Владислав Морозов - Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО

После этого я двинул по своим делам. Сначала нашел Шестакова. Он отрапортовал, что привезенные продукты были проверены и недозволенных вложений обнаружено не было. Жрачку и лимонад он велел раздать по подразделениям, а пиво пока придержал. Я поблагодарил его за это и велел через час собрать командный состав в том самом магазинчике на «военный совет».

Затем я пошел к нашим батальонным хозяйственникам, а точнее – к единственному и неповторимому представителю их племени, прапорщику Марковцу. По довоенным временам Марковец, как и все «люди с одним погоном» (как в армии зовут всех прапорщиков за то, что у них одно плечо всегда мешком занято), славился тем, что пил все, что горит, и греб под себя все, что плохо лежало, и вообще был тем еще оригиналом. Как-то раз, по пьяни, когда все языки уже капитально развязались, а разные мозговые препоны (издержки воспитания вроде понятий о приличии и порядочности) исчезли сами собой, он пытался объяснить мне и еще нескольким офицерам, как надо правильно трахать козу, причем первым пунктом этого «тонкого» руководства, по его мнению, почему-то были высокие сапоги с широкими голенищами…

– Лексеич, – спросил я тогда, прервав сей увлекательный рассказ, – откуда же ты всего этого понабрался?

– Послужишь с мое, капитан, еще не то узнаешь! – ответил бухой в дупелину Марковец, радостно дыша перегаром. А вот его дальнейший рассказ я тогда все же прервал. Потому как смех смехом, а статью за скотоложство в УК РСФСР никто пока что не отменял…

В общем, некоторый житейский опыт подсказывал мне, что какие-то запасы и излишки по части одежды и обуви у него есть и сейчас.

Марковец со своим хозяйством занимал КУНГ на шасси «ЗИЛ-131». На мой приказ-просьбу поискать что-нибудь из обмундирования минимального размера он сначала поворчал, а потом полез в глубину кузова КУНГа. Спустя какое-то время он нашел-таки танковый комбез, а также солдатский ремень и пару маленьких, но явно офицерских сапог. Слава богу, все вещи были неношеные, а то Марковец, по своей пошлой кулацкой привычке, мог хранить и обмундирование, снятое, к примеру, с убитых. Кстати, зачем он сейчас таскал за собой все эти шмотки и обувь, я так и не понял.

Поблагодарив Марковца, я наведался к своему танку, где, разжившись у Черняева ведром воды, по-быстрому умылся и побрился, придав своей внешности некоторую свежесть. Потом я вернулся к магазинчику. Прибылов, похоже, был вполне доволен своей должностью часового, поскольку с плохо скрываемым удовольствием наблюдал через окна, как старший лейтенант Смыслова, закончив умывание, причесывается перед найденным в магазине зеркалом.

Я деликатно постучал в дверь магазинчика, хотя и видел, что эта самая старлейша Оля уже оделась. Когда я вошел, она, уже вполне умытая, причесанная и обретшая некую красоту и жизнерадостность (как мало иногда надо женщине для счастья – холодная вода в кране да кусок мыла, а если найдется еще и зеркало в комплекте с губной помадой – так это вообще праздник жизни: интересно, что это работает везде и со всеми – под любыми звездами и на любом меридиане…), успела облачиться в свежую майку и колготки. Комбез вызвал у старшего лейтенанта Оли бурю восторга. Когда она влезла в него и затянула на талии ремень, оказалось, что комбез ей вполне впору. Обмундированная подобным образом Смыслова стала чем-то напоминать излишне длинноволосого и симпатичного сына полка из некой гипотетической бронетанковой части. Сапоги, размер которых был 36–37, оказались ей чуть великоваты, но это было не критично и решилось с помощью дополнительной пары толстых носков.

Пока Ольга переодевалась и рассматривала себя в том же самом, найденном где-то в подсобке, зеркале (женщина – она и на войне женщина), я обратил внимание, что, кроме давешнего «мини-узи», у нее при себе был довольно обширный арсенал. На прилавке заметно прибавилось оружия. Теперь там лежали три гранаты-лимонки импортного образца и большой пистолет с глушителем (все это она, надо полагать, таскала в сумках), а в самой расстегнутой сумке, среди тряпок, обнаружилась автоматическая винтовка «G3» со складным прикладом и оптическим прицелом, а также автомат «узи» с глушителем. Н-да, основательные женщины нынче служат в ГРУ, тут ничего не скажешь. Уважаю…

Меньше чем через час, как и было мной назначено, в магазинчик один за другим потянулись отцы-командиры нашего сводного отряда.

На совещании, кроме меня и шпионской старлейши, присутствовал практически весь наличный комсостав нашей сводной то ли бригады, то ли отряда (лично мне «бригада» нравилось куда больше). После гибели штаба полка офицеров у нас оставалось не так уж много, и это в случае чего создавало известную проблему – в отсутствие командиров сейчас вели наблюдение за местностью и командовали подразделениями командиры взводов и сержанты. К тому же часть личного состава, видимо, еще спала. Если бы нас кто-то атаковал сей момент, последствия были бы самые непредсказуемые. Но округа молчала, а солнце медленно, словно нехотя, поднималось в летнем голубом небе. Слышалась только довольно далекая канонада на западе, да гудели в вышине самолеты, судя по звуку и направлению полета – наши…

В основном мы обошлись без прелюдий и долгих разговоров. Я без лишних слов представил офицерам старшего лейтенанта Смыслову, объяснил, кто она такая и почему теперь мы должны действовать так, как она скажет. После этого Ольга довела до товарищей командиров предстоящую боевую задачу.

Поскольку усталость и уныние в наших мозгах еще не взяли верх над дисциплиной и присягой, доложенный ею план дальнейших действий был принят без особых возражений. Полнокровных частей противника на пути нашего марша не ожидалось, мосты через реки и каналы были целы, а это не могло не радовать. Несколько напрягло отцов-командиров разве что отсутствие точных разведданных по объекту, который нам предстояло атаковать, но наличие непосредственно возле объекта нашей разведгруппы многих успокоило. Действительно, подробный план объекта у нас был, а надеяться на то, что нам оперативно доставят, скажем, свежие аэрофотоснимки объекта, не стоило.

Некоторых слегка пугало наличие на объекте ядерного оружия. А вдруг они там возьмут да и подорвут весь свой арсенал – и привет от старых штиблет… Мне в такую возможность верилось слабо, да и Смыслова высказалась в том же духе, хотя у меня и возникло впечатление, что она чего-то нам все-таки недоговаривает.

При этом сомнений в том, что мы этот объект возьмем, не было ни у кого, а вопрос о том, сколько нас после этого штурма останется в живых, никто вслух не задавал, по причине отсутствия точного ответа.