Андрей Круз - Земля лишних. Исход

Насчет конвоев он посоветовал обратиться в маленький домик на площадке приема конвоев, где работает диспетчер, а отель порекомендовал «Southern Comfort» у самой реки, где есть хорошая закрытая стоянка для машин с грузом, большие номера и очень вкусная кухня. Мы пожали друг другу руки, попрощались с остальными толстяками, подошедшими к нам, и выехали со складской стоянки на улицу.

На домике диспетчера висела табличка «Closed till tomorrow»,[55] и нам осталось только развернуться и ехать искать гостиницу по маршруту, который объяснил нам Дэйв. Городок напоминал Аламо – такой же пустынный в дневные часы, но дома отличались архитектурой. На них были крашенные белым терраски на вторых этажах фасадов, опиравшиеся на деревянные, фигурно обточенные столбы. Многие стены заросли плющом. Кое-где на улицах играли дети, бегали собаки, на крылечках и крышах веранд грелись на солнце полосатые кошки. Дети иногда махали нам руками, а мы честно махали в ответ. Последовательно выполнив все повороты согласно тому, как нам объяснили, мы проехали белые ворота в живой изгороди, над которыми было написано «Southern Comfort».

За воротами была засыпанная светлой речной галькой площадка, на которой мы и остановились. Сама гостиница состояла из большого деревянного дома в плантаторском стиле, где за открытыми окнами первого этажа виднелись накрытые скатертями столики ресторана, сейчас пустого. Второй этаж, судя по всему, занимали комнаты. Дом был окружен то ли садом, то ли облагороженным лесом, и по нему расходились дорожки, тоже усыпанные галькой, и в конце каждой дорожки стояло по маленькому симпатичному домику с площадкой перед ним, маленькой верандочкой с крашенной белым садовой мебелью. Первое впечатление – отель дешевым не выглядел.

Выбравшись из машин, мы зашли в большой дом, увидели пустую стойку портье и уже привычный бронзовый звонок на ней. Бонита только протянула руку, чтобы позвонить, как послышался голос:

– Иду! Уже иду!

Из ресторанного зала показался седой пожилой мужчина в легких брюках и белой сорочке, опирающийся на трость. Он приветственно взмахнул рукой и спросил:

– Добрый день! Чем могу помочь?

– Добрый день. Нам нужна комната на двоих, на две ночи, – ответила Мария Бонита.

– У нас есть хорошие комнаты здесь, и есть очень хорошие бунгало вокруг, – ответил джентльмен, указав рукой сначала на потолок, а затем куда-то за окна. – Что бы вы предпочли?

– В таком случае, лучше бунгало, – влез я в разговор, а Бонита лишь кивнула.

– Прекрасно. Это обойдется вам в тридцать за ночь плюс страховой депозит. Итого – девяносто. Вот ключи… – снял он с доски ключ с увесистой бронзовой биркой и выложил на столик. – …Поедете по дорожке до самого конца, бунгало почти на берегу. Прекрасный вид, и по вечерам там ветерок.

Я протянул ему купюру в пятьдесят и две пластиковые двадцатки, расписался в книге как «Mrs. and Mr. Yartsev», и мы, поблагодарив за ключи, вышли к машинам. Нам достался домик под номером четыре, который стоял в дальнем углу сада. Остальные домики выглядели пустыми, и я подумал, что хозяин гостиницы тем самым проявил чувство такта, выделив нам самое уединенное место на своей территории.

Мы перегнали машины на крошечную стояночку возле домика, зашли внутрь. Огромная кровать с бронзовыми спинками. Туалетный столик в старинном стиле, сделанный настоящим мастером. Деревянные полы из толстых, потемневших полированных досок. Огромный трехстворчатый шкаф с резными завитушками на массивных дверях. Как дань местной специфике – стоящая в углу ружейная пирамида с полочкой для пистолетов и крючками, чтобы развешивать разгрузки и прочую военную сбрую. Но и пирамида сделана из темного дерева, с выдумкой, и выглядит не хуже всего остального в комнате. В просторной ванной комнате даже не ванна, а маленький фигурный бассейн, выложенный плоской речной галькой вместо плитки. Большое зеркало на стене над встроенной в деревянный столик круглой фаянсовой раковиной.

– Que bueno[56]… – протянула Мария Бонита.

– Очень хорошо, – согласился я с ней. – Мне кажется, нам дали бунгало для молодоженов.

– А мы разве хуже молодоженов?

– Я старше большинства молодоженов, – ответил я сокрушенно. – Я – «старожен», в таком случае. Синоним «старого хрыча».

Бонита схватила меня за руку:

– Пошли, надо проверить – а не врешь ли ты…

Территория Конфедерации Южных Штатов, г. Алабама-Сити. 24 число 6 месяца, понедельник, 23:40

Когда к вечеру у нас появилось свободное время, чтобы прислушаться к звукам, доносящимся с улицы, мы услышали музыку.

– Ресторан, – сказала Бонита, вытирая копну своих вьющихся черных волос после ванной и любуясь своим смуглым голым телом в зеркале шкафа.

– Он самый, – подтвердил я. – Это нам намек.

– На что? – не поняла она.

– Что без пищи и при таком образе жизни я могу умереть, – ответил я честно.

– Еще немножко продержишься, – последовал категоричный ответ. – Впрочем, уговорил, я отведу тебя поесть.

– Спасибо, mamita, – спаясничал я.

– Bon proveche, – последовал ответ в той же тональности.

– Вот когда ты соизволишь одеться и дойти со мной до ресторана, тогда и будешь приятного аппетита желать, – заговорил я наставительно. – А пока…

– Пока помолчи и дай мне подумать, что надеть. – Она нахмурилась в задумчивости. – Надеюсь, гладить не придется.

– Надевай всегда маленькие платья в обтяжку, – высказал я компетентное мнение. – На них ни единой морщинки на тебе не образовывается.

– Ты умный, – кивнула она. – И я умная, потому что никогда не ношу свободных платьев.

– Чтобы не гладить?

– Чтобы ты меня гладил, – отрезала она категорично. – Все, не мешай, мне нужно накраситься. И ногти, Madre de Dios,[57] мои ногти! Мне нужен маникюр, и срочно. Секретные миссии и прочие житейские мелочи могут подождать.

– Конечно, – подтвердил я с готовностью. – Они все равно такие секретные, что никто и не заметит, что на них наплевали.

У Бониты явно вызрела Великая Идея, и как раз наступил момент оповестить о ней мир. Так и случилось:

– Нам надо найти в городе парикмахерскую, – сказала она. – Ты завтра встань пораньше и выясни у портье или консьержа, кто тут есть, где в городе хорошая парикмахерская. Хорошо? А сейчас – жди. С такими ногтями ужинать я не смогу. Я быстро.

Отбросив полотенце на пол, она достала из своей сумки маникюрный набор и уселась на пуфик у туалетного столика.

С ногтями она справилась действительно быстро, в общем-то. С покраской и остальным туалетом – не больше сорока минут. Мне даже доверили подуть на лак. Разумеется, пока лак не высох, делать что-либо еще было нельзя, поэтому следующие пятнадцать минут она поворачивалась к зеркалу разными сторонами своего тела, чтобы проверить, не появилось ли в нем каких-нибудь изъянов за последние сутки. Еще минут пятнадцать ушло на прочесывание спутанной мокрой гривы и одна минута на надевание трусиков, платья и сандалий. Нанесение легкого мейкапа потребовало не больше десяти минут, из которых девять ушло на внимательное разглядывание своего лица в зеркале. На создание хвоста из распушенных волос ушло минуты три, и еще столько же на серьги, кольца на руки и ноги и браслет на щиколотку.