Владимир Владимирович - Не дай мне упасть
- М? - Октавиан взглянул на толстяка с совершенно невинным видом.
- Сам-то ты почему так радуешься насилию?
- А вот это очень верное замечание!
Октавиан юлой крутнулся в кресле и снова оказался сидящим прямо. Вытянув длинные ноги, он подобрал полы своего чудного плаща и подобно Сэму сложил руки на животе. Теперь они сидели друг напротив друга в одинаковых позах, обмениваясь взглядами, которых ни Кэтрин, ни Мегуми не могли понять, как ни старались.
- Я из тех парней, что предпочитают совмещать неизбежное с приятным. Я получаю удовольствие от насилия, но не люблю расходовать его бесцельно. Ты должен бы знать: жестокости нужно всего лишь придать вектор, чтобы она стала приносить пользу. Вот почему, несмотря на страстную любовь к играм, я предпочитаю не плясать сам с собой.
Вендиго улыбнулся, наконец, всем лицом и стал похож на разморенного теплом сонного добряка из детской книжки - с прикрытыми глазами, поднятыми в пожатии плечами и обозначившимися на щеках ямочками. До Канзаки вдруг дошло, что он красив.
- Возьмем тебя, к примеру, - продолжал тем временем Октавиан, обращаясь к Сэму. - Было очень весело наблюдать за тем, как вы с Фаустом дружески отметили встречу после долгих лет разлуки. Подставить вам хвост, который можно запихнуть в мясорубку, было делом несложным. Когда за хвост ухватился ты, играть стало совсем уж весело. Я подгадал момент и заложил Кэтрин Винтерс ребятишкам Лилит. Оставалось лишь посмотреть, как она попадется им в когти, и направить навстречу коварным пленителям свирепый снаряд по имени Сэм. И это было чертовски весело! Вот так и надо спасать даму в беде - не на белом коне и с короной, а с кровью, выпущенными кишками и мозгами по стенам! Эстетика, стиль, угар, содомия!
Вендиго иронически вскинул брови и воздел в воздух руки с растопыренными пальцами.
- Эта часть игры была разминкой. Честно сказать, мне тогда просто хотелось лишний раз позлить Лилит. Думай про меня, что хочешь, но я обожаю поиздеваться над этой бабищей. Целый курьер-мнемоник из списков, которые остались только у Кроули - и вырвали из рук вместе с парой пальцев, а. Дьявольски обидно.
- Значит, в сети Кроули оставалась-таки архивная информация...
И Мегуми, и Кэтрин, заворожено слушавшие откровенно любовавшегося собой Октавиана, посмотрели на Ватанабэ. Тот наклонился вперед, уперев локти в колени и подставив костяшки сложенных вместе кулаков под подбородок.
- Как ты получил доступ к ресурсам Кроули?
- Это было несложно, - улыбнулся уголком рта Вендиго. - Мы с Себастьяном старые знакомые. У него всегда был талант к плетению сети с пауком в центре. Вот только он не учел, что анонимность паука не всегда спасает от чужих жвал. Это я устранил его тогда.
- Не может такого быть. Организация Кроули была разгромлена "CDM" и русскими.
- Именно в это я и хотел, чтобы вы верили, - Октавиан доброжелательно пожал плечами. - Видишь ли, мне нужно было на несколько лет затаиться. Не хотелось возиться еще и с вами, пока не придет удачный момент. Вот теперь он пришел.
- Значит, шеф не ошибся. Это ты устроил теракт в ноябре.
- Ноябрьскую заварушку? О да. И в Токио лапу запустил я, и в Латинской Америке, и в Африке, и в Индокитае - везде теперь ползают мои маленькие муравушки, которых я запускал вам в штаны все то время, пока вы глазели на кочерыжку человека в психушке.
- Впечатляет.
Кэтрин первой заметила, как постепенно менялся голос толстяка. Если в первые минуты встречи Сэм обменивался светскими репликами с Октавианом в том же полушутливом беспечном тоне, что и сам Вендиго, то теперь, задавая вопросы, он становился все серьезней, все мрачнее.
- Сложно представить, как можно превратить развитую шпионскую сеть в вереницу спящих агентов в таком масштабе. Тем более сложно представить, что можно перехватить контроль над огромным количеством денежных и материальных ресурсов так, чтобы этого не заметили. Но, допустим, я на такое объяснение куплюсь. Только зачем была нужна заварушка в Ливии?
- Как зачем? - возмутился Октавиан. - то же такая картинка! Наемники против бунтарей, гражданская война на подъеме, кишки, детские головы на кольях! Стрельбы. Войнушка, тактика и стратегия против бессмертной пуленепробиваемости! Следя за тобой в Сирте, я едва попкорном не подавился. Ты знаешь, как произвести впечатление. Бедный генерал хоть и опытный старикан, а тоже испугался. Ну, конечно, одним удовольствием дело не ограничилось. Вмешавшись в уличные бои в городе, ты, если не заметил, ускорил эскалацию конфликта до применения бронекостюмов. Пока ты еще не в курсе, но Аль-Йетим взял Сирт, пока вы летели ко мне. Все благодаря решительным действиям отрядов экзоскелетов. Мелочь, но очень вовремя подвернувшаяся мелочь. Без авиации, способной вбомбить бунтовщиков в глубокую задницу, единственным шансом наемников было нагнать оставшейся техники и зачистить город, что сделано вовремя не было. И теперь Ливия в крайне интересном положении. Там снова началась война. И война эта перекинется на соседей.
- Я уже понял, что это ты помог поднять зеленое сопротивление из пепла. Но зачем тогда нужен был балаган с Асланом?
- Для веселья, для веселья! Ну, еще для того, чтобы устранить единственного из игроков в том регионе, способного помешать моим скромным замыслам. Понимаешь ли, насилие - это весело, но всему нужна цель. Я же говорил. Так вот, война с сильным Аль-Йетимом была бы невозможна при наличии такой занозы, как Аслан. А занозой он стал бы в любом случае. Эта беспринципная сволочь продала Лилит ради благоденствия собственной шкурки и точно так же продала бы меня на следующем этапе. Этапе чего? Хе-хе, об этом я бы с удовольствием тебе рассказал, но я смотрел слишком много старых фильмов про Бонда? Знаешь такие?
- Я заметил, - произнес Сэм. - Ты говоришь уже битый час, но не сказал ничего толкового.
- Надо же чем-то нагонять хронометраж, - улыбнулся Вендиго.
- И все равно не сходится. Допустим, ты и впрямь хотел привлечь наше внимание, приманить и все такое. Но зачем выбрасывать целую "чистую"? Они на дороге не валяются.
- Низкие помыслы, прагматичная слепота, - Октавиан насмешливо сморщился. - Ты слишком много общаешься с теми, кто служит помешанным на капитале и владении. Мне к черту не сдалась эта бомба. Я вас практически умоляю - заберите ее, развинтите на кусочки и пойдите по следу. Ведь тогда будет еще больше веселья.
- Больной.
Сэм и Октавиан одновременно с некоторым недоумением оглянулись на Канзаки, выплюнувшую сквозь зубы презрительное слово. Японка сидела в своем кресле, крепко сжав подлокотники до скрипа ногтей о дорогую кожу. Она смотрела на вальяжного Вендиго исподлобья, меж бровей Мегуми залегла глубокая изломанная морщина. Взгляд женщины был нехарактерно для нее тяжелым.
- О, восточная красавица подала голос, - Октавиан прищурил один глаз. - Что такое?
- Вы больной, - повторила Канзаки. - Вы псих. Вы маньяк.
- И еще я очень симпатичный, - усмехнулся он. - Почему же?
- Вы несете какую-то... чепуху! - не выдержав, девушка заговорила громко, почти крича. - Как здорово, когда есть насилие?! Когда есть кровь, гибнут люди, когда... детские головы на кольях?! Вы сами себя слышите? Да вас за подобные слова надо запереть в психушке и ключ выкинуть?! Вам весело? Да вы... подонок! Ради собственного веселья... такое...
Она вдруг запнулась, смешалась, и Вендиго не преминул воспользоваться паузой.
- О да, я злодейский садист и вообще говорю страшные неправдоподобные вещи. Положено же при упоминании детских трупиков заламывать руки и падать в обморок, не так ли?
Мужчина подобрал ноги и вновь принялся крутить в руках давешний апельсин.
- Все это было бы трогательно до слез, если бы не изрекалось до предела клишированной героиней второсортного сюжета. Я, конечно, понимаю, что твой главный сюжетный артефакт позволяет выделяться, но зачем так яростно? - и Октавиан посмотрел на грудь Мегуми таким взглядом, что захотелось очень сильно его стукнуть. - Но так как я не менее клиширован в качестве страшного злодея, давай объясню. Вернее, объясню не я.
Вендиго вдруг протянул к девушке руку и уронил апельсин. Оранжевый плод сорвался с ладони, полетел вниз... и остановился на середине, закачавшись в воздухе. Тонкая лента кожицы, ровно сошедшей с фрукта, вилась вверх, к сжатым щепотью пальцам Октавиана. Мужчина шевельнул рукой, вздергивая апельсин вверх, и тот упруго подпрыгнул.
- Моя любимая игрушка, - мягким вкрадчивым голосом проговорил Октавиан. - С виду не отличить от настоящего, если не знать механизма. Моя главная беда в том, что я-то знаю механизмы, причем не только у таких вот мелочей. Например, я знаю механизм, заставляющий тикать твоего большого сурового спутника, дорогая моя красавица. И его начальство. И Лилит. И даже тебя саму. Все эти механизмы - часть одной большой постановки, которую мы принимаем за полную случайностей реальность. Так зачем мне горевать об апельсине? Надо просто его съесть. Ну, или, упиваясь собой, произнести над апельсином длинный монолог, посвященный восхвалению своего ума и общей гениальности. Так что поговорим лучше о главной причине нашего общего присутствия здесь. Давайте поговорим, что же такое на самом деле мой дорогой гость Сэм.
