Время жить - 2. Безжалостное небо - Мила и Виктор Тарнавские
Перекусив, Кэноэ решил отправиться к Кээрт, мириться. Конечно, на нее сегодня что-то нашло, но на женщин, говорят, всегда что-то находит, а девчонка она все-таки красивая, и у него на нее есть свои виды. Да и лучше, если она узнает, что с заводом у ее отца все получится, лично от него, а не от кого-либо другого.
Однако его не пропустили. На пороге его встретила Доорин, камеристка Кээрт. Веселая симпатичная толстушка средних лет, на этот раз она выглядела суровой и изрядно раздосадованной.
– Простите, ваше высочество, но вас пускать не велено. Сильно осерчала на вас хозяйка. Говорит, видеть вас не хочет. И завтра – тоже. Не взыщите.
Вот еще! Такое отношение со стороны Кээрт его сильно задело. Сегодня она тоже была сильно не права. Императорский Дом выше денежных дел, так ему всегда говорили. А ей, получается, ближе всякие Длинные Гуаны и Гнуэны?!
Кэноэ знал, что в нем говорила обида, но обиделся на самом деле он очень сильно. И пусть это Кээрт теперь просит у него прощения!
Тем временем по коридорам Дворца забегали герольды, созывая всех на церемонию проводов дня. Но Кэноэ от них только отмахнулся. Поднявшись наверх, он зашел в пустующую астрономическую кабину и улегся, закинув руки за голову. На куполообразный потолок проецировалось звездное небо, звучала тихая музыка. Обычно это помогало ему прийти в нормальное расположение духа, но сегодня что-то не получалось.
Уж слишком много всего навалилось на него в последние дни. Таинственные филиты, кронты – все-таки Империя поступила с ними не слишком хорошо… Длинный Гуан, Атуан – жизнь за пределами Дворца внезапно повернулась для него новыми гранями, и знакомство с ними было не совсем приятным… Завод, представление – надо бы поинтересоваться у Дядюшки Бро, удалось ли его им показать, или районная дама его все-таки запретила?.. Наконец, новая выволочка от дяди, которая, кажется, даже не была выволочкой.
И Кээрт… Кого на самом деле ему сосватали? Убежденную отличницу, помешанную на стоимости, рациональности и эффективности? Или умную, веселую и в глубине души добрую и славную девчонку, которую просто перегрузили ответственностью за целую планету? Какая Кээрт настоящая? И почему у него то сносит от нее крышу, то она бесит его свой правильностью? Или неправильностью?
Дверь в его убежище слегка приоткрылась. На пороге Кэноэ заметил в полутьме девичий силуэт. С надеждой он приподнялся на локте.
Кээрт? Вспомнила, что он приглашал ее сюда?
И тут пришелица включила свет.
– Ой-й!.. Простите, ваше высочество!
Нет, не Кээрт. Фрейлина, причем из новеньких, незнакомых. Хотя… именно ее-то он как раз узнал. Это же Милаэнт, дочь Гдоода!
– Заходи, – Кэноэ принял сидячее положение и похлопал ладонью по лежаку рядом с собой. – Сюда вообще мало, кто заглядывает. Тебе что-то здесь было нужно?
– Наверное, да, ваше высочество. Мне рассказали, что в этом месте можно полюбоваться на звезды. Они успокаивают.
– Согласен, – энергично кивнул Кэноэ. – Только давай без высочеств, зови меня просто Кэно. Если хочешь, подходи, садись рядом со мной. Погасим свет и будем смотреть на звезды вместе.
– Спасибо… Кэно.
Что-то острое кольнуло его внутри. Это неправильно, на ее месте должна быть Кээрт! Но Милаэнт тоже хороша. Короткое, как и у всех фрейлин, платье. Стройные ножки затянуты в какие-то очень интересные чулочки. Так плотно прилегают, что кажутся нарисованными, но таинственно поблескивают, с искрой. Кажется, он снова почувствовал вкус к жизни.
Само собой, дочка самого Гдоода – это из категории «Руками не трогать!». Но почему бы ему просто не пообщаться с симпатичной девушкой при свете звезд?
Сначала они действительно общались. Милаэнт оказалась хорошей собеседницей, а тема космоса была близка им обоим. Кэноэ получил подготовку космического пилота, а у нее все предки на много поколений вглубь тем или иным образом были связаны с Военным Космофлотом.
– А что у вас в семье говорят о Филлине? – поинтересовался Кэноэ, когда очередная тема оказалась исчерпанной. – Для чего ее вообще решили захватывать? И почему именно сейчас?
Кэноэ почудилось, что Милаэнт на секунду смешалась. Но не больше, чем на секунду.
– Кэно, это слишком сложный вопрос! – воскликнула она, пододвинувшись к нему. – И тебе не кажется, что мы слишком много разговариваем о звездах?
– Когда самая яркая звездочка светит на земле?
Он сначала осторожно, а потом более решительно притянул ее к себе. И в самом деле, почему он зря потратил столько времени на разговоры? Вскоре выяснилось, что ее невесомые чулочки очень даже настоящие и пристегнуты к ажурному пояску остроумной конструкцией, которая совсем не мешает…
Милаэнт оказалась не слишком искушенной, но компенсировала недостаток умения трудовым энтузиазмом. Такое впечатление, мимолетно подумалось Кэноэ, что дома ее держали в строгости, а с ним она, что называется, дорвалась…
Он проснулся первым, когда автоматика погасила звездное небо на потолке и слабо, в четверть накала, зажглись лампы, символизируя приход раннего утра. Милаэнт, так и оставшаяся в чулочках, тихо посапывала рядом с ним, а на полу – только руку протянуть – валялись скомканные трусики, простенькие на вид, но из какой-то необычной, очень мягкой и приятной на ощупь ткани.
Достойное, очень достойное пополнение его коллекции! Вот только Кэноэ почему-то совершенно не хотелось ее больше пополнять. Может быть, эти последние дни изменили его. Любовное соревнование с кузеном, которому они ранее уделяли столько внимания, вдруг показалось ему ребячливым и легкомысленным.
Даже не пытаясь получить продолжение, он начал одеваться.
– Спасибо, – услышал он из-за спины тихий голос.
Оказывается, она тоже проснулась.
– Тебе спасибо, – искренне поблагодарил Кэноэ, обернувшись, чтобы полюбоваться ею при утреннем свете.
Такой романтичной ночи под звездным небом у него действительно не было… очень давно.
– Кэно… – Милаэнт смущенно свернулась клубком под его взглядом. – Ты извини… следующего раза не будет. Иначе отец сильно рассердится.
– Пусть так, – согласился
