Летние каникулы - Владимир Комаров
— Да, — слышу я из-под двери, — три минуты подожду, они вроде не зашли еще в дом. Давайте быстрее! Мне страшно. И они Мишу бьют! Жду, жду!
Я распахиваю дверь и вхожу в комнату.
Женщина. В годах. Чуть полноватая, но явно следит за собой. Крашенные в блондинку волосы, наращенные ресницы, чересчур гладкий, без единой морщинки лоб. Вероятнее всего жена генерала. Разговаривает по телефону.
Увидев меня в маске и с дробовиком, направленным прямо на нее, вскрикивает от ужаса.
Я прижимаю ствол к ее животу и вытаскиваю тонкую черную пластинку смартфона из руки. Экран загорается, высвечивая надпись «Денис, от Мишы».
Подношу его к уху.
— Что там, кто там, тебя нашли? — слышу тревожный голос из динамика. — Жди, мы уже подъезжаем!
Дьявол! Кто это? Если судить по надписи, это один из коллег генерала.
— Алё, — максимально грубым голосом произношу в микрофон трубки. — Вы опоздали. Рекомендую развернуть свою тачку и валить отсюда с максимальным ускорением.
Секундная пауза, прерываемая потрескиванием в динамике.
— Кто ты, урод? Что бы ты ни задумал, я гарантирую тебе смерть. Ты выживешь лишь в одном случае — если сейчас же сдашься и выйдешь к воротам с поднятыми руками. И советую поторопиться, потому что мы уже подъезжаем.
— Ответ отрицательный, — ответил я и отжал кнопку. Машинально сую телефон себе в карман.
Проблема. Кто-то сюда едет. Кто и в каком количестве? Судя по данным — это силовики, приятели генерала. Плохо. Мы на них не рассчитывали.
Смотрю на женщину, и вижу, как ее лицо искажает гримаса злобы:
— Ты сдохнешь! — шипит она. — Кем бы ты ни был Миша найдёт тебя и убьет! Он таких как ты, пачками валит! Полный подва…
Она осеклась, словно сказанув в приступе ярости что-то лишнее.
Полный подва? Подвал?
— Пошли! — ткнув ее стволом под ребра, указал в сторону двери. — Покажешь мне свой подвал.
В гостиной на первом этаже на ковре из шкуры медведя валяется связанный генерал. Над ним с ножом в руках завис Ишустин и что-то грозно шепчет ему в ухо.
Степаныч с Сергеем сидят на диване, наблюдая за допросом. На их коленях лежат автоматы.
— К нам едут гости! — кричу с лестницы. — Они прибудут очень скоро.
— Что? Кто? — немедленно вскакивает Степаныч.
— Друзья вон этого, — киваю на Селиверстова. — Угрожают, предлагают сдаться.
— Дьявол! — мои спутники переглядываются. И я их понимаю. Одно дело по-быстрому уничтожить нужную цель и смотаться, и совсем другое — вступать в перестрелку. Да не абы с кем, а с людьми из ФСБ.
— Аха-ха, — неожиданно смеется связанный генерал. Смех получился харкающим, вместе с воздухом вылетали капельки крови. — Вам звиздец!
Смех подхватила его жена, которая подняв руки, спускалась по лестнице.
— Молчать! — Ишустин долбанул пленника прикладом по бочине. — Третий, Четвертый давайте на шухер. Кто-то смотрит камеры, кто-то пасет периметр. Выполнять!
Еще перед нападением мы договорились называть друг друга по номерам, чтобы не называть имен. Я был первым, Ишустин — вторым, Степаныч — третьим, ну а Сергею досталась цифра четыре, от которой он был не в восторге.
— Куда ты ее? — спросил следователь, глазами указав на жену Селиверстова.
— Мы пойдем с этой замечательной женщиной в подвал. Она обещала показать что-то интересное, — стараясь, чтобы мой голос звучал очень мило и «пушысто» ответил я.
— Зинка, сука! — внезапно взревел седой и снова застонал от очередного тычка прикладом.
— Да я-то что? — завыла женщина, слезы водопадом полились из ее глаз. — Он сам!
— Пошли, пошли! — я ткнул ее стволом дробовика в спину.
Спустившись с лестницы, мы свернули за угол и оказались перед неприметной, невысокой дверью. Она так органично вписывалась в убранство кухни, что совсем не бросалась в глаза. Неудивительно, что в начале, при быстром осмотре никто ее не заметил. За это нам минус, конечно.
Небольшая, едва освещенная, узенькая лесенка, привела нас в уютный, скромный подвальчик с кучей полок вдоль стен, на которых стояли многочисленные банки с соленьями и вареньями.
Я оглянулся, ища что-то подозрительное. Хм. И что здесь не так?
Что-то здесь должно быть не так. Не зря генерал так среагировал на мою фразу.
Оглядываюсь на Зинаиду. Та стоит в уголке, скромно потупив глаза, вытирая их рукавом халата. Она явно что-то знает, но как заставить ее рассказать это? Не пытать же, в самом деле.
Оглядываюсь, рассматривая потолок, трясу полки, проверяя их на устойчивость. Нет, никакого отклика. Все надежно и прочно.
Наклоняюсь к полу, смотрю на него под углом. А вот тут, у этой стойки, вроде как меньше пыли. Интересно.
Разглядываю, что на ней стоит. Странно, она точно так же заполнена банками, как и ее соседки. Тогда почему на полу перед ними лежит тонкий слой пыли, а тут нет? Внимательно вглядываюсь в пол перед этой полкой и вижу пару тонких, еле заметных, сферических царапин. Словно гигантский циркуль пару раз коснулся его своим заточенным карандашом.
На ум приходят всякие фильмы с тайными комнатами. Если представить, что вот у этой полки есть петли, то она открывается как дверь. И эти царапины вполне себе могут от этого и образоваться.
Смотрю на женщину.
— Я могу разбить здесь всё, — говорю я ей, — чтобы открыть дверь за этой полкой. Или ты сама откроешь, и мы оставим все твои соленья в целости и сохранности.
Что для нее дороже? Банки с огурцами или неведомый мне секрет?
Она думала ровно пять секунд.
Соленые огурчики победили.
Подошла к стеллажу, наклонившись, засунула куда-то руку. Я услышал щелчок, и между плотно пригнанными друг к другу полками, появилась небольшая щель.
Потупив очи к полу, всхлипывая, Зина снова отошла в сторону, словно уступая мне место.
Я потянул за полку, и она легко, на хорошо смазанных петлях, распахнулась, являя миру в моем лице неширокий, слабо освещенный коридор. В нем три металлические двери, отчаянно смахивающие на тюремные. Ровно такую же я имел удовольствие наблюдать еще вчера утром.
Заметил некую напряженность в позе женщины. Вот только недавно она расслабленно, насколько позволяет ее положение, стояла разглядывая пол, а сейчас, сцепила пальцы в замок, так что они аж побелели и поглядывает на меня сквозь густые, наращённые ресницы.
Она что, хочет
