Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Асфея смотрела на меня немигающим гадючьим взглядом, и через пару секунд на ее хорошеньком личике промелькнула торжествующая усмешка. Она меня раскусила. Да, я и Огняну не прогоню, и дитя ее признаю. Сам ведь через все это дерьмо прошел. Тонко чувствующая стерва ухватила единственную ниточку, что привязывает меня к этой земле. Ухватила и поднесла к ней нож. Без Огняны, простой неграмотной служанки, я здесь совершенно чужой. Ведь ни одного настоящего друга у меня тут нет и ни одного человека, который мне искренне предан и не имеет желания использовать эту близость в своих целях.
Мы расстались с Асфеей поздно вечером. Я тянул кубок за кубком, но хмель все не шел. Меня словно пыльным мешком по голове ударили. Столько новостей в один день! Я ведь и представить себе не мог, что эти упыри договорятся за моей спиной. Хорош Яромир, разменял меня, как солдат гривенник. Нового императора на трон посадил, а меня в сторону. Я башкой рискую, а он с нобилями братается, землю им отдает и доли в мануфактурах. И ведь я сейчас совершенно беспомощен. Мне даже войско не поможет. Сейчас не седьмой век, где дружинник своему вождю до гроба предан. Сейчас жизнь куда сложнее устроена. Асфея с милой улыбкой намекнула, как все пройдет, если я бузить надумаю. Просто выйдут три епископа, пропоют мне анафему, а потом каждому солдату пообещают двадцать солидов и немедленный дембель с положенной по полной выслуге пенсией. А офицерам дадут все сто солидов, нобили не обеднеют. Ну и с кем я после этого воевать буду? Да все как один разбегутся. Даже мораване, что на мече поклялись. Их попы от любой клятвы освободят. Какая может быть клятва, если я после отлучения и не человек вовсе. За что анафема, скажете? Да за колдовство злое! За зелье непонятное, которое добрых христиан сотнями убивает. За черепа сатанинские… Да раз плюнуть это сделать, особенно если те епископы — младшие сыновья Великих семей.
Ладно, пойдем в столицу. Там для нас уже зимние квартиры готовят. Надеюсь, Яромир при встрече мне больше расскажет, чем эта лиса. Теперь-то понятно, почему именно ее прислали. Черта с два мне кто-то еще политику партии так доходчиво объяснил бы. А еще это знак, что нобили опять в силе. Они не боятся меня, посылая вместо четырех тысяч закованных в железо всадников эту бедную вдову. Это она-то бедная? Ну-ну…
* * *
Вход в столицу был точно таким же, как и в прошлый раз, только ехал я без шлема, сияя гладко выбритой головой, с которой свисал длинный клок волос. Я не опасался больше выстрелов с крыши. Не будет их пока. Все изложенное Асфеей выглядело до того логично и понятно, что мое убийство покажется пьяной дракой на защите докторской диссертации, то есть чем-то нелепым и пришедшемся совершенно не к месту. Вопли и цветная рябь, в которую слились лица горожан, почти не задевали моего сознания. Я был сосредоточен, лишь механически махал рукой встречающим меня людям. Нельзя быть сегодня хмурым, они-то в чем виноваты?
Я прошел до самых ворот цитадели, а войско повернуло назад. Солдаты сегодня будут пить и предаваться половым излишествам. Они ради этого дня кровь проливали. Им никто сегодня не скажет и слова. Герои ведь. Когда в последний раз самого кагана в бою убивали? Да еще при Самославе Равноапостольном, а больше из государей и не сподобился никто. Так думал тут каждый, втайне опасаясь разбушевавшейся солдатни. Сегодня горожане дома побудут, от греха. Герои ведь весьма буйными во хмелю бывают.
— Ваша светлость! — ко мне подскакал Деян. — Для воинов богатые столы за городом накрыли.
— Ясно, — хмыкнул я. — Поняли толстосумы, чем дело пахнет. Пусть гуляют, а ты, Деян, со мной пойдешь. Нужен будешь.
Я въехал в огромный двор императорского дворца, и ко мне тут же подбежал слуга в золоченом кафтане. Он искательно заглядывал в глаза и непрерывно кланялся. Меня ждали на ужин к императору, а пока проводят в собственные покои. Сейчас ведь и полудня нет, надо в порядок себя привести. Ванну принять, чашечку кофе выпить… Кофе! Убил бы кого-нибудь за кофе.
Знакомые покои встретили ледяной пустотой. Мне не хватало чего-то. Ну, конечно! Какая-то смазливая бабенка присела в поклоне, качнув книзу белоснежным чепцом. Это что за новости?
— Ты еще кто такая? — недовольно спросил я.
— Берта я, — испуганно посмотрела она на меня, не понимая причины гнева. — Меня господин эконом прислал, для услуг вашей светлости.
— Позови его сюда, и быстро, — махнул я рукой и бросил кафтан на кресло.
Тут все на месте, точно так, как было, когда я уезжал. И даже намека на пыль нет. Комнату словно языком вылизали. Огромная кровать с балдахином, застеленная свежайшим бельем, книги на полке, беспорядочное нагромождение разнокалиберной резной мебели, что в это время означает немыслимое богатство. Все вроде бы на месте. Хотя… Какая-то сволочь мои черепа переставила. А они у меня в хронологическом порядке стояли, между прочим.
— Звали, ваша светлость? — эконом склонился так низко, что если бы не мешал обширный живот, коснулся бы макушкой каменных плит пола. В его глазах ярким пламенем полыхало такое искреннее раболепие и преданность, что мне до дрожи захотелось в рожу ему сунуть. Сволочь лицемерная. Я помню нашу первую встречу…
— Где моя служанка? — спросил я его.
— Да вот же она, — непонимающе посмотрел он на меня, показывая на переминающуюся с ноги на ногу Берту.
— Предыдущая где? — спросил я, и эконом глупо заморгал. Даже легкая паника на лице появилась. Просчитался он, получается, не угадал… Я махнул рукой, и служанка с видимым облегчением выскользнула за дверь.
— Так где Огняна? — повторил я.
— Сей момент вернем, ваша светлость, — снова поклонился перепуганный эконом. — Просто на сносях она, я уж и выслать ее с обозом хотел на дальнюю виллу. На кой-она тут нужна, с пузом… У нас нельзя с пузом. У нас тут дворец императорский.
— Проваливай отсюда, — негромко сказал я. — Огняну прислать немедленно!
