Андрей Валентинов - Флегетон. Созвездье Пса. Омега
А насчет «Ркацители», считает тюлень, мы зря. Сахару добавить — и очень даже ничего будет, особенно если не нюхать перед тем, как пьешь.
По поводу сахара Лука, может быть, и прав, да наши запасы, увы, на исходе. Может, все-таки чем-то поприличнее оскоромимся? Ну, как знаешь.
Рабочая тетрадь. С. 25.
…План дальнейшей работы:
1. Продолжать опыты с компасом в контрольных точках:
— «Базилика в Базилике»;
— Базилика у колокола;
— Крипта.
Цель: проверка значения «контура» и его возможных колебаний.
2. Обследование Крипты. Следует привлечь кого-нибудь, понимающего в архитектуре (из Урлага?). Поговорить с Сибиэсом.
3. Экстрасенсорное исследование Крипты…
Незаметно подкрадывается Морфей, чувствовавший себя неуютно прошлой ночью. Эх, хорошее дело — деревянный лежак, пусть даже без одной доски! И еще вкупе со спальником… Вот они, скромные радости жизни! Побродил бы Лука с нами, у костра посидел, куда бы только хандра делась.
…Лука в горах — экий страх! Увы и ах, зад не поднимах…
Просыпаюсь при звуках оживленного диалога. Ага, наши ходоки вернулись. О чем это они? Дело ясное, опять недоволен. Наш деревянненький действительно не в духе. Он вновь подчеркивает, что мы тут все чря время тратим. Раз уж сюда приехали, надо заниматься бабами.
…Баб здесь много. Бабы здесь голодные. Бабы здесь на все готовы. Для начала следует обратить внимание на ту, которая Манон. И на ту, которая толстая и хорошо плавает. Причем сегодня же вечером. Да, сегодня же!..
Лука помалкивает, вероятно предвкушая Буратину в объятиях Манон, Стеллеровой Коровы — или обеих разом.
Впрочем, для начала Буратино считает, что нужно выпить. Много выпить, причем побыстрее и без всякой закуски — чтоб влезло больше. А потом — по бабам!
Тут уж Лука начинает возражать. Тюлень не спешит. Пусть стемнеет, сумерки — его охотничье время.
…И вообще, тут еще кое-кого встретить надо.
Пока джентльмены выясняют отношения, можно пойти на крылечко и покурить. Скучно все это, господа! Неинтересно как-то… Стоит выбраться из Хергоро-да на пару деньков — и все здесь начинает казаться каким-то мелким, серым, гадким. «Ркацители» из банки будем дудлить, излияния Луки слушать, потолок за-дымливать. А Черный Виктор этой ночью наверняка на Сюренском гроте заночует… Сгинули навьи чары Херсонеса и бог весть когда вернутся.
Скорее бы в раскоп, там хоть скучать не придется… Напиться, в самом деле, что ли?
Меж тем в комнате начинается привычная церемония приготовления стола. Лука и вправду молодец, достал не только хлеба и баклажанной икры, но даже повторил свой подвиг — извлек неизвестно откуда десяток банок той самой знаменитой местной закуски — икры минтая. Круто! Для Севастополя это все равно что паюсная икра в ресторане «Максим». Как же, набьешься с такой закуской! Хотя…
Ладно, люди добрые, благодетели наши, давайте я банки открою, у меня, так сказать, специализация по этой части…
Рабочая тетрадь. С. 25.
…Из-за чего может меняться значение «контура»? Переменными факторами являются:
— Погода (температура).
— Время дня (Солнце).
— Фазы Луны…
Вечереет, и Лука отправляется на лов. Его стратегическая задача — изъять Свету, пока ее не унесло в Себасту. Ну и пусть изымает, выпивки на всех хватит. Вон, стоят в ведре с водой белогвардейцы кардинала, а под лежаком пузырится парочка желтых чудовищ. Правда, туда еще сахар добавлять надо… Выходит, и нам требуется решить стратегическую задачу — ограничиться «беленькой» или рискнуть потребить «это». Дилемма непроста, и я так и не успеваю с ней справиться, когда на Хергород валятся сумерки и приходит время садиться за стол, точнее за исполняющий обязанности стола лежак, выдвинутый на середину комнаты.
…Ага, а вот и наши друзья с Сахалина! Лука суетится, мечется, усиками дергает. Буратино тоже спешит, требуя начать церемонию. Ему явно не терпится приступить к подвигам, к вечерним, а после и к ночным. Света поблескивает стеклышками очков и слегка улыбается, видать, наша экзотика ей еще не наскучила. Тюлень, естественно, усаживает ее на мой спальник…
…Ох! Хорошо еще, что востроносая не в плавках! Ну, Лука, перед сном оботру я свои кроссовки о твой матрац. Предупреждал ведь!
Борис меж тем достаточно занудно пересказывает Свете наши похождения. Востроносая все так же улыбается, но слушает больше из вежливости. Что ей ЧуФут-Кале, что ей полупроводник Сусман? Вот ежели бы мы учинили дебош в ресторане «Крым», прогудев пару тысяч!..
…Чужачка, чужая, совсем чужая, не нашей крови, не нашей стаи, чужачка…
Приходится время от времени встревать в разговор, уточняя некоторые детали (Тепе-Кермен построили не в VIII веке, а все-таки позже, не надо путать, Борис!). Света столь же благосклонно выслушивает и меня, после чего забирается на мой спальник с ногами… Не прощу тебе. Лука! Хорошо, что она хоть сандалии сняла.
Рассказ прерван на полдороге — тюлень спешит объявить симпозиум открытым. Тут же приходится объяснять гостье, что «симпозиум» у греков означал! просто-напросто пьянку. Хорошую пьянку с девочками, так что термин вполне научный. Ну, все бутерброды разобрали? Тогда вздрогнули! Вздрогнули… Первая здесь водой льется, даже нe чувствуется. Можно сразу же и вторую. Лучше!.. Теперь и закусить можно.
Лука меж тем овладевает вниманием общества. Инвективы Буратины явно на него подействовали, поскольку неблагодарный тюлень начинает ругать Хергород. Это, конечно, предназначается Свете. Ничего-то здесь, в этом Херсонесе поганом, нет. Вот Ласпи, Симеиз, Фарос. Или Гурзуф. О, Гурзуф, о-о!..
Все! До Гурзуфа доплыли!.. Гурзуф для Луки — нечто вроде Мекки. Об этом дремучем городишке он готов говорить часами. Ну конечно! Там в водопроводе вместо воды плещется мускат, все дамы — королевы красоты… Хотя, само собой, куда им до Светы!.. Как там гуляно, как едено, как пито! Ох, почему он не в Гурзуфе, а в этой Хер-дыре? …Беда! Лука заговорил о Гурзуфе. Плохой признак.
Гурзуф — это уже предпоследняя стадия.
Тюлень мне друг, но истина требует вмешаться.
Скучным голосом напоминаю, что tempora, как известно, mutantur и сейчас с мускатом в Гурзуфе явная напряженка. А насчет всего прочего предлагаю Луке вспомнить наш с ним совместный поход. Семь лет назад, в год Первых Змей.
Тюлень охотно соглашается, даже очень охотно. Поглаживает усики, ухмыляется. Есть что вспомнить! Похождения джентльменов, прожигателей жизни, среди красот ЮБК. О, какая тогда была ночь! О, какие прекрасные часы пережили мы тогда! О золото шампанского, о пламя страсти!
…Великий Гурзуф, пьяный Гурзуф, искрящийся огнем Гурзуф, полон прекрасных дев Гурзуф, лучше тебя ничего нет, Гурзуф!.. О, Гурзуф, о-о-о!..
О-о-о-о-о!
…Ночь тогда была мерзкой. Лил дождик, и мы с Лукой, изрядно промокшие, сшивались невдалеке от уснувшей танцплощадки, мечтая о ночлеге. Времени для раздумий было предостаточно, ибо дождь все лил, а ночевать было негде… Шампанское действительно присутствовало. Его принес нам лохматый парень из развеселой компании бомжей, с которыми нас свела одна ночь и одна судьба — ночевать им тоже было негде. Шампанское оказалось непростое, нам был предложен коктейль «Гурзуф» — демократическая смесь «Новосветского» с яблочным самогоном.
После того как бутылка отправилась на заслуженный отдых в ближайшие кусты. Лукою овладел бес странствий, и он предложил всем нам отправиться в ночное турне через гору Аю-Даг. Отговаривать тюленя было бессмысленно, и вскоре мы в сопровождении бомжей, которым оказалось все равно, куда идти, карабкались через колючий виноградник по скользкому склону, чтобы выйти на алуштинскую трассу. Коктейль «Гурзуф» сделал свое черное дело, и, когда мы с бомжами уже достигли гребня. Луки с нами не было.
Да, волшебная ночь! Лил дождь, ноги шлепали по Раскисшей земле, и мы, ругаясь на всех известных нам йаречиях, прочесывали виноградник, чтобы найти хота бы тело.
Тело было обнаружено только часа через полтора.
Оно выбралось-таки к дороге, предварительно помяв боками ничем не провинившийся виноград. Тело было все в порезах, но кровь унять было нечем. К счастью, у единственного пассажира рейсового троллейбуса, рискнувшего подобрать нашу компанию, обнаружился флакон одеколона и нечто похожее на чистый носовой платок…
С тех пор я закаялся куда-либо ездить с Лукой. Не романтик я, что тут попишешь?
Наш Гомер не успел закончить свой вариант этой дивной истории, а хмурый Буратино уже потребовал продолжения. Кружки стукнули, руки вновь потянулись к бутербродам. Лука не успел подобрать оборванную нить эпопеи, потому что Буратино сам пожелал высказаться.
Деревянненький суров, зато краток. У него была жена. Она выгнала его из дому. Он вернулся и выгнал из дому жену. Затем она вернулась и собирается выгнать его, Буратину. Посему все бабы — сволочи!
