Кто-то внутри - Сергей Сергеевич Мусаниф
Капитан наконец-то нашел нужную страницу и принялся водить пальцем по строчкам. Видимо, у того, кто заполнял этот талмуд, был довольно неразборчивый почерк. Или, если это было напечатано в типографии, шрифт от времени и погодных условий сильно выцвел. Как бы там ни было, германец испытывал определенные сложности при поиске информации.
Я взял под контроль генератор. Не могу сказать, были ли рядом с ним какие-то люди, но я все равно собирался устроить фейерверк. Чем больше германцев я заберу с собой, тем меньше работы останется моим братьям по оружию.
Палец капитана добрался до нужной строчки, и глаза германца начали расширяться то ли от удивления, то ли от ужаса. Я не стал дожидаться команды «feuer!», пропустил энергию через точки силы и убил обоих.
И капитана, и особиста.
Одновременно с этим я взорвал генератор, потушив свет в блиндаже, и, что могло бы послужить отдельным предметом для гордости, пропустил импульс через собственный затылок, прямо в дуло прижатого к моей голове пистолета.
Если бы человек, приставивший ствол к моей голове, был профессионалом, он не держал бы палец на спусковом крючке, чтобы случайно не убить меня до получения соответствующего приказа. В таком случае, скрутившая его тело предсмертная судорога могла бы дать мне дополнительные несколько секунд жизни. Тогда бы я успел…
Впрочем, ничего бы я толком не успел. Руки-то все равно связаны, запасы силы не то, что на исходе, а уже в отрицательном балансе, на ноги не вскочить, потому что колено прострелено и не держит.
Никаких шансов даже на то, чтобы просто умереть стоя.
Но он, видимо, профессионалом не был. Или все же боялся меня больше, чем его покойное начальство. Спустя какие-то доли секунды после импульса я услышал сухой щелчок курка.
Пули, которая разнесла мне голову, я уже не услышал и не почувствовал.
Глава 5
Была вспышка яркого света, а потом сознание вернулось ко мне, словно по щелчку выключателя.
Мозг пребывал в вызванном когнитивным диссонансом ступоре. Еще мгновение назад он был в полной уверенности, что мертв, а теперь снова какую-то информацию обрабатывать…
Я лежал на земле… нет, на каменном полу, и в достаточно неудобной позе. Словно я только что упал, лишившись чувств, и не успел сгруппироваться. Как будто я куда-то шел, а потом меня выключили.
А теперь, спустя какие-то мгновения, снова включили.
Вот только я был уверен, что идти уже никуда не мог. Человек — не курица, которая может еще какое-то время бегать без головы. Пуля в затылок обычно ставит жирную точку в военной карьере.
Но голова даже не болела. Вообще ничего не болело. Даже колено меня не беспокоило.
Когда я поднимался на четвереньки, что-то лязгнуло. А это, собственно говоря, я сам и лязгнул.
На попавших в поле зрения руках были тяжелые латные рукавицы. Впрочем, тяжелыми они были только на вид, веса их я не ощущал, на тактильных ощущениях их наличие тоже никак не сказывалось. Пальцы чувствовали под собой то, что видели глаза.
Камень.
Занятно.
Пол, стены и потолок — все из камня. И слабый, чуть зеленоватый свет исходит от растущего на этих камнях мха. Пещера.
На меня за каким-то дьяволом нацепили полный рыцарский доспех. Железные сапоги, железные штаны, панцирь… Чуть поодаль, у стены, валялся шлем с узкой прорезью для глаз. По моему мнению, с таким же успехом можно ведро себе на голову надеть, но ведь носили же люди…
В ножнах на поясе болтались полуторный меч и длинный кинжал. На полу, по левую руку от меня, обнаружился обитый железом щит.
Это предсмертный бред? Посмертный бред? Безумные гении из аненербе производят надо мной свои эксперименты?
Конечно, имела место и еще одна версия, которая показалась мне наиболее вероятной.
Это ад.
Но тогда за каким дьяволом мне выдали оружие?
Это с их стороны большая ошибка.
Кем бы ни были эти «они».
Я поднялся на ноги, так и не почувствовав вес доспеха. Вытащил из ножен меч — он тоже оказался куда легче, чем должен был быть, исходя из внешнего вида. Сделал для пробы пару выпадов.
Помимо прочего, меня учили и фехтовать. Пусть мои учителя использовали для этого не такие оглобли, но общий принцип там один и тот же. Берешься за тупой конец железки, а острым тычешь во врага.
Вбросил меч в ножны и огляделся по сторонам. Прямо за мной обнаружился каменный пьедестал, круглый, около двух метров в диаметре. Он весь был изрисован незнакомыми мне рунами, которые тоже светились, но не зеленоватым, как мох, а ровным белым светом. За этим кругом была стена, то есть, пойти я мог только в одну сторону.
И неизвестно было, что встретит меня за ближайшим поворотом.
Я попробовал призвать свою силу, но черта с два. Хранилище не просто было пустым, я и самого хранилища не обнаружил. Словно кто-то отрезал меня от моих внутренних аккумуляторов.
Неприятное ощущение, вернувшее меня в счастливое, еще до обретения силы, детство. Но тогда вокруг меня были взрослые, куча людей, которые были способны (а некоторые — и обязаны) защитить меня от любых опасностей внешнего мира. И потом, если ты еще не познал свои способности, ты не можешь толком сожалеть об их отсутствии.
Это примерно из той же оперы, что и «ты познаешь истинную ценность какой-либо вещи только тогда, когда ее утратишь». Примитивная житейская мудрость, рассчитанная на совсем уж юных детишек.
Как бы там ни было, я потерял свои молнии, может быть, временно, а может быть, и навсегда.
Если это ад, то навсегда, а если нет…
Наверное, сначала стоит озаботиться получением информации о том месте, куда я попал, а рефлексировать можно уже потом. Если это ад, то у меня впереди вечность для анализа и самокопания.
Как говорил мой папенька, прежде чем форсировать реку, спроси про брод у местных селян.
Я подобрал с пола щит (может пригодиться), а шлем брать не стал (не привык драться с ведром на голове, слишком уж снижает обзор). Снова обнажив меч, я прошел несколько метров по проходу, завернул за угол и тут же наткнулся на местного селянина.
Это был черт, а может быть, демон, а может быть, кто-то еще, я в этой подземной иерархии не слишком хорошо разбираюсь. Он был примерно моего роста, носил черные доспехи со светящимися красным прожилками, у него была большая, покрытая чешуей голова, которую венчали изогнутые рога, а глаза его горели адским пламенем, разумеется.
И еще у него был здоровенный двуручный меч.
Он не шел куда-то по своим чертовым делам и не занимался каким-то своим чертовым
