Василий Головачев - Смерш-2

И все же Тарас был доволен: проявление «монарха» в нынешней реальности Земли стало возможным в значительной мере благодаря его усилиям, а также действиям ганфайтера Соболева, о чем тот, конечно, и не подозревал. Горшин давно ждал этого момента, чтобы лицом к лицу встретиться со своим врагом, виновным в гибели любимых и близких. Судя по всему, момент этот был недалек. Но для стопроцентной гарантии необходимо не только удержать интерес Конкере к деятельности людей, но и спровоцировать его на решительные действия, в чем могли помочь опять же действия ганфайтера Матвея Соболева, отмеченного вниманием иерархов. Соболева нужно поощрять и поддерживать. В принципе в это положение он попал не по своей воле, о чем уже, видимо, стал понемногу догадываться.

Тарас открыл мозг в диапазоне астрала, но уровень паранормальной активности в этом диапазоне был все еще очень высок, и сомнений не оставалось: Конкере искал его, хотя и не прибегал пока к прямым методам зондажа – вероятно, боялся быть обнаруженным иерархами.

Расставшись с ганфайтерами Соболевым и Балуевым, Тарас провел два с лишним часа в специально оборудованном гараже на Фрунзенской, где у него стояла еще одна машина – «Чайка» последней модели с пуленепробиваемыми стеклами и корпусом. Такими авто пользовались только два человека в стране – президент и премьер-министр. ГАИ пропускала их «под козырек». На машине Тараса даже номера стояли президентские, он хранил ее на крайний случай, и этот случай наконец представился.

Прямо из кабины он позвонил Завьялову и договорился о встрече. Спустя сорок минут референт премьера открыл дверь на звонок.

– Что произошло, Граф?

– Пока ничего, – Тарас проверил «горизонт» – все чисто, никто Завьялова не пасет, – и прошел за хозяином, раздетым из-за жары до трусов, в гостиную. – Просто хочу предупредить.

Дмитрий Васильевич смотрел выжидательно, и Тарас продолжал:

– До сих пор деятельность «Чистилища» подчинялась «квадрату» комиссаров, то есть никто из нас единолично управлять исполнительной сетью не мог. Сегодня наступил момент ломки закона.

Завьялов опять не понял, это было видно по его глазам, и Горшин только сейчас сообразил, что нормальный человек не умеет читать его мысли. Пришлось объяснять:

– Купол решился на сделку.

– То есть хочет продать похищенную партию оружия?

– В том числе «глушаки» и «болевики», что гораздо страшнее… и прибыльнее. По сути, это сделка века, и Купол сделает все, чтобы ее осуществить… если ему не помешают.

– Кто? Мы?

– Ганфайтер Соболев.

Завьялов от неожиданности хихикнул, но, видя, что собеседник настроен иначе, нахмурился:

– Это несерьезно, Граф. Или вы… шутите?

– Какие уж тут шутки. Конечно, одному Соболеву не справиться, поэтому я и хочу, чтобы «Чистилище» ему помогло. Теперь ясно?

Дмитрий Васильевич медленно сел на диван, наморщив в размышлении лоб, покачал головой, признался с грустной улыбкой:

– Я почему-то всегда был уверен, что в один прекрасный момент вы круто измените реальное соотношение сил. Это во-первых. Во-вторых, ни Рыков, ни Музыка на это не пойдут. А в-третьих, мы все можем оказаться у разбитого корыта. Мощь Купола пока превышает наши ресурсы, и в результате мы вполне можем проиграть операцию… и жизнь.

– Вот почему я и не хочу использовать все силы «Чистилища» за вашей спиной, хотя, в принципе, вся сеть исполнителей подчиняется мне. Я предполагал такой случай… до создания «квадрата». Но если даже решение «квадрата» будет единогласным, в операции должны будут принимать участие только добровольцы. Попробую уговорить Рыкова и Боханова, а вы – Глеба Максимовича, он вас скорее послушает. Времени на все уговоры – час. Не согласятся, я вынужден буду подключить к операции мейдеры, подчиняющиеся не спикерам, а непосредственно мне, а также сообщить об акции Купола всем особым службам: ФСК, ГУБО и Министерству внутренних дел.

– Все эти службы заняты сейчас не столько Куполом, сколько «Стопкримом», они тоже не станут связываться с Куполом, да еще в открытом бою.

– Но если этого не сделаем мы, то кто же? Кто остановит государственно-мафиозный беспредел? Помните у классика: «Если я не за себя, то кто же за меня? Если я только за себя, тогда зачем я?»

Завьялов опустил голову. Молчал. Думал.

– В конце концов, я мог бы ничего не говорить, – закончил Горшин. – У меня свой путь, у вас – свой, дошли вместе до перекрестка – и разошлись. Почему я должен думать за вас, людей, что-то делать для вас, решать за вас? Когда вы начнете думать сами, без поводырей, пастухов, учителей, героев?

При словах «за вас, людей» Завьялов встрепенулся, глянул на задумчиво-спокойное, уверенное и в то же время горестно-недоумевающее лицо Горшина, однако ничего не сказал.

Тарас, который так и не присел, направился к выходу. Дмитрий Васильевич глухо сказал ему в спину:

– Я попробую… но не гарантирую, что Глеб согласится. Как и Рыков. Если хотите, забирайте и мои две монады телохранителей. И… ни пуха вам, ни пера, Граф!

– К черту! – донеслось из прихожей.

Мотор-вагон имел ручное управление, поэтому Матвею не составило труда остановить его за полкилометра до станции под дачей Ельшина.

После того как они стартовали от станции под Лубянкой, им за пять минут удалось разобраться в схеме метро, и вагон помчался по нужному тоннелю – к даче, хотя дважды мог повернуть соответственно стрелкам: сначала к аэродрому в Шереметьеве, потом к военному аэродрому в Гриневе. Пришлось останавливаться и переводить стрелки вручную.

Оставив вагон, контрразведчики привычно проверили экипировку и настроились на преодоление препятствий. Оба понимали, что выиграть открытый бой вряд ли возможно, и надеялись только на свой ум, искусство скрытого передвижения и опыт изворотливости.

Станции как таковой под дачей Ельшина не существовало, тоннель в этом месте заканчивался тупиком, чуть расширялся, образуя платформу длиной в десять и шириной в три метра. В стену плошадки были врезаны две металлические двери, массивные даже с виду, без замков и ручек. В каждой двери имелись непросматривающиеся амбразуры, но Матвей знал, что в них прячутся пулеметы.

Первым делом они заклеили пластырем объективы трех телекамер, обозревавших тоннель. Затем спрятались за ребристые уступы, образующие нечто вроде контрфорсов сбоку от дверей, и стали ждать.

Техники, следившие за подъездом спецметро, отреагировали только через четверть часа.

Одна из дверей с гулом отодвинулась, и на платформу выскочили двое автоматчиков в черных комбинезонах. Они и не подумали снять автоматы с плеч, уверенные в незначительности тревоги, и ганфайтеры уложили обоих СА-атакой[69] в течение трех секунд, так что те не успели ни предпринять что-либо, ни понять, в чем дело. Еще с полминуты потребовалось на переодевание в форму техников, после чего, собственно, и начался «поход мстителей» навстречу самому жестокому в их жизни приключению.