Сердце Дракона. Том 20 - Кирилл Сергеевич Клеванский
Лава, устремляясь следом за беглецом, шипела и плевалась, но её попытки заключить добычу в пылающий саркофаг так ни к чему и не привели.
Арнин хотел было выкрикнуть слова предостережения — генерала уже поджидал Бастон, но и это оказалось ни к чему.
Секира младшего брата лишь рассекла воздух и обрушилась на танец льда и лавы, превращая поле боя в капкан, который должен был растерзать любого адепта, но… Тот лишь стал своего рода демонстрацией ловкости и умений генерала.
Четыре воина схлестнулись в водовороте бушующей ярости стихий и стали, а их битва заставляла дрожать не только сердца, но и горы. И все это время Хаджар лишь парил между братьями, оборачиваясь призрачной дымкой и миражами ветров — большего глаза Арнина увидеть не могли.
И тут, внезапно, все застыло.
Казавшийся прежде хаотичный и бессмысленный танец Безумного Генерала стих. И только сейчас Арнин понял, что прежде стояли тремя вершинами треугольника, заключившего в ловушке Хаджара, теперь же тот заставил братьев выстроиться в линию, а сам встал с ними лицом к лицу.
С трудом дышал Гастон, на чьей груди зияла рана, но не меняя тяжело давались вздохи и его младшим братьям.
И тут раздался рев. Сперва могло показаться, что это какой-то зверь, но затем пришло ясное осознание гнева приближающегося шторма.
Синий Клинок, порождая неистовый гром, прорезал пространство, оставляя за собой дугу ослепительного синего света. Буря снега, льда и ветра закружилась вокруг мечника, а затем вихрем необузданной ярости обрушилась на противников.
Трое братьев мгновенно оказались поглощены штормом и безвольными осенними листьями их разбросало в разные стороны.
Их ослабевшие руки, покрывающиеся бесчисленным множеством глубокий ран, не смогли удержать оружие. Разлетевшись в разные стороны, они могли лишь со стоном пытаться призвать защитные техники, но ярость ветра была неумолима.
И тут все внезапно стихло.
Замерло.
Ветра ушли, оставив после себя лишь легкие снежинки, нежно укрывавшие землю, уставшую от стремительной, но жуткой схватки адептов, уровня Пиковых Небесных Императоров.
Хаджар стоял перед окровавленными телами. Он все еще сжимал обнаженный Синий Клинок, совершивший всего два удара.
В глаза Безумного Генерала не отражалось ни радости победы, ни триумфа, только легкое сожаление.
Тела братьев дернулись в последний раз и замерли. Расколотая вдребезги булава, расплавленный топор и осыпавшаяся песком секира. Вот и все свидетельство некогда сокрушительной мощи троицы.
Хаджар взмахнул мечом, стряхивая на снег брызги алой крови, после чего убрал клинок в ножны и низко, со всем уважением и почестями, поклонился ушедшим к праотцам воинам. Как равным себе по духу, воли и силе.
— Пусть вас встретят хлебом, медом и песнями тризны, — прошептал он нужные слова, после чего повернулся к остальным.
Никто из пятерки Лисов не был поражен увиденным — они прекрасно отдавали себе отчет в том, насколько сильнее стал Хаджар за прошедший век.
Скорее всего, случись битва с Орденом Ворона сейчас и Безумный Генерал, пусть и выложив все свои козыри и используя предел возможностей, смог бы если и не в одиночку одолеть весь Орден фанатиков, то в значительной мере сократить его поголовье, включая и Мастера.
— Надо уходить, — коротко произнес Хаджар, будто и не сражался только что с тремя горцами.
— Согласен, — Шакх спрыгнул с табуретки, где сидел все это время и вышел за пределы пещеры. — Не думаю, что эти трое обладали такими же способностями к слежке, как наш новый знакомый, так что, скорее всего, кто-то поделился с наемниками информацией о нашем местонахождении.
Хаджар кивнул и повернулся к волшебнику.
— Артеус?
— Мне нужно пять минут, — только и сказал маг.
— Понял, — снова кивнул генерал, после чего подошел к Арнину. Сверкнуло лезвие ножа в руках Хаджара и кровь закапала на снег.
— Пока нас объединяет общая цель, мы ближе братьев и вернее псов, — произнес он слова универсальной кровавой клятвы и протянул руку Арнину.
Волк, немедля, повторил жест, а затем и сказанное.
Хаджар отнял ладонь и позволил ране затянуться, после чего, дождавшись сигнала Артеуса, взмахнул мечом и рассек пространство, открывая ставший уже привычным для Лисов путь по тропам ветра.
Один только Арнин едва не простился с обедом, когда тропа вывела их на противоположный склон.
Он с недоумением посмотрел на Лисов, а затем на покинутое ими плато.
— Почему мы…
— Цсс, — перебил его Шакх. — а то все пропустим.
И тут в очередной раз оборотень на мгновение подумал, что глаза подводят его.
Глава 1739
В самом центре горы, где прежде лед и снег властвовали над сущим, вдруг вспышка огненного безумия пронзила ледяную тишину. И будто небо затрепетало от предвкушения того момента, когда мир будет преображен этим неистовым порывом чужеродной для севера стихии.
Когда первые нити магии соткались в пространстве, Артеус поднял посох и ударил им о землю. С его губ срывались слова, исчезающие в ветре тихими ласками бывалого любовника. И земля, холодная, но податливая, отвечала на них страстным дрожанием девы, взбудораженной обещаниями грядущего.
А затем внезапным порывом, выбившим дыхание у самого воздуха, взрыв огня и молний закружился в апокалиптическом союзе первобытных сил, который мгновенно испепелил своим раскаленным блеском покрытые снегом вершины.
Мир содрогнулся под давлением магии Артеуса и если прислушаться, то, наверное, можно было услышать хруст костей реальности.
Пламя ревело жадными драконами, пытавшимися в огненном дыхании присвоить гору себе. Снег шипел и стонал под их натиском, а его первозданный блеск мерк и чернел в яростных поцелуях огня.
Молнии, дикие и капризные, танцевали и кружились жрицами вокруг огня, а их искрящиеся прикосновения бросали вызов небесам.
Воздух пропитался запахом озона и горелой земли. Пьянящими миазмами он отражал не ограненную силу призванного волшебства.
Какое-то время шторм из огня и молний еще бушевал над каменными пикам, а мир содрагался под воплями пылающей горы. Но вот Артеус еще раз ударил посохом и все стихло.
И нельзя было не задержать взгляда на том, во что превратился склон. Некогда первозданные пики гор были навсегда изменены обрушившимися на них первобытными силами. Камни теперь носили ужасные шрамы бесконечно глубоких, темных расщелин — немых свидетелей произошедшего.
После того, как последние отголоски взрыва растаяли в тишине снежных гор, Арнин
