Учитель 2. Летние каникулы - Владимир Комаров

Учитель 2. Летние каникулы

Глава 1

Учитель 2. Летние каникулы

Глава 1.

Летнее июньское солнце выжигает бескрайнюю синь неба, превращая ее в белую пустыню. Облака словно забыли о своем существовании и не появлялись в округе уже больше недели. Легкий ветерок, еще недавно приятно охлаждавший разгоряченные тела, затих.

Жара опустилась на Урал.

Первые летние деньки принесли штиль и зной. Безжалостный огненный шар, висевший вверху, недавно, буквально месяц назад даривший жизнь и тепло, теперь выжигал всю зелень, уничтожая любые намеки на тень. Дожди обходили нашу область стороной, отчего реки и водоемы стремительно мелели, обнажая коричневое, покрытое мертвыми водорослями дно.

А мне, вернее нам, было тяжелее вдвойне.

Духота.

Тяжелый, спертый воздух, казалось, ощущался и отторгался легкими, которые с трудом, с помощью измождённых альвеол, проталкивали его дальше в кровеносные сосуды. А затем, также с трудом, выталкивался обратно.

Маленькое вентиляционное отверстие над «санитарной зоной» попросту не справлялось с выдыхаемымы глотками углекислым газом. В крошечном, три на четыре, помещении, сидя буквально друг на друге находился десяток заключенных.

Как сельди в бочке.

Очень точное выражение. Очень подходит под мой случай. Две двух-этажные шконки, приставленные к серым стенам с толстенной шершавой «шубой». Узкий стол с двумя табуретами. И толпа зеков. Спали в три смены, ели в пять. Очередь к маленькому окошку над потолком, смотрящим на городскую улицу, расписана на неделю вперед. Единственное развлечение.

ИВС, мать его.

Изолятор временного содержания. И я уже в третий раз посещаю подобные заведения. И это мне очень сильно не нравится. Что-то я явно делаю не так.

Я нахожусь здесь уже вторые сутки, но кажется, что все пять.

Липкая жара, отсутствие свежего воздуха, теснота, скудное питание и абсолютное ничего не деланье сводят с ума. А понимание, что ничего не в силах изменить, только усугубляет ситуацию.

Поэтому вторым по популярности развлечением, после разглядывания через заплеванное стекло праздношатающихся граждан и гражданок, были разговоры. Обо всем и ни о чем.

О мерзкой погоде. О мерзкой еде. О мерзких ментах, запревших здесь невинных (а каждый первый в этой камере утверждал, что его посадили сюда по ошибке) и честных людей. Рассказывали о своих случаях и все соглашались: да, ваще ни за что забрали. Максимум штраф и административка.

Только я молчал и не делился своими бедами. Во-первых, я был уверен, что здесь, в камере, присутствует стукач, сливающий все беседы охранникам. А во-вторых, что мне говорить? Что убил фсбшника? Так это еще доказать надо.

Ведь главное доказательство — оружие убийства — так и не нашли. Да и как его найдут, если он находится тут со мной, в ячейке быстрого доступа номер один. А вот нож, которым лейтенант убил полицейских в больнице и пистолет с глушителем, нашли. Правда, я уверен, там не было никаких отпечатков — киллер был в перчатках. И еще видеозапись с регистратора, ворвавшегося в палату легавого. И его быстрый допрос Леры. Не допрос даже, так один вопрос: кто убил фсбшника, на который испуганная девушка ответила правдиво. И показала на меня. Потом она, конечно, начала отказываться от своих слов, ссылаясь на шок и что ей все могло померещиться…

Но видеозапись полицейского регистратора — это железобетонный факт. Такое оспорить очень трудно. К тому же Валерия не видела и не знала, кто убил охрану в коридоре.

В итоге на мне висит три трупа, и все они были при исполнении. А это гарантированный расстрел. Так мне и сказал адвокат, и порекомендовал написать чистосердечное, с надеждой, что раскаяние смиловистит судью и он сжалится до пожизненного. Правда адвокат был казенный, предоставленный государством, и его речам я верил лишь наполовину.

Да и эти убийства не имели прямых доказательств и надежных свидетелей. Но зато была куча косвенных фактов, которые указывали на меня. Ну, в самом деле, не будет же офицер Федеральной службы безопасности Российской Федерации убивать девушку и двоих полицейских! А вот ее бывший парень вполне себе. Особенно если приплести сюда ревность, несчастную любовь и всё такое. Очень хорошая и стройная версия.

Подобные размышления вгоняли в депрессию, поэтому я всё чаще смотрел на дверь камеры. Надежная, железная дверь с маленьким окошком посередине, через которое нам три раза в сутки выдавали налитую в плошки, отвратительную баланду, именуемую капустным супом. И прикидывал, смогу ли я, используя скорость, умение своего дробовика, разгоняющего заряд до диких скоростей, выбить ее.

Патронов, после прохождения участка развития с отвратительными монстрами и изменившимися беглыми урками, осталось совсем немного, но мой конструктор постоянно пополнял их количество. Правда материала для их изготовления оставалось очень мало, но, думаю, на дверь хватит.

Если с ускорением несколько раз выстрелить в место размещения замка, то дверь откроется. Вопрос — что делать дальше? Там ведь есть еще двери. И охранники. С оружием. А убивать невинных людей я не хочу.

Так что, повертев эту идею в голове, поглядев на нее под разными углами, я, поставив на ней штамп «на самый крайний случай», отложил в дальний угол. И так и сидел на табурете с полным отсутствием каких-либо мыслей, бездумно пялившись на исцарапанный стол до тех пор пока за мной не пришли.

Заскрипел замок и маленькое дверное окошко откинулось наружу:

— Задержанный Морозов! — услышал я требовательный голос. — На выход!

Опять допрос? Уже третий за эти двое суток. Ну ладно, хоть какое-то развлечение.

Сомкнув руки за спиной, пятясь задом, засунул их в окошко. С характерным щелчком на запястьях защелкнулись наручники. Отошел от входа и уперся головой в стену, остальные сокамерники поступили аналогичным образом. Дождался, пока скрипя несмазанными петлями, откроется тяжелая дверь, окатив нас волной свежего, прохладного воздуха и, услышав команду, вышел в коридор.

Грохот замков и дверей сопровождал меня всю дорогу до выхода. И на знаковом перекрёстке коридоров, мы вдруг повернули совсем в другую сторону. Не вправо, к кабинетам. А влево, к выходу из здания. Значит не допрос. А что?

Очередная дверь дала ответ на этот вопрос. Но задала новый.

Четыре вооруженных человека, выглядящих словно спецназ на задании. Черные маски с прорезями для глаз глаз, бронежилеты, сверху разгрузка с обоймами от коротких пистолетов-пулеметов. Само оружие в руках, пальцы расслабленно лежат на скобах спусковых крючков. На рукаве шильдик с надписью «Управление С 'Смерч». Сама форма в цифровом, клетчатом серо-черном,