Гарри Тертлдав - Флот вторжения
Бобби сел на согнутые в коленях ноги.
— Еще? — спросил он.
— Нет, не сразу, — ответила Лю, немного подумав.
— Ладно, подождем, — улыбнулся он. — Твоя очередь.
Неожиданно женщина ощутила позывы на рвоту.
— С тобой все в порядке? — удивленно спросил Бобби. — Что случилось?
Лю Хань знала, что случилось.
«Вот еще одно подтверждение беременности», — подумала она.
— Что случилось? — снова спросил Бобби. Лю не знала, как ответить. Если она скажет, а он к ней охладеет… вряд ли она такое вынесет. Но в любом случае он и так все узнает, причем достаточно скоро. Лю помнила, как было здорово, когда она сама решила, как ей вести себя с Юи Минем, пусть это длилось совсем недолго. На несколько секунд она задумалась о лекаре: «Наверное, этот мерзавец что-нибудь выдумал, и уж несомненно, для собственной выгоды». Эти воспоминания помогли Лю Хань решиться.
Она не звала, как будет «ребенок» по-английски или на языке маленьких дьяволов. Китайского слова Бобби Фьоре не поймет. Лю выпрямилась и нарисовала в воздухе очертания своего живота, каким он станет через несколько месяцев. Бобби нахмурился, он ничего не понял. Тогда Лю начала изображать, как она качает новорожденного у себя на руках. Если Бобби и этого не поймет, что делать дальше, Лю не знала.
Его глаза округлились.
— Ребенок? — сказал он по-английски, подсказав Лю нужное слово.
Он указал на нее, потом на себя и тоже изобразил баюкающие движения.
— Да, ре-бе-нок, — повторила Лю Хань, чтобы запомнить это слово. — Ребенок. — Ей часто придется произносить это слово в последующие месяцы, возможно — годы. — Ты, я, ребенок.
Теперь она ждала, как Бобби это воспримет. Поначалу он, похоже, никак не мог сообразить, что делать или говорить. Он пробормотал по-английски:
— Черт побери, кто бы мог подумать, что мой первый малыш будет наполовину китайчонком?
Лю мало что поняла, но подумала, что он говорит больше с самим собой, чем с нею. Потом он протянул руку и положил ладонь на пока еще плоский живот Лю.
— На самом деле? — спросил он.
— На самом деле, — ответила она.
Он осторожно погладил ее рукой.
Маленькие чешуйчатые дьяволы поддерживали в камере слишком высокую температуру, чтобы люди могли лежать, тесно прижавшись друг к другу, когда между ними не происходило сексуального контакта. Бобби Фьоре внимательно смотрел на пупок Лю, словно пытаясь заглянуть внутрь.
— Ребенок, — сказал он. — Как это могло получиться?
— Да, ребенок. Ничего удивительного, когда мы так много… — она выпятила губы, — этим занимаемся.
— Я имею в виду совсем не это, не в том смысле, как ты об этом думаешь. Но меня это действительно удивляет.
Лицо Бобби, наполовину скрытое волосами и бородой, было задумчивым. Лю пыталась понять, о чем он сейчас размышляет и что заставило его брови опуститься и сомкнуться, сделав более глубокими небольшие морщинки на лбу. Наконец Бобби сказал:
— Жаль, что я не могу позаботиться о тебе и малыше… Черт побери, жаль, что я вообще ничего не могу.
Когда Бобби, применив свою обычную пантомиму, сумел объяснить Лю, смысл сказанного, она перевела глаза вниз, на мягкую серую подстилку, где они сидели. Она не хотела, чтобы Бобби видел, как из ее глаз струятся слезы. Муж Лю был довольно хорошим человеком, но едва ли он сказал бы такие слова. Чтобы иностранный дьявол так думал… Лю почти ничего не знала об иностранных дьяволах, пока ее не перенесли на самолет, который никогда не садится. И теперь слова Бобби Фьоре показывали ей, что большинство ее представлений об иностранных дьяволах были неверными.
— Ты чего? — спросил он. — Теперь-то в чем дело? Лю не знала, что ему ответить.
— Мы оба должны найти способ позаботиться о…
— Да, — сказал Бобби. — Только это будет нелегко. Как нам позаботиться о малыше, когда мы заперты в этих клетушках?
Будто в подтверждение его слов дверь в камеру отворилась. Маленький чешуйчатый дьявол поставил открытые банки с едой и задом попятился от Бобби и Лю. Еда, как обычно, была не очень-то во вкусе Лю. Какая-то соленая свинина в квадратной синей банке, пресные зеленые бобы, маленькие желтые кусочки, которые Бобби Фьоре называл «кукуруза», и консервированные фрукты в приторно-сладком сиропе. Лю Хань скучала по рису, овощам, быстро сваренным на пару или обжаренным. Ей недоставало пряностей, к которым она привыкла с детства: соевого соуса, имбиря, разных сортов перца. Но еще больше она скучала без чая.
Бобби ел сосредоточенно и без жалоб. Этот обед, как и большинство приносимой пищи, состоял из продуктов, законсервированных его народом. Интересно, едят ли вообще иностранные дьяволы что-нибудь в свежем виде?
Неожиданно место пустого любопытства в мозгу Лю заняла более насущная забота: как ее желудок воспримет свинину и все остальное? Во время первой беременности ее не тошнило, но в деревне говорили, каждый раз это проходит по-разному. Рот Лю наполнился слюной. Она сделала несколько глотательных движений. Дрожь утихла.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Бобби. — А то ты даже малость позеленела. — Лю Хань не поняла употребленной им английской идиомы, но Бобби пояснил: — У тебя знаешь что? Это называется… сейчас вспомню… — рвота беременных.
— Не знаю, — вялым голосом ответила Лю Хань. — Прошу тебя, не надо говорить об этом.
Хотя ей было весьма интересно узнать, что женщины иностранных дьяволов страдают от тех же недугов, что и китаянки, Лю не хотелось думать о рвоте. Мысли об этом могли бы вызвать у нее…
Лю удалось вовремя поспеть к раковине.
Бобби вымыл жестянку из-под консервированных фруктов, налил туда воды и подал Лю, чтобы она смогла прополоскать рот. Он обнял ее за плечи:
— У меня две замужние сестры. И такое было у каждой во время беременности. Не знаю, хочешь ли ты слушать об этом или нет, но говорят, беда не приходит одна.
Лю Хань не поняла всех его слов, что, наверное, было даже к лучшему. Она взяла жестянку. После того как Лю несколько раз прополоскала рот и избавилась от жуткого привкуса внутри, ей стало намного лучше. Это совсем не напоминало рвоту при болезни. Теперь, когда ее тело сделало все, что требовалось, оно, похоже, намеревалось на какое-то время оставить ее в покое.
— Жаль, что к ящерам не попал священник, — сказал Бобби Фьоре. — Я хочу, чтобы малыш рос католиком. Сам-то я был не самым лучшим католиком, но теперь постараюсь исправиться.
Лю Хань была не слишком высокого мнения о христианских миссионерах, которых видела в Китае. Однако сейчас ее меньше всего волновало, как будет воспитываться ребенок.
— Меня беспокоит, что маленькие чешуйчатые дьяволы сделают со мной, когда узнают о моей беременности?
Страх Лю не казался ей пустым. Ведь это они, маленькие дьяволы, вырвали ее из родной деревни, потом из концлагеря. Пока она находилась здесь, именно они заставляли ее отдаваться разным мужчинам. (Какое счастье, что она не забеременела ни от одного из них!) Дьяволы способны делать с нею все что угодно, то, что их интересует… и им совершенно наплевать, как она относится к их интересам.
— Что бы они ни замышляли, им придется иметь дело с нами двоими, — твердо сказал Бобби.
Лю положила свою руку на руку Бобби, благодаря его за решимость. Ей подумалось, что она была бы еще более благодарна, если бы его смелые слова хоть в какой-то степени оказались реальными. Если маленькие дьяволы решили содержать каждого из них в отдельной камере, что он сможет с этим поделать?
— Тебе нужно пересилить себя и поесть еще, — сказал Бобби. — Ты же теперь не одна.
— Думаю, что так.
Послушно, но с опаской, Лю съела немного кукурузы, несколько бобов и даже последний кусочек свинины, остававшийся в банке. Она ждала, что желудок выбросит все это обратно, но он вел себя тихо. Очистившись один раз, желудок словно хотел наполниться — Лю надеялась, что он и впредь будет вести себя терпеливо и тихо.
Только сейчас до нее дошло: маленьким чешуйчатым дьяволам совсем не надо дожидаться увеличения ее живота, чтобы узнать о ее беременности. Ведь маленькие дьяволы постоянно делают свои движущиеся картинки, и не только когда они с Бобби занимались любовью, но чуть ли не в любое время. Лю настолько примирилась с этим, что почти перестала думать на подобные темы. Однако если чешуйчатые дьяволы смогли разобраться в той смеси китайского, английского и их собственного языка, на котором разговаривали между собой Лю и Бобби, они все тут же узнают. И что они тогда сделают?
«Будь они людьми, они сразу бы догадались об этом по исчезновению у меня менструаций», — подумала она. Но дьяволы этого не заметили. Бобби Фьоре считал, что они совсем не дьяволы, а существа из другого мира. Раньше Лю это казалось чепухой, но сейчас ее начали одолевать сомнения. Разве могут настоящие дьяволы быть такими несведущими в земных делах, какими иногда оказывались ее похитители?
