Следователь - Александр Н. Александров

Вот только было кое-что еще.

Покой.

Следователь яростно потряс головой, пытаясь прийти в себя, но, как ни странно, это привело к прямо противоположному результату. Фигаро вдруг подумал что инквизиторский сад, укрытый остатками мокрого снега, выглядит очень красиво: тонкие черные ветви переплетались, точно острые росчерки туши на синеве необычайно близкого небосклона, складываясь в буквы незнакомого языка, на котором природа, быть может, записывает свои простые секреты. Солнце  отражалось в миллионах капелек талой воды, повисших на ветвях и когда ветер легонько перебирал их капли вспыхивали как россыпь волшебных кристаллов.

Что-то происходило с облаками в небе. Не то, чтобы они как-то изменились — это были те же самые облака, которые Фигаро видел бессчетное множество раз, но теперь они словно обрели запредельную четкость и резкость. Заходящее солнце золотило их пушистые бока, и можно было различить тысячи оттенков золотого и белого, органично переплетающихся с чернильной синевой теней в складках белых облачных мантий. А формы! Следователь никогда не видел облаков таких причудливых форм: золотая карета с коронами на крыше, парящая чайка, пузатый, пышущий паром самовар, девушка в шляпке с вуалью.

Кирпичи, из которых было сложено здание Инквизитория, пошли рябью, потемнели и вдруг открылись, словно шуфлядки старого шкафа, битком набитые воспоминаниями — все-таки это было очень старое здание.

«А ведь раньше это была городская ратуша», подумал Фигаро. «Но откуда я это знаю? Где-то когда-то прочел и забыл где и когда? Быть того не может»

Мир вокруг менялся. Он становился глубже, объемнее, с каждой секундой открывая все новые и новые грани повседневной реальности. То есть, сам по себе он остался прежним, просто вдруг стало ясно, зачем в небе горят звезды и почему ветер колышет траву под окном.

Фигаро остановился у маленького флигеля и принюхался. Цветы? Бред. Откуда в ноябре цветы? Он опустил голову и изумленно уставился на… да, так и есть: под крыльцом, у самого бордюра, из земли поднимались несколько голубых венчиков. Следователь никогда не видел ничего подобного: цветы напоминали подснежники, но были раза в три выше, а их тоненькие лепестки оканчивались черной траурной полосой.

Фигаро готов был дать голову на отсечение, что пару часов назад никаких цветов здесь не было.

Он огляделся по сторонам. Откуда-то долетел запах горячего шашлыка; заорал петух в сарае. В маленькой беседке у самой ограды два немецких колдуна-инженера, вместо того чтобы заниматься настройкой эфирных дросселей, пытались прижать парочку французских ведьм. Француженки хихикали и ненатурально отбивались. В глубине двора мелькнула троица подвыпивших инквизиторов; в небе хлопнуло, и зеленая ракета алхимического фейерверка прочертила над городом изящный зигзаг. На крыше Инквизитория некий колдун в трико играл на банджо.

Короче говоря, все происходящее постепенно переходило из категории «сумасшедший дом» в категорию «цирк шапито». И Фигаро понятия не имел, радоваться этому факту или приступать к плану «Б», то бишь дежурной панике.

Вот только паниковать не хотелось. Ни капельки. Не хотелось также забивать голову всякой ерундой вроде «долга» и «национальной безопасности». Фигаро подумал, что ему сейчас вполне хватило бы тарелки горячего супа, чая с булочками и кресла-качалки, в котором можно сидеть на крыльце Инквизитория, дымить трубкой и просто глазеть по сторонам. Ему пришла в голову фраза «созерцать величие Вселенной», но следователь тут же сообразил, что если отбросить лишний пафос, то смысл будет тот же, что и у «глазеть по сторонам».

…В центре двора колдуны уже успели соорудить шаткую металлическую конструкцию, похожую на телеграфный столб опутанный проволокой и утыканный ярко светящимися кристаллами-накопителями, и теперь суетились вокруг нее, комично размахивая руками и выкрикивая формулы. Фигаро расхохотался — эта компания напомнила ему пьяных студиозусов, наклюкавшихся до такой степени, что они решили отметить Рождество в конце осени, соорудив «елку» из подвернувшегося под руку металлического мусора.

Чуть в стороне следователь заметил Логоса; презиратор, похожий то ли на потерявшего бороду Морозного Деда, то ли на приобщенного к цивилизации шахтного гнома, стоял на перевернутом деревянном ящике с наклейкой «Королевская Тушенка, сорт первый» и дирижировал всем колдовским бедламом. Физиономия презиратора раскраснелась, глаза блестели и Фигаро подумал, что дело тут не только в хлестких порывах ветра — то холодного, то горячего. Судя по всему, Логосу удалось договориться с немцами, засевшими в винном погребе.

— Здравствуйте, презиратор! — следователь шутливо поклонился, слегка приподняв шляпу над головой.

— М-м-м?‥ А, Фигаро… Добрый вечер… Но мы же только что с Вами виделись, нет?‥ Хэнк! Хэнк, черт тебя подери!! Держи напряжение стабильным, а то мы опять потеряем картинку! Наши немецкие коллеги вряд ли будут этому рады… — Презиратор вздохнул и повернулся к следователю. — Вы извините, я просто сейчас немного занят… А, блин. Ну, хорошо: очень занят, ужас как занят. До начала операции осталось — всего ничего, и очень скоро… А, зачем я Вам это рассказываю. Вы и так в курсе.

— Да, Вы мне рассказывали… Простите, Логос — а где Рич?

— На городской площади, с военными. Нам с ребятами досталась самая сволочная работа: защищать его от возможных угроз, причем, скотина, защищать дистанционно и скрытно.

— «Угрозы» это Па-Фу?

— Да нет, причем тут лиса… Мы должны защитить его от предполагаемой отдачи заклятий — немецкого и министерского. При этом мы не знаем даже приблизительной колдовской «карты» того, что будет применяться, не говоря уже об эфирных сигнатурах. Маньяки, уроды… — Логос скривился и сплюнул в грязь.

— Ага… — Следователь немного подумал. — Логос, у меня к Вам вопрос. Очень важный. — Он дождался, пока взгляд презиратора перестал рыскать по сторонам и, наконец, остановился на Фигаро. — Да, спасибо… Где продолжение записи?

— Записи? — Логос недоуменно наморщил лоб.

— Да, записи. Записи с кристалла-транслятора. Того, который Вы притащили из Обсер…

— Стоп! Я понял. — Логос выставил вперед раскрытые ладони и сделал страшные глаза. — Не надо подробностей. Нет никакого продолжения.

— Это что, все?

— Запись? Ну да, конечно. А что Вам еще надо?

— А что случилось потом? Ну, после того как Рич убил девочку?

— Потом? — Логос пожал плечами. — Да я, вообще-то, больше и не записывал.

— Но почему?

— А зачем? Все