Алексей Штейн - Еще один человек

– Здорово! – подходит Иван, остальные подтягиваются в меру. – Как дела?

– Да спасибо, нормально. Вот, привез живой товар: тарщьмайор говорил – надо.

– Кошки, что ль?!

– Ага. Оне самые. Четыре штуки.

– Ну ты даешь! А ведь и вправду нужны – сегодня вон наша Манька как заорала ночью, посмотрели – а по мосту сзади морф шарится. Дали с пулемета – он убежал. Так что давай, выгружай! Чтоб не разбежались.

– Не бойтесь, они от живых теперь не разбегутся. – Я просто повыкидывал из машины всех, кроме черного, и они моментально кинулись выражать свою радость по поводу прибытия из Ада в Чистилище. Даже рыжий благосклонно позволял трепать себя по боку щуплому солдатику. – А кстати, что мне за них будет-то? Раз «не только ценный мех…»?

– Ну… а что надо?

– Мне бы одежду хорошую, типа вот как у вас, «горка», да? Да каску, если есть, нормальную, эта оранжевая, стремная…

– Хм… прикинем, подумаем… Сейчас и свяжусь, как раз есть о чем.

– Ишь ты, смотри как выгодно, оказывается, – встревает в наш разговор тот самый задиристый молодой. – Властелин Котэ прям. Кошачий магнат.

Даже ни на грамм, ни на миллиметр не рисуясь, а вот просто на самом деле так. Я уже не тот, что вчера, и подавно не тот, что неделю назад. Обойдетесь, цирк переехал. Подхватив ближайшую кошку, несу ее к машине – ничего, жранья хватит, а нам веселее станет. А то, понимаешь… А особо веселые – сами наловят.

– Эй-эй, ладно! Пошутить нельзя!

– Да шути, кто тебе не дает? Я же не против, я еще и вместе с тобой посмеюсь, если шутка хорошая. А как нашутишься – сам за котейками в город смотаешь, ага?

– Э-э-э-э-э! Мужчины! Не гоните волну! Йура, свали в туман! А ты животную поставь на плоскость – все, уже все договорились, все нормально.

– Конечно, нормально. Только кому-то кажется, что я тут лишнего прошу.

– От же ж, да уймись ты.

– А чего? А че, я неправ? – вновь встревает Юра. – Он и так чисто халявой жив, а тут еще и за кошек получит… Отличное дело нашел, чего говорить, завидую!

Кажется, Иван хотел что-то сказать, но я успел оказаться перед шутником раньше. Росту он повыше меня почти на голову, но смотрю я на него ровно, сквозь грудину:

– Завидуешь? Так в чем дело-то? Можем махнуться. Я тут, гад буду, справлюсь. А ты поживи… там. В городе. Заодно с упырями пообщаешься. Ты их вблизи-то видел, не? – По лицу вижу, что, похоже, попал точно – не приходилось, наверное, много мертвяков видеть-то. – А этих… морфов – как? Давай съездим, поохотимся – а награду пополам, а? Ну, соглашайся!

– Ну… Да, блин, вы, такие больные, и без меня неплохо обходитесь! Че я, дурак, что ли!

– Не. Не дурак. Мне вот интересно, ты в город-то, недурак, часто ездишь?

– Да че ты пристал-то?! Мы вообще тут не для этого, наше дело следить, чтобы из города ничего никуда, и все такое. Не наше это дело – ездить и охотиться. Просто…

– Просто, Юра, иди-ка ты отсюда, – вклинивается Иван. И уже мне: – А ты успокойся. Если тебя это порадует – я тоже всего раз в город по-настоящему ездил. И тоже морфов вблизи не видел. И никто из наших не видел – вон только у Костяна опыт поболее моего, два раза катался. Так что вот так… остынь, никто тебя дураком не считает, и все такое. Кстати, тебе карабин-то выписали. И патроны. Завтра привезут. И еще – ты теперь вроде как называют «охотник», то есть сам понимаешь в каком смысле. И не просто так, вольный, а на подряде, так что тебе все по мере надобности помощь окажут, ну какую смогут. Раз рация есть, то и позывной тебе официальный дали, будешь теперь «Суздаль-пять». Тебя сразу по нему узнают.

– Угу… ясно… Здорово. А почему именно «пять»?

– А леший знает. Наверное, уже четыре есть. Так что вот так.

– Ясно. Да, тут такое дело. Насчет выживших.

– Ну?

– Если вы поможете… тут совсем рядом, я и один, конечно, могу, но все же… Короче, что-нить за это я получу или «несчитово»?

– Да ты что? Естественно, оформим, просто кто участвовал еще – тоже долю получат, поменьше. А где?

– А вот тут, рядом, в том дворе.

– Обалдеть! А как же так?

– А кто знает. Короче, мне бы пару людей… одного на стреме чтобы в машине, а одного со мной на подстраховку… вон этого шутника и давайте!

– Не! Экскюз муа! Я с тобой никуда не поеду, – сразу заявляет Юра. – Ты на всю голову помороженный, еще пристрелишь меня там. Иди на хрен.

– Да как хочешь… ну, есть желающие?

Не сказать чтобы охотно, но и не то чтобы нехотя – нашелся один доброволец, а вторым поехал сам Иван. Благо рядом совсем, и на пост, если что, вернуться легко. Собираются они быстро, причем Иван меняется своим автоматом на коротенький ментовский и вдобавку к имеющемуся на поясе пистолету в кобуре берет какой-то длинноствольный красивый пистолет. Спрашиваю, что за штука такая?

– Это – «марголин», эм-цэ-один. Спортивный, под мелкашку… Знатное оружие, точное, удобное… А сам его конструктор, Михаил Владимирович Марголин… Эх, вот это человек был. Спецназовец, по-нонешнему говоря, воевал с басмачами, ранили сильно – и ослеп. Но не сдался – работал и стал проектировать оружие, и посмотри какое – красивое, точное, надежное. Прикинь – это слепой сконструировал, а?! Легенды ходят – он и слепой сам спокойно по улице ходил, без палочки или поводыря, стрелял точно, нож кидал на звук, и вообще, не сильно понять можно было, что не видит человек. И это не кино, это – жизнь. И не просто жизнь, а работа. Таких людей единицы… А нам этот пистолет пригодится – точный, патронов у меня много, и мертвякам его как раз хватит.

Приехали во двор, покричали – и из окна вновь ответили: точно, старушка. Выяснили, что к лестнице из квартиры выйти может, но дальше боится: на лестнице кто-то есть. Ну и ладно, сейчас сделаем. Подогнали опять к козырьку, с него на второй… Странно, но как-то привычно… даже сердце екает и учащенно колотится привычно. Вроде как на русские горки по пятому разу. Даже вышло, что я иду впереди Ивана – впрочем, так даже спокойнее. На лестнице оказалось всего несколько упырей – и Иван так классно и быстро их отстреливал, что подошедших сзади, что передних через плечо, оглушив меня на левое ухо, что я выстрелил всего пару раз из карабина. Оба раза попав, впрочем, от этого зазвенело уже в обоих ушах, и Иван, недовольно морщась, проворчал, что лучше бы пистолетом. Однако к тому времени упыри кончились, и мы постучались в железную дверь на площадку – тут все площадки за такими дверьми, оттого, наверное, так мало упырей.

Открыла сухонькая старушка, настороженно поглядев в щелку. Потом, правда, радостно заохала и прослезилась. Оказалось, что она не одна. Во-первых, правнучка. Всего полгодика, ее оставили внучка с мужем, как обычно, на день, пока работают. Поскольку это происходило регулярно, запас питания, всяких памперсов и даже воды в больших бутылях был изрядный, вот они и продержались. Вот только как дальше – старушка никак не могла придумать: все-таки возраст – всякие хитрые варианты уже не для нее, да еще малышка. Меня, оказывается, она признала по машине – видела, что было с Артуром, но в тот раз так перепугалась, что даже и не подумала позвать. А тут уж решилась.