Николай Слимпер - Бессмертный
— Я тоже. Они могут быть скрытыми. Наверно, со стороны мы выглядим полными идиотами, — усмехнулся киборг.
— И не только выглядим.
Сзади послышался слишком резкий для царящей внутри тишины звук и Верон с Иолаем от неожиданности чуть не подскочили, развернувшись и готовясь стрелять, но это был всего лишь лифт, закрывающий свою металлическую пасть, словно отрезая все пути к отступлению. Только вперед. Так они и сделали.
Лестница была не крутой, а снизу (а значит и сверху) нельзя было увидеть другой этаж, что было только на руку. Верон и Иолай медленно стали подниматься. Камирутт шел впереди и смотрел только вперед и вверх, киборг же прикрывал тылы на случай, если это ловушка и из-за спины кто-то мог выпрыгнуть. В общем, это и была ловушка, и они это знали, вопрос был лишь в том, в чем она заключается и когда захлопнется, поглотив нерадивых спасителей.
Верхний этаж был еще шире и выше потолком, хотя казался темнее из-за стеллажей книг, закрывающих всю стену впереди, позади и часть стены слева, оставляя место лишь для пары дверей. Лишь взглянув направо, они увидели его. И их.
Нерос свободно раскинулся на дорогущем кресле, держа в пальцах еще более дорогую сигару, рядом стоял небольшой прозрачный столик, на котором находилась открытая бутылка вина, которое, наверняка, дороже кресла и сигары вместе взятых, и два бокала.
По его левую руку, но практически у самого края крыши, на менее дорогих креслах сидели Костун и Мара. Руки у них были завязаны за спиной, ноги тоже связаны, во рту кляп. Вид у них был очень измученным, особенно у Костуна, обычно красное лицо которого вдруг посерело.
— Честно признаться, — первым заговорил Нерос, — я ждал Амарталиса. Нет, вас, конечно, тоже, но рассчитывал все же на то, что он пребудет первым. Даже не могу предложить вам присесть.
— Да мы и не собирались, — сказал Иолай, у которого вдруг во рту все пересохло.
— Ты знаешь, кто я? — с места в карьер начал Верон.
— Я…
Сзади прозвучал выстрел и голова Нероса резко запрокинулась назад, изливая фонтан крови.
* * *Немного обождав в лифте, я нажал кнопку, открывая двери лифта. Створки бесшумно раскрылись и я заметил какое-то движение; чья-то нога ускользала из поля зрения, скрываясь вверху за углом закрученной лестницы, стремясь на следующий этаж. Я медленно направился вперед, высматривая камеры, хотя уже было все равно, ибо тут незамеченным оставаться было просто невозможно. Помимо ноги с темной кроссовкой, в комнате было пусто и светло, чуть ли не стерильно.
Если стоять снизу у лестницы, верхний этаж нельзя было увидеть, но я все же рискнул подняться вверх, держа пистолет наготове. Я уже собирался поднять голову и осмотреть верхний этаж, как услышал голоса. Это точно был голос Нероса, говорящий о том, что тот ждал меня, потом ему ответил второй голос с легкой хрипотой, выдающей Иолая. Раз он ждал меня, а пришли они, и, судя по всему, на лифте, а не как я, идиот, значит, он не знает, что я здесь. Верон что-то сказал, но я уже не слушал; рывком выпрыгнув на лестнице вверх, я на слух выбрал направление, откуда доносились голоса, и выстрелил прямо между Вероном и Иолаем, пробив Неросу голову.
— Твою мать! — выругался Верон, что необычно для него, когда он, обернувшись, понял, что это я. — Я сначала хотел с ним поговорить.
— Я помешал? Ну извини. Еще успеешь.
— А если он не сможет восстановиться? Повреждение мозга даже для гераклида смертельно.
Если бы я не знал, то подумал бы, что он не хочет убивать Нерос. Да я, в общем-то, и не знал.
— Ну, значит, мы достигнем желаемого, — отозвался я. — Если помнишь, первоначально мы хотели убить того, кто нас подставил.
Я поднялся на этаж, оказавшись в еще более просторном помещении, чем предыдущее. Почти у всех стен стояли полки с книгами, создавая атмосферу некой загадочности старины. Можно было подумать, их кто-то читал, хотя я как минимум прочел половину из всей этой коллекции, причем в печатной форме, впитывая в себя запахи свежей бумаги и чернил.
— Разве? А мне помнится, мы хотели очистить наши имена.
— У нас, видимо, разное представление о способах это сделать.
— Ребята, — вмешался Иолай, — вы ничего не забыли? Зачем мы сюда пришли?
— Спасти Мару, — отозвался я.
— И Костуна, — добавил Верон. Конечно, Мару, как и я, он желал спасти в первую очередь, но и о толстяке не желал забывать, не преминув и нам о нем напомнить.
— Это уж как получится.
— Ну так спасайте! — воскликнул Иолай, указывая куда-то правее. Только сейчас я заметил похищенных, привязанных к креслам почти у самого края широкого балкона мансарды.
— Опять мне все делать. — Я подошел к Маре и начал развязывать ноги, она что-то мычала через кляп во рту, дергаясь, как на электрическом стуле. Я его вытащил.
— Бобма! — тут же крикнула она.
— Да, мы тоже рады тебя видеть.
— Да нет, болван, под нами бомба. Она реагирует на вес, если мы слезем с кресел, прогремит взрыв.
— Она права, — послышался спокойный голос Нероса. Он потер лоб в том месте, где пару минут назад была сквозная дырка, растирая кровь, вновь затянулся сигарой, которая не выпала у него из рук, даже когда он был «мертв», но зато прожгла дорогое кресло. — Я бы это сразу сказал, если бы ты не вышиб мне мозги.
— Я смотрю, ты и без них неплохо справляешься.
— Как всегда остроумен, — оскалился он. — В прошлый раз ты тоже вот так шутил, недооценивая меня, хотя, готов признать, и я тебя недооценил. Но теперь все изменилось, теперь проигравшая сторона здесь — ты!
Для камирутта Нерос был слишком горделив, и праздновал свою победу еще до того, как победил. Чрезмерное чувство собственного величия его когда-нибудь убьет. Моими, конечно же, руками.
— Как всегда болтлив. А я, кстати, и не знал, что мы играем. Нерос усмехнулся своей кривой усмешкой, не спеша затянулся своей сигарой и пригубил вина.
— Играем, играем, — покачал он головой. — И это моя игра, в которой ты обязан принять участие. В начале я такого не планировал, но узнав, что в катастрофе выжил не только ты, я переменил свои планы. Я специально дал тебе время, чтобы ты к ним привязался и прибежал спасать, если с ними что-нибудь случится. И вот — ты здесь, как я и планировал. Кстати, тебе понравился мой сюрприз? Война! И все только ради тебя.
— Понравилось — не то слово, — отозвался я. Не самый экстравагантный подарок из всех, что я получал, но все же. Главное ведь старание и вложенные чувства, а Нерос вложил столько ненависти, что хватит на целый легион.
— Я рад. Он снова пыхнул сигарой, выпустив густой дым.
— Ты знаешь, кто я? — прервал молчание Верон, который явно не желал продолжение нашей перебранки.
— Ну еще бы, — повернулся к нему Нерос. — Ты вырос. Но на этом все. Ты и в детстве был хлюпиком, Верон, постоянно ныл, что тебе не нравятся игрушки, которые я тебе дарил. Требовал машинки и кораблики, даже кукол. — Он вновь ухмыльнулся.
— Мне было шесть лет! — выкрикнул Верон, больше не в состоянии оставаться спокойным.
— Как я и сказал, — спокойным голосом продолжал Нерос, — ты практически не изменился. Было время, когда ты убивал налево и направо, ненавидел людей и презирал законы, даже убил своих же, камируттов, — да-да, не удивляйся, я присматривал за тобой, — но потом ты изменился. Превратился обратно в слюнтяя. Да и своих соплеменников ты убил только ради спасения человеческого мальчишки. Ты даже не представляешь, как я себя чувствовал, когда узнал, как ты унижался перед другими, чуть ли не молил, только ради спасения грязной обезьяны. Мой сын, плоть от плоти, жалкое ничтожество! Позор расы! Я не раз пожалел, что оставил тебе столько денег, но иначе никто бы не поверил, что я действительно погиб.
Верон стоял как громом пораженный. Вряд ли найдется много Людей, которые могут сказать, что видели его в таком ключе, а может и вовсе никто, может, он никогда и не испытывал ранее таких чувств. Но и не у каждого родной отец после нескольких десятков лет расставания вот так высказывал в лицо свое недовольство сыном, да еще и в том, что тот не такой же маньяк, как он сам.
— Я? — вымолвил Верон наконец. — Я позор расы? Ты имитировал свою смерть, почти пятьдесят лет бегая и прячась. Ты бросил меня, своего сына, на произвол судьбы. Ты думал, что деньги все могут компенсировать? Мне плевать на твои деньги! Ты начал бойню по всей Вселенной, и ради чего? Ради мести за собственную ошибку, которую ты совершил, поддавшись собственной алчности и жадности, жажды обрести вечную жизнь? Может я и опозорил свою расу, но только лишь тем, что убил своих соплеменников, но всю дальнейшую жизнь я пытался вершить лишь справедливость. Ты же опозорил себя гораздо — гораздо! — сильнее, и продолжаешь позориться.
— Детский лепет, — презрительно фыркнул Нерос, затягиваясь сигарой. — Отец тебя бросил, все тебя предали, посмотрите на него, бедное дитятко. Первые лет тридцать ты об этом не задумывался, развлекаясь на честно халявные деньги и в ус не дул. Справедливость? — усмехнулся он. — Посмотри направо. Видишь этого… человека? Он бессмертен просто потому что. А что полезного он сделал для мира? Он вор и убийца, преступник, живущий только ради наживы и собственной выгоды. Он может перевернуть Вселенную с головы на ноги, сделать ее лучше, но вместо этого лишь ведет праздную жизнь, ни о чем не заботясь.
