Сочинитель - Андрей Русланович Буторин
Впрочем, Светуля уже опустила ствол автомата и выпалила, обращаясь к Олюшке:
– Ну наконец-то! Ты где пропадала?! Мы уже думали, тебе капец. А пузана зачем с собой притащила? И ты, Околот, что здесь делаешь? – перевела она взгляд на Силадана.
– Так, подруга, стоп! – помахала поднятыми руками Олюшка. – Слишком много вопросов сразу. Давай мы сначала через «светильник» пройдем, а там и поговорим спокойно.
Васюта невольно посмотрел наверх. Оттуда, примерно в полуметре перед ними, лился поток яркого, похожего на солнечный, как из окон, света. Только вот самого источника этого света не было, светился даже не сам потолок, а что-то над ним, делая его прозрачным.
Олюшка достала «тушилку» и прошла сквозь этот свет. Обернулась и сказала Васюте:
– Передать не смогу, иначе потом меня по руке шарахнет, так что буду кидать, приготовься ловить.
Васюта приготовился. «Тушилка» была не тяжелой, он поймал ее без труда. Зажав в руке, с некоторой опаской прошел через аномальный свет и облегченно выдохнул – оказывается, он перед этим невольно набрал в грудь воздуха, будто собираясь нырять.
– Давай кидай теперь мне! – поторопил его Силадан и вскоре уже стоял рядом с товарищами.
– Ну так что? – откинув со лба прядь светлых волос, обвела их всех взглядом Светуля.
– «Что», «что»!.. – буркнула Олюшка и, шагнув к подруге, крепко ее обняла. – Соскучилась я по тебе, вот что! Ты сама-то как здесь оказалась?
– Так ведь ты через этот «туннель» к трубникам идти собиралась. А когда до ночи не вернулась, мы с Анютой сами туда пошли. Не нахрапом, понятно, аккуратно разведали обстановку. У трубы один лишь караульный ходил, Пересад. Он ко мне так-то неплохо относится, вот меня Анюта потрындеть к нему и отправила, чтобы про тебя осторожно выведать. Ну, я ведь трындеть хорошо умею, ты знаешь, любого заболтаю, вот я к Пересаду подошла, слово за слово, на тебя намекнула, но поняла, что он ни сном ни духом о тебе… В смысле, что ты к ним приходила или еще что в таком роде. Причем ясно было, что не врет, меня обмануть трудно. Ну, я вернулась к «туннелю», стали с Анютой думать, что дальше делать. Решили шум пока не поднимать, зная, что ты иногда чудануть можешь, так что договорились еще тебя подождать. Разделились: Анюта пока домой пошла – вдруг ты другим путем вернешься, а я здесь стала караулить. Как раз сейчас она должна прийти меня сменить.
– Вот и здорово, – кивнула Олюшка. – Все вам обеим и расскажу сразу, чтобы не повторять.
– Значит, есть что рассказать? – сдвинула брови Светуля. – Если ты подмогу с собой привела, есть чего опасаться?
– Не опасней того, что уже имеется. Но потерпи чуток, ладно? Рассказ долгим будет.
– Ладно, – недовольно буркнула Светуля, – потерплю. Но ты одно мне хотя бы скажи… Почему именно Околот с пузаном? Против Околота ничего не имею, хоть и фигею, что он с тобой… Ты ведь, Околот, никогда в наши дела не встревал, теперь-то чего вдруг?
– Сказано же: придет ваша подруга – все и узнаете, – проворчал Силадан, опасаясь, видимо, ляпнуть что-нибудь не то и испортить все дело.
– Ладно, – опять сказала Светуля и посмотрела на Олюшку с показным изумлением. – Но пузан!.. Он-то тебе зачем? И где другие его кореша?
– Он не пузан… – недовольно засопела Олюшка.
– Ну да, всхуднул маленько, – хохотнула Светуля. – Но сильно круче от этого не стал.
– Прекрати! Он нормальный человек, и у него есть нормальное имя! Васей тебя его называть не заставляю, но его прозвище не Пузан, а Васюта.
– Ого! – теперь уже не наигранно изумилась Светуля. – Ты его уже защищаешь? Не шашни ли с ним завела, подруга? А ну, колись! Может, все это время у него под мягоньким бочком и зависала?
* * *
Васюта от этой перепалки был готов провалиться сквозь пол. Он отвернулся и, делая вид, будто что-то обронил, побрел, опустив глаза, в сторону. Дойдя до сваленных в дальнем углу разломанных парт, он вдруг увидел под одной из них небольшой бумажный пакет с надписью «Сухари» – именно такие поставляли в Мончетундровск канталахтинцы. Васюта удивился, как его не заметила караулившая здесь Светуля; хотя, подумал он, как раз она-то и могла зашвырнуть сюда пакет, съев его содержимое. От этой мысли в животе призывно заурчало, и сочинитель решил все же проверить, не остался ли внутри хотя бы маленький сухарик. Он встал на колени, засунул под парту руку, но как только коснулся пакета, как тот сразу исчез. Хуже того – исчезла и сама парта! Васюта почувствовал, как по спине заструился пот… Он что, куда-то перенесся?! А сможет ли вернуться?..
Сочинитель вскочил на ноги и завертелся, осматриваясь. Увидел метрах в трех от себя толстенный столб, дальше еще один, еще… Поднял голову: высоко над ним, чуть ли не в небесах, темнела крыша. Или огромный навес, или что там вообще могло нависать так высоко?.. А под ногами… сочинитель опустил глаза… под ногами было странное бурого цвета покрытие – определенно искусственное, чем-то похожее на пластик, но уж слишком шероховатое, бугристое, пупырчатое, никто бы осознанно не стал покрывать таким пол. Тут в голове мелькнула мысль, что краской именно такого цвета был выкрашен пол класса, в котором он только что находился. Но тот был ровным и гладким, а этот… Еще и какие-то неопрятные шерстистые комья вперемешку с нелепыми серыми палками и ветками повсюду навалены… Некая жуткая мысль уже забрезжила в Васютином сознании, когда он вдруг услышал такое, от чего пупырышками вмиг покрылась его собственная кожа. Раскатами басовитого грома, словно откуда-то из поднебесья, рубануло вдруг по ушам:
– А где Васюта?!
«Ну, все, – рухнуло в пятки сердце сочинителя, а в сознании отчаянно забилось: – Я все-таки влез в аномалию, которая меня убила. Меня уже ждут на небесах!..»
– Сбежал от тебя твой кавалер! – раскатисто заревело, загромыхало, забабахало сверху.
Васюта невольно присел, зажав уши. Но даже сквозь ладони доносились до него низкочастотные грохочущие возгласы:
– Заткнись! Это все из-за тебя! Околот,
