Виктор Северов - Девятый легион

Невысокая, совершенно нефигуристая – скорее просто худенькая девушка-подросток. На вид – лет семнадцать от силы. Довольно миловидная, но не более того – никакой чарующей красоты и в помине нет.

Но отчего-то сразу чувствуется, что это не просто какая-нибудь шведка или немка с накладными ушами.

Черты лица – тоньше, кожа бледнее, глаза – отнюдь не вытянутые миндалевидные, как это принято описывать во всяких фэнтези-книгах. Скорее наоборот – чуть круглее, чем у обычного человека, чуть шире, серо-стального цвета.

– Ты говоришь на имперском? – первым делом спросил Вяземский.

– Немного, – откликнулась эльфийка.

– Хорошо. Что тебе нужно? Ты ранена и должна отдыхать.

– Рана неопасна, – на общеимперском девушка говорила с сильным акцентом, причем ни разу не певучим, а скорее шипящим – местные фейри явно не были знакомы ни с квеньей, ни с синдарином[24]. – Должна узнать.

– Это может подождать? – слегка поморщился старлей.

– Нет, – категорично заявила эльфийка. – Очень важно.

– Хорошо, спрашивай.

– Красный дракон. Он мертв?

– Мертв, – подтвердил Вяземский, невольно подстраиваясь под лаконичную манеру речи фейри.

– Хорошо.

– Это для тебя важно?

– Мое племя красный дракон уничтожил.

Ливия, переведя, на мгновение задумалась и добавила:

– Когда я осматривать дракон, то видеть несколько стрел, которые делать фейри. Интересный наговор на точность.

– Кто дракона убил – ты, Эрин, еще кто-то? – сосредоточенно произнесла эльфийка.

– Я. – Вяземский решил, что если говорить не о победе, которая была общей, то убивал дракона именно он.

– Хорошо, – вновь произнесла девушка. – Благодарю. А теперь мне укажи, где битву ждать.

Старлей мысленно перевел это как просьбу указать место в строю.

– Твое место – вместе с остальными ранеными, – хмуро произнес Сергей.

– Нет, – категорически заявила эльфийка. – Я могу сражаться. Лук не натяну, но кинжал есть. Дайте дротик или копье – тоже справлюсь.

Сергей решил, что воительниц вокруг него становится слишком уж много… Просто-таки чересчур. И уж чего-чего, а раненых в строй он ставить пока не собирался.

– Хочешь узнать, где тебе быть? – Вяземского посетила неплохая идея. – Возьми оружие и возвращайся к раненым. Будешь их защищать – скажешь, что прислана городским ополчением. Понятно?

На лице эльфийки отразилось явное недовольство, так что и легенда об их полной безэмоциональности не подтвердилась.

– Поняла. Это действительно важно. Да! Еще вопрос – последний.

– Спрашивай.

– Твое имя, род.

– Сергей. – Старлей про себя хмыкнул. – Из рода Вяземских. А твое имя, род?

– Шари Са… – Девушка неожиданно запнулась. – Шари. Мое имя – Шари.

Ему снилась не сказка.

Не ажурные башни замков с заключенными в них принцессами и не стены твердынь Темных Властелинов. Не парящие в небе драконы и не обитающие в лесах единороги. Не прекрасные эльфы, благородные императоры или мудрые маги.

Ему снилась фиолетово-черная бездна неба стратосферы. Падающие из него звезды, превращающие все от горизонта до горизонта в сплошное море огня, сквозь которое прорывалось злое алое сияние.

Ему снилась не сказка.

Сергею показалось, что он прикрыл глаза лишь на секунду, но, взглянув на циферблат часов, старлей понял, что проспал почти два часа – как раз до своей вахты.

Удивительно, но, несмотря на такой короткий отдых, Вяземский чувствовал себя просто прекрасно – выспавшимся, бодрым и полным сил. Быть может, все дело было в воздухе чужого мира? С тех пор, как старлей ступил на эту землю, он чувствовал себя настолько бодро, как никогда раньше. Да и не он один – среди экспедиционного корпуса таких было больше половины, включая того же Кравченко, который трудился как заведенный, почти без сна и отдыха.

Сергей дремал около БТРа, решив провести ночь на свежем воздухе, благо местный климат такое позволял. Автомат был под рукой, бронежилета разведчик не снимал, но тем не менее он не чувствовал, что его тело затекло или онемело. Однако Вяземский все равно встал, коротко размялся и, повесив автомат на плечо, прошел чуть вперед.

На часах – почти одиннадцать часов утра по владимирскому времени, но над Илионом все еще висела ночь. Сутки в мире трех лун длились немного дольше земных и за несколько месяцев накопилось уже четыре часа разницы. На базе вели отчетность по владимирскому календарю, а вот распорядок дня подгоняли под местное время. Хорошо еще, что различия накапливались постепенно, но у экспедиционного корпуса быстро вошло в привычку больше не пользоваться точным временем во избежание неувязок.

Город спал, отдыхала и большая часть обороняющих Илион бойцов. Бодрствовала лишь городская стража да Булат с Эмилем и Эриксоном. Доверие доверием, но Сергей выставил вахты разведчиков так, чтобы все время пока один спит, другой боец бы в это время бодрствовал. Возможно, несколько излишне и параноидально, но излишняя предусмотрительность еще никому не помешала.

Кроме местных ополченцев и разведчиков не спал еще один человек. Хотя как – человек? Это ведь далеко не факт…

Эрин сидела на капоте «Гиены», опершись руками на броню и глядя в небо. Ее «табельное» копье, больше напоминающее короткий меч на копейном древке, было воткнуто в землю чуть поодаль.

– Эриксон, можешь отбиваться[25], – махнул торчащему около турели БТР разведчику Сергей. – Я заступаю – все равно уже проснулся.

– Момент, командир – только сигарету добью.

– Мне тоже кинь.

К курильщикам Вяземский себя не относил. В училище начал, после училища и бросил – не на спор, а просто так. Но время от времени покурить позволить себе мог, считая, что десятиминутная прогулка по городу для его легких была бы едва ли менее вредной.

Апостол втянула носом воздух, учуяв табачный дым, слегка сморщила нос, но более никак не отреагировала, продолжая смотреть на тускнеющие звезды.

Старлей тоже невольно взглянул на небо – чужое небо. Полное чужих звезд и созвездий. Где там среди них земное Солнце – в ста световых года или в миллионах? Не слишком приятное ощущение, признаться: одно дело в случае чего застрять за тысячу километров от дома и совсем другое – застрять на другой планете. Или на той же Земле, но из другого измерения.

Подумалось – в этот мир они пришли не через врата. Настоящие ворота стоят перед какой-то большой и понятной дорогой, а тут скорее калитка на кривую тропинку, ведущую… В лес? К озеру? К другой тропинке? Не узнать, пока не пройдешь. Да и, быть может, нет никакой разницы между большой дорогой и кривой тропинкой, как нет особой разницы между Дорогой Иголок и Дорогой Булавок – идти по обеим одинаково непросто…