Последний самурай - Павел Барчук
Он настолько испугался при виде мужчин в пиджаках, что лицо его в один момент скуксилось и стало похоже на печеное яблоко, которое забыли вовремя вытащить из духовки.
— Ты их знаешь, Исаму? — спросил я друга. Потом вспомнил про эти чертовы суффиксы и добавил. — Кун. Исаму-кун, ты их знаешь?
В ответ получил еще более испуганное лицо и по-рыбьи открытый рот, из которого теперь даже гласные перестали вылетать. Моего дружка буквально сковало от ужаса.
Хм… Я задумчиво уставился на якудз. Ну… Не знаю. Видали и по-страшнее. Колоритные, конечно, типы. Атмосферные. Однако реакция, с которой коллеги среагировали на появление «гостей», слишком уж эмоциональная. Тем более товарищи-якудзы ведут себя прилично. Можно сказать, культурно.
Мафиози шли не торопясь, с достоинством. Каждый их шаг, каждый жест был преисполнен значимости. Прямо не криминальные элементы, а члены королевской фамилии. И лица еще такие, каменные. То ли дело «братки», с которыми мне в прошлый жизни приходилось пересекаться. Сейчас бы половина офиса лежала мордой вниз. Причем, исключительно ради прикола. Ради ощущения собственной крутости. А здесь же — настоящие «доны Карлеоне» в японской сборке.
Начальник отдела, конечно, на их фоне выглядел словно суетливый домашний индюк рядом с дикими коршунами. Вот такое сравнение пришло в голову. Он что-то бубнил без перерыва, все время кланялся, краснел, бледнел, потом снова краснел и опять кланялся. Очень сильно бросался в глаза, откровенный страх, который Джиро Танако испытывал перед своими спутниками. И это при том, что они на него вообще не глянули ни разу. Все внимание якудз было приковано ко мне. Несмотря на расстояние, которое нас пока ещё разделяло, я шкурой чувствовал, как они оценивают мою персону.
— Это ведь… — громким шепотом начал Исаму, но сразу подавился своими же словами. Попытка вести себя адекватно ему явно не удалась.
Он снова осторожно покосился на приближавшихся мужчин, затем развернулся и уставился на меня, вытаращив глаза. Потом вообще вдруг начал активно вращать ими, будто не человек, а краб-полудурок какой-то. Ясное дело, столь интересные мимические этюды предназначались конкретно мне. Не знаю, что именно он хотел этим сказать. Я, к примеру, и без его кривляний догадался, ситуация явно не из рядовых. И еще догадался, что эта парочка мафиози достаточно популярна среди моих коллег. Популярна, конечно, не в самом хорошем смысле.
Тишина в офисе стала невыносимо гнетущей. Естественно, все сотрудники прекрасно поняли, по чью душу явились эти люди. Во-первых, мужчины в пиджаках смотрели исключительно в мою сторону и двигались туда же. Во-вторых, начальник отдела, суетливо размахивая руками, несколько раз повторил: «Такито Адачи…» Вот уж не думаю, что в этом помещении есть еще люди с подобным именем. Тем более Джиро сказал это достаточно громко. Поэтому одна часть сотрудников поглядела на меня с сочувствием, а вторая — с сомнением. Типа, на кой черт скромный, никому не нужный статист потребовался столь серьёзным людям?
Меня, кстати, тоже этот момент удивил. В памяти Такито не имелось ни одной ситуации, которую можно было бы связать с мафией. Даже в шутку. Даже прикола ради. Мой предшественник за все свои двадцать три года не совершил ни одного противозаконного поступка. Хоть бы разочек в морду кому-нибудь дал или из магазина жвачку украл. Ни черта подобного. Даже пьяным никогда не был.
— Адачи, да… Вот он, наш Адачи… — с ходу начал Джиро, указывая при этом своим спутникам на меня рукой. Можно подумать, без его помощи они бы промахнулись.
Что интересно, по отношению ко мне начальник отдела не использовал вообще никаких «тян», «сан», «кун». То есть, по воспоминаниям самого Такито, чьи эмоции тут же обиженно всколыхнулись, Джиро всегда вел себя с ним достаточно фамильярно.
— Адачи, с тобой хотят побеседовать Кэзуки-сама и Макото-сама.
Руководитель отдела, произнес каждое имя с придыханием, затем повернулся к якудзам и поклонился им по очереди.
Сама… То есть якудз он называет господами… Ну не разве не козёл?
— Тебе нужно пройти… проехать… То есть… — Джиро от волнения начал путаться в своей же речи. — Эх… В общем, сначала пройти с нашими прекрасными, замечательными друзьями, а потом, наверное, и проехать.
Исаму, который до этого момента так и оставался стоять на месте с вытаращенными глазами, медленно попятился назад. Заодно, он приседал с каждым шагом все ниже, пока его голова вообще не исчезла за перегородкой. В ту же секунду раздался грохот и сдавленный писк. Видимо, мой друг настолько старательно хотел оказаться подальше от гостей офиса, что вхреначился спиной в свой же стол.
— Интересное предложение. Только неактуальное. Мне, вот ведь удивительное совпадение, точно никуда не надо. А потому не вижу причины, по которой должен сейчас сначала пройти, а потом проехать с вашими замечательными друзьями, — спокойно ответил я, специально выделив слово «вашими». Чтоб точно было понятно, моих друзей в данной компании нет.
Джиро громко втянул воздух ноздрями, а потом покачнувшись, ухватился за край стола, который как раз был у него под рукой. Видимо, ему стало слегка нехорошо. Ну как слегка… Ему стало очень хреново. Вот так будет точнее.
— Адачи-сан, вы не поняли. Вас приглашают… — с нажимом повторил начальник отдела.
Он вдруг крайне неожиданно перешел на официальный тон. Впервые за целый год совместной работы, между прочим. Что интересно, якудзы стояли молча. Как два истукана. Стояли и смотрели на меня своими равнодушными холодными взглядами. На Джиро они вообще не обращали внимания. Такое чувство, будто он для них — назойливая муха, которая где-то жужжит, но сильно не раздражает. Когда начнет летать ближе положенного, ее и прихлопнуть можно.
— Нет, это вы не поняли. Я не собираюсь никуда ехать. У меня есть незавершённая работа, — сообщил я начальнику.
Он в этот момент даже дышать перестал. Впрочем, не только он. Все остальные, кто слышал наш разговор, тоже.
— Езжай, идиот… — прошептал за перегородкой Исаму, едва не плача.
Причём говорил он не конкретно со мной, а просто вслух. Видимо, на нервной почве его там плющило со страшной силой. Честно говоря, сам не знаю, зачем я упёрся. Вернее не так. Знаю. Уперся, потому что не имел ни малейшего желания уходить из офиса
