Союз Тигра и Дракона - Ольга Михайлова
Голоса затихли. На скулах Чжао Шэна заходили желваки. И первая, и вторая тема были взяты из «Лунь юй»[1] Кун-цзы. «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь! Другие люди отзываются о нём так же, как его родители и братья…» Это из девятой главы. Четвертый параграф. «Приносить жертвы духам не своих предков — проявление лести». Это из второй главы. Параграф двадцать четыре.
Отличные темы, как раз для него. Господин Ван, его дорогой отец, даже выйти проститься с ним не удосужился, да и до того семнадцать лет знать его не хотел. Где же тут взять сыновнюю-то почтительность? Приносить жертвы чужим покойникам — лесть? Что у тебя с головой, Кун-цзы? Это отчаяние. Ну да, ладно, это комариные укусы расчесать можно, а старые обиды лучше не трогать. «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
Отец для сына — идеал мужчины, сын всегда неосознанно копирует навыки и характер отца, усваивает его привычки, взгляд на мир, на общество, на женщин. Отец — защита и опора, дарящий чувство, что за тебя есть, кому постоять. Если же отцу плевать на тебя, ты либо вырастаешь «мякишем на домашнем молочке» без мужского мышления и ответственности даже за свою жизнь, либо становишься озлобленным и обиженным на жизнь демоном. С ним произошло последнее. Он унаследовал утонченную красоту отца и страстное стремление унизить и растоптать когда-нибудь человека, бывшего причиной его появления на свет.
«Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
Впрочем, Шэн не был злым от природы. Успокаиваясь и приходя в себя, он понимал, что на самом деле ему в жизни повезло. Старик Дун и монах Лян сформировали его куда более умным человеком, чем это сумел бы сделать ничтожный Ван Мао. Даже больше: кого сделал бы из него Ван Мао, расти он его, как настоящий отец? Кого мог воспитать из него блудник и пьяньчуга? И стоит ли он вообще мести и обиды? Этот человек, похоже, вообще ничего не стоит…
«Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь…»
— Что?
Чжао Шэн опомнился и вскинул глаза. На кровати перед ним сидел его вернувшийся сосед. Сюань или как там его? И как этот громила умудрился войти так бесшумно, точно кот на мягких лапках? А он, Шэн, что, разговаривал сам с собой вслух и вообще не замечал ничего вокруг?
Шэн, досадуя на себя, торопливо заговорил, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Я услышал, что на прошлых экзаменах была тема сочинения «Как сыновне-почтителен этот Минь Цзыцянь!» Вот и думал над ней…
К его удивлению, его собеседник зримо помрачнел.
— На прошлых экзаменах? Говорят, молния в одно место дважды не ударит. Не хотелось бы…
Ого, подумал Чжао Шэн, выходит, не только у него есть повод опасаться подобных тем? Однако продолжать этот разговор не стал. Сам он тоже был уверен, что дважды тема повториться не может. Скорее всего, на этот раз выберут тему, связанную с моральными нормами и ритуальными практиками конфуцианского учения. При этом нужно было приводить точные цитаты и неверное написание даже одного иероглифа в цитате могло стать причиной провала! Экзамены также включали написание стихов в строгих классических формах, что требовало не только знания стихосложения, но и умения выразить философские идеи через поэтические образы. На высших уровнях экзаменов кандидаты должны были продемонстрировать знание административной структуры империи, юридических норм и принципов управления. Шэн подумал, что сейчас модны темы правильного правления государством. И потому, возможно, его пронесёт.
Оба легли спать, едва стемнело: нужно было выспаться. Однако сон долго не шёл к Чжао Шэну, и он с легкой завистью прислушивался к мерному дыханию соседа. Тот, казалось, совсем не волновался, тоже не пытался ничего повторить в последний момент, был спокоен, как озёрная гладь в летний день.
Между тем высший государственный экзамен пустяком не был. Его участники не подписывали работы. Каждая была специально пронумерована, чтобы экзаменаторы могли беспристрастно оценить полученные ответы. Сам же экзамен имел строгую процедуру проведения и жесткие требования к участникам. Каждый кандидат получал задание и отправлялся в маленькую кабинку «каочан», где на стенах были закреплены две доски, на которых можно было сидеть, писать или спать.
Обычно экзамен длился пару дней и покидать экзаменационное помещение все это время было запрещено. Экзаменуемые приносили с собой еду, воду, туалетные и письменные принадлежности, которые тщательно обыскивались.
Конечно, были и злоупотребления. Испытуемые изощрялись, как умели: писали тексты на внутренней подкладке одежды и на теле, использовали в качестве крошечные кусочки фольги, которые можно было с легкостью спрятать под чернильным камнем и среди туалетных принадлежностей. Наиболее состоятельные пытались подкупить экзаменатора, договориться с надсмотрщиком, чтобы тот принёс в экзаменационную комнату нужную книгу. Увы, удавалось это редко. При обнаружении же списывания никому из участников не давали степень, и все результаты аннулировались. Потому в интересах каждого было контролировать процесс проведения экзамена и доносить на нарушителей. Мошенников можно было пожизненно отстранить от участия в экзамене и даже казнить.
Ответственность за случившееся несли и надзиратели, которые не смогли своевременно отреагировать на нарушение. В первый год эры Кайюань один из проверяющих был публично казнен за неоднократное получение взяток от испытуемых. И правильно.
Тут сон всё же сморил Чжао Шэна.
* * *
[1]«Изречения и беседы»
Глава 9
«Тай». 泰 Рассвет
Удача идёт к тому, кто сам идёт к ней
Проснулись оба на рассвете, почти одновременно. Сюаньжень оделся, вынул заранее приготовленные письменные принадлежности и купленные накануне пироги, вежливо осведомившись у проснувшегося соседа, не имеет ли тот что-то против раннего завтрака? Шэн не имел, но справился у Сюаньженя о времени его рождения.
Тот не затруднился.
— Я родился в год чёрного Тигра.
— Я — в год зелёного Дракона.
Старшинство было определено, и Шэн, как младший, отправился на кухню, где можно было вскипятить чайник. За завтраком они не разговаривали: каждый думал о своём.
Сюаньженю минувшей ночью снова приснился лис Сяо Ху, который приказал обратить внимание на восьмой параграф первой главы «Лунь юй». Текст параграфа звучал так: «Если благородный муж не ведёт себя с достоинством, он не имеет авторитета, и, хотя и учится, его знания не прочны. Стремись к преданности и искренности. Не имей друзей, уступающих тебе в моральном отношении. Совершив ошибку, не бойся ее исправить». Лис велел ему подумать над текстом.
Сюаньжень и задумался.
— В восьмом параграфе первой главы «Лунь юя» Кун-цзы хочет сказать, что знания прочны,
