. Никто не вошел. Гедер метнулся было к двери, Джорей его удержал.
– Мама проводит остальных и вернется.
Гедер кивнул. Шаги и вправду вернулись, голосов осталось только два. Женщины вошли в комнату; Джорей встал, за ним поднялся и Басрахип. Гедер когда-то танцевал с баронессой Остерлингских Урочищ на пиру в его честь, но винные пары и общее смущение изрядно стерли ее образ в памяти, так что сейчас, спустя месяцы, Гедер бы ее не узнал. Джорей унаследовал от нее некоторые черты – и особенно выражение глаз. По лицу леди Каллиам порхнуло мимолетное, как крыло мотылька, удивление; за ее спиной показалась болезненно-бледная темноглазая женщина – должно быть, Фелия Маас.
– Ах, прости, милый! – воскликнула Клара Каллиам. – Я не знала, что у тебя гости.
– Что ты, мама. Мы надеялись, что ты к нам присоединишься. Ты ведь помнишь Гедера Паллиако?
– Как я могла бы забыть героя, удержавшего восточные ворота? Давно не видела вас при дворе, сэр Гедер; мне сказали, что вы путешествуете. Вероятно, уезжали по делам? Позвольте представить мою кузину Фелию.
Темноглазая женщина, перешагнув порог, протянула руку Гедеру и облегченно улыбнулась, будто ожидала опасности и теперь радуется, что она миновала. Гедер поклонился в ответ. Леди Каллиам, заметив жреца, вскинула брови, и Джорей поспешил вмешаться.
– Дамы, позвольте представить – Басрахип, жрец, Гедер привез его из Кешета.
– Вот как? – откликнулась леди Каллиам. – Не знала, что вы коллекционируете жрецов.
– Я и сам не ожидал, – ответил Гедер – Не угодно ли присесть?
Как и собирался, Гедер усадил Фелию Маас напротив себя, спиной к Басрахипу. Джорей устроился за письменным столом, его мать опустилась рядом в кресло – к счастью, не отгородив жреца от Гедера.
– Маас, – протянул Гедер, как бы припоминая, хотя весь разговор он продумал заранее. – В Ванайях у меня в подчинении служил некий Альберит Маас – не родственник ли вам?
– Племянник, – ответила Фелия. – Племянник мужа. Альберит вас часто вспоминал после возвращения.
– Значит, вы баронесса Эббингбау? В ванайскую кампанию я служил под началом сэра Алана Клинна – он, кажется, друг вашего мужа?
– О да, – улыбнулась Фелия. – Сэр Алан ближайший, преданнейший друг Фелдина.
За ее спиной Басрахип, глядя в пространство, словно бы прислушивался к чему-то, слышному ему одному. Он качнул головой.
«Нет».
– Но ведь их пути разошлись? Кажется, мне так рассказывали, – небрежно заметил Гедер, будто и вправду повторяя чью-то сплетню. Лицо Фелии замерло, и лишь глаза метнулись от Гедера к леди Каллиам и обратно. При виде ее сжатых в страхе рук и скорбно дрогнувших губ Гедер почувствовал, как в груди разливается тепло: кажется, он на верном пути. Мать Джорея, сидящая рядом, взглянула на него заинтересованно.
– Вы, должно быть, неправильно поняли, – вымолвила Фелия. – Алан и Фелдин прекрасно ладят.
«Нет».
– Алан Клинн мне всегда нравился, – заявил Гедер из одного удовольствия обмануть женщину, которая не способна ответить тем же. – Ужасно, что его обвинили в подготовке мятежа наемников. Ваш муж, надеюсь, не пострадал?
– Нет-нет, благодарю вас. Нам очень повезло.
«Да».
– Лорд Паллиако, – повернулась к нему леди Каллиам, – чему мы обязаны удовольствием вас сегодня видеть?
Гедер взглянул на Джорея и затем на леди Каллиам. Он планировал задавать вопросы постепенно, начиная с самых невинных, и выяснить всю правду, сколько сможет. Он думал подбираться медленно. Однако Фелия Маас сжималась от страха все больше, улыбка таяла, исходящий от нее страх ощущался почти физически, и Гедер решился. Слишком запугивать ее нельзя: она ведь может и сбежать. Но нагнать ужаса – вполне можно.
И Гедер улыбнулся леди Каллиам.
– Честно говоря, я надеялся встретить у вас баронессу Эббингбау, у меня к ней кое-какие вопросы, – любезным тоном ответил он. – Я ведь не только путешествовал. Я размышлял о мятеже. О его истоках. И последствиях.
Фелия побледнела, дыхание стало частым и мелким, как у пойманного воробья, готового умереть от страха.
– Не знаю, что в этом такого интересного, – срывающимся голосом вымолвила она.
Гедер неожиданно легко изобразил добрую улыбку. За окнами бормотал ветер, в рваном ритме наигрывая сам себе дурацкие песенки. Джорей с матерью замерли.
– Я все знаю, леди Маас, – заявил Гедер, сплетя пальцы на колене. –
