Александр Валидуда - На задворках галактики
Машины остановились метрах в десяти от ступеней парадного входа. Имитируя расхлябанность, солдаты начали вылазить из кузовов, закуривая, поругиваясь, кое-кто оттянулся к ближайшей аллеи до ветру.
– Вы откуда прибыли? – поинтересовался выскочивший из здания крепыш в коричневом пиджачке и с маленькими очочками на носу. – Кто у вас командир отряда?
– Это я, – выдвинулся из толпы Красевич и затараторил, не давая крепышу времени опомниться: – Николаев моя фамилия. Полчаса петляем, с пути сбились. Везде проверяют нас, проверяют. А чего проверять столько раз? Мы спешим. Там на баррикадах подкреплений ждут, а по пути и спросить-то не у кого. Мы ведь и города не знаем. Так что, проведите нас, гражданин, к кому-нибудь…
– Тихо, тихо, гражданин! – республиканец взял Красевича под руку. – Я вас к коменданту проведу, вот он и укажет куда вам. Понимаете, все в разъезде…
– Как это все?
– Ну не все, конечно. Броклов на месте. Идёмте, идёмте!
Пройдя за крепышом в здание, Красевич был остановлен начальником караула в плотной кожанке с повязкой на рукаве. Начкар потребовал документы, а крепыш засеменил к парадной лестнице. Красевича плотно обступили два боевика в шинелях. Грамотно обступили, что ж, армейская подготовка налицо. Протягивая документы: захваченный нарядный лист, липовый паспорт и такой же липовый партбилет, Ярема моментально оценил положение. Народу в зале было не много. Трое караульных дежурной смены, один в будке регистратора, четверо за столом. Четвёрка, среди них и девица неопределённого возраста, возилась с телефонами и бумагами. Телефоны оказались армейскими полевыми, провода от них шли на улицу, протянутые по земле к узлам связи и передовым позициям. Тут же в кучу были свалены пустые и полные катушки с проводом. По парадной лестнице туда-сюда пробегали типы то канцелярской, то откровенно уголовной внешности, чтобы либо скрыться за подвальной дверью под самой лестницей, либо исчезнуть наверху.
Ярема был готов атаковать в любой момент. Десантный нож в хитрых ножнах на левом предплечье, мог в миг выскользнуть в ладонь из-под широкого рукава меховой куртки, стоило лишь изогнуть руку особым образом. 'Сичкарь' с глушителем в кармане снят с предохранителя, патрон дослан в патронник.
– Номер партбилета у вас, гражданин, не того… – пробасил начкар. – В этом году вручали?
– Да, в марте, там же написано.
– А подпись самого Таранского. Странно. А кто вас в Алексеевск направил?
Десантный нож скользнул в руку и пропорол кожанку начкара, войдя по рукоять в брюхо. В ту же секунду Красевич ушёл в сторону, одновременно рубанув ножом с разворота по горлу правофлангового караульного. Ещё фонтан крови не успел выплеснуться из рассечённой шеи, а Ярема уже падал на пол вместе с начкаром. Оставшийся караульный успел отскочить на два шага и наводил на него пистолет-пулемёт. Но выстрелить не успел, дважды чихнул снабжённый глушителем 'Сичкарь', пули впились боевику в оба глаза, мгновенно вынеся заднюю часть черепа.
Лёжа на спине, Красевич застрелил выглянувшего из регистраторской будки дежурного. Из четвёрки за столом успела среагировать только девица, выхватившая из кобуры армейский 'Воркунов'. Успела она и заорать нечто невнятное, но явно матерное. Пуля Красевича оборвала крик, войдя между глаз. Остальных он перещёлкал без труда, они просто растерялись и даже оказались не вооружены. Девятым выстрелом добил начкара – на всякий случай, хотя тот даже не шевелился.
На крик отреагировали быстро. На лестнице послышался топот. Со второго этажа спешило до десятка бунтовщиков. И скорее всего, это была только первая группа.
Красевич подхватил выпавший у мертвого караульного пистолет-пулемёт и сиганул за ближайшую колонну. Оружие оказалось арагонским 'Дыроколом' – так в Новороссии дразнили PSC M2 калибра 6,35-мм, стоявший на вооружении полиции и коронной гвардии в Великом Герцогстве. 'Дырокол' был контрабандным, ведь оружием страны-соседи между собой не торговали. Однако Яреме он был знаком, в учебном центре разведупра изучали все доступные стрелковые системы. Вот и пригодились занятия. Не сказать, что Красевич был в восторге от этой машинки, но плюсы она имела: надёжность и выбор вида огня, удобный как ручка коробчатый двухрядный магазин ёмкостью в 60 патронов. Однако хреновая эффективная дальность из-за сильного рассеивания, всего-то до ста метров. Потому и звали этот ПП 'Дыроколом', нашпиговать пространство свинцом, не заморачиваясь на меткости – наверное единственная тактика его применения. Впрочем, сейчас как раз такая ситуация.
Длинная очередь прошлась по лестнице, скосив первых боевиков. Шесть тел покатились вниз. Остальные затаились, открыв беспорядочный и бесплотный огонь.
Стрельба во дворце стала сигналом для штурмгренадёр. Успев рассредоточиться и смешаться с бунтовщиками, бойцы Рутковского положили их за считанные секунды. Разом грянули выстрелы, заработали десантные ножи и штыки. Позиции у парадного входа были очищены. Потерь не было, только один легкораненый, но оставшийся боеспособным. Чётко и слажено штурмгренадёры разобрали до поры хранившиеся в грузовиках 'Ворчуны' – своё штатное оружие. И вот уже взвод автоматчиков, забрав бесхозный пулемёт и набрав у убитых гранат, разбился на отделения. Первое, вместе с прапорщиком Половняком и вахмистром Григорьевым, пошло на помощь Красевичу. Второе и третье под руководством Рутковского поспешили очистить и перекрыть остальные входы во дворец. Это отняло несколько минут. При умелой организации боя, автоматы куда эффективней тех же ППК или карабинов, да и атаковали бунтовщиков не простые стрелковые подразделения, а штурмгренадёры – элита армии.
Первыми за спиной Красевича появились Григорьев и Половняк, за ними подтянулось всё отделение. Двое штурмгренадёр поставили захваченный пулемёт у соседней колонны, взяв под прицел дверь у лестницы. План дворца заучили все и знали, что дверь ведёт в подвальные помещения.
Отделённый сержант пристроил бойца с радиостанцией в закуток, он и без приказа понимал, что беречь 'эрку' надо пуще зеницы ока.
– Сигнал, вахмистр, – распорядился Красевич.
– Слушаюсь! – Григорьев махнул радисту.
В эфир ушла короткая кодограмма. 12-й кавполк и жандармские подразделения выступили в город.
В этот момент из подвала попыталась выскочить группа боевиков. Грянула длинная, оглушающая в огромном зале без окон, очередь из ПВС. Пулемёт скосил всех прямо на пороге, кому не досталось свинца сразу, получили его со второй очереди. 9-мм пули прошили деревянную дверь насквозь и положили часть второй группы революционеров. Коридорчик у ведущих вниз ступеней устлали восемь трупов, начисто погасив энтузиазм у подымавшихся им вслед.
– Будем считать, что подвал заблокирован, – произнёс Красевич, перерубая сапёрной лопаткой телефонные провода. – Ну что, вахмистр, на вас лестница. Очистить её до верхнего этажа. Дальше – согласно плана.
– Есть! – Григорьев козырнул и начал рявкать команды.
В зале он оставлял четверых: пулемётчиков, радиста и сержанта для общего руководства и охраны входа. Обвешанные подсумками с гранатными и запасными рожками, бойцы пошли на штурм лестницы.
Короткими очередями в два-три патрона солдаты заставили республиканцев оттянуться на второй этаж. Но сверху полетели гранаты – снятые с вооружения БЦ-4. Загрохотала серия взрывов, кроша и корёжа ступени, наполняя пространство чугунными осколками и чёрным дымом. К этому бойцы Григорьева были готовы, укрывшись за лестницей и колоннами, они не понесли потерь. Но не успел расползтись мутно-чёрный дым, как вахмистр возглавил атаку. Теперь гранаты полетели вверх, и современные РОГ-2 с более мощной взрывчаткой и насечками на корпусе, и захваченные на улице старушки БЦ-4. Взрывы, короткие очереди 'Ворчунов', крики и мат. Штурмгренадёры продвигались наверх, сея вокруг смерть.
В это же время первый этаж дочищали отделения Рутковского, продвигаясь навстречу через залы и коридоры дворца. Одно отделение начало чистить подвал.
– Пора, прапорщик, – Красевич поднялся. – Начнём со второго этажа. Гранат не жалеть. Но если что – пулей ко мне.
– Есть! Но… – Половняк на секунду замялся. – Там ведь могут остаться гражданские, а мы их гранатами…
– Если кто и остался, можно заведомо записать их в число жертв. Выживут – хорошо, не выживут – на то и война. Мы армия, а не полиция.
Половняк молча кивнул. Раз уж все эти жандармы, гэбисты и прочие конторы допустили захват Алексеевска и дело дошло до войсковой операции, то воевать надо по военному.
В расходящихся коридорах второго этажа был настоящий погром. Иссечённые осколками и пулями стены, сорванные двери, трупы боевиков, удушливый дым и пыль потолочной штукатурки. Потери Григорьева – один тяжелораненый. Часть бойцов удерживают выход на третий этаж, остальные продвигаются вглубь, зашвыривая гранатами комнаты, расстреливая из автоматов редкие очаги сопротивления.
