Возрождение Феникса. Том 4 - Григорий Володин
Между тем блондин обходит машину и, открыв дверцу, помогает выйти Анфисе Аркадьевне.
— Ну я же говорила, — пожимает оголенными плечами Шереметьева. — Опять зажмет мальчика в углу дивана и никого к нему не пустит.
Анфиса отходит в сторонку и смиренно ждет. Следом Беркутов подает руку кому-то еще. Дворяне дружно выдыхают:
— Да ладно!
Новой спутницей рядового дворянчика оказывается самая желанная барышня для многих аристократов. В тайне желанная, ибо далеко не каждый осмелится признаться Лизе Бесоновой. Первый сорт, который до сих пор никто не решился попробовать.
Сейчас юная демоник, опираясь на руку Беркутова, выходит из машины. Княжна Бесонова выглядит, как воплощение порядочности и обольстительности, как сочетание несочетаемого. Синее платье без оголенностей, закрытый кружевной верх, широкий пояс на талии, подол до колен. Живой соблазн в обертке из скромности.
Княжна не торопится отпускать ладонь парня.
Кто-то в толпе пьяно бормочет:
— Черт, чем же я хуже? Он даже не титулованный!
Из «Майбаха» вылезают еще две спутницы. Беркутов также подает им руку. Эти девушки никого не заинтересовывают. Обычные невзрачные дворянки, хоть и хороши собой. Но само их наличие значит очень многое. Оно значит, что четыре девушки состоят в свите юноши. Две княжны на равных с простыми дворянками и на вторых ролях у какого-то вассала. Многие переглядываются заинтересованно. На сегодняшней вечеринке появилась новая фигура. Факт того, что в свите некоего провинциального просточка присутствуют целых две княжны, говорит о многом. Как минимум о том, что поболтать с ним точно стоит.
Беркутов вместе с барышнями поднимается к крыльцу. Он первым вежливо приветствует хозяина «Зарницы», и только тогда потягиваются княжны, словно обычные люди. Остальным дворянам достаются лишь небрежные кивки. Ничего здесь фамильярного нет, ведь всех княжичей, княжон, графов, герцогов, баронов не поприветствуешь поименно, иначе на это уйдет весь вечер. Просто сам жест вышел царским. Затем новоприбывшие утекают вглубь ресторана.
Виктор Долгоногий задумчиво покачивает бокалом. На самом донышке плескается остаток красного вина. Виктор смотрит на удаляющегося Беркутова и его свиту красоток. Виктор чувствует некую зависть, но это так, Сварог с ней. Парень молодец, отхватил Бесонову, причем, самую первоклассную из всего выводка демоников. Посмотрим, насколько его хватит. Обладание лучшими женщинами требует постоянных подтверждений, что ты достоин такого счастья. А то, что Лиза рассматривает Беркутова вовсе не как друга, видно сразу. Восхищенные взгляды, порывы коснуться…Ее словно околдовали. Виктор знает Лизу не один день, и сегодня первый раз, когда он видит ее такой живой. Влюбилась девочка как есть.
— А какой у него ранг? — спрашивает один из завистников. — Может, самородок, как Амиран? Тогда понятно.
— Кмет он, огневик, — бросает Оксана Мурзина, качнув оранжевыми дредами. Астерии сегодня нет, но ее подруга заглянула.
«Огневик, как и я, — мелькает мысль у Виктора. — Хм, а почему бы не устроить парню проверку уже сейчас? Вот сегодня и посмотрим».
***
С девушками располагаемся на диванчиках. Скоро с улицы стягиваются и остальные дворяне. Подозреваю, что мы с моими спутницами стали этому причиной. А вот один из столиков был с самого начала занят кое-кем мерзким. Амиран Беридзе собственной персоной. Сидит в черной рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами, наружу торчит комок темных волос на груди. Вокруг грузина вьются барышни в коктейльных платьях. Беридзе как ворон в окружении ласточек. Рядом на диванах развалились его шестерки. Не друзья — у подобных Амирану людей друзья не частое явление. Зато полно лакеев.
Одна из подружек шепчет что-то грузину. Но он не обращает внимания, потому что заметил меня. Барышня надувает губки и теребит Амирана за рукав, требуя к себе внимания. Грузин же отмахивается от надоедливой, резко встает и шагает прямиком к нашему столу.
— Есть разговор, Беркутов, — едва не рычит грузин, когда подходит ко мне. — Отойди от своих дам ненадолго.
Глава 5 — Урок
Амиран чуть ли не нависает надо мной. От грузина веет животной силой и свирепостью. Ноздри ястребиного носа раздуваются, глаза под кустистыми бровями горят, как факелы.
Еще шаг ближе — и он воткнется головой в пол. Слово Феникса.
— Амиран Петрес-дзе, всё хорошо? — спрашивает Лиза с улыбкой. — Мне показалось, что вы очень расстроены. Настолько, что забыли про вежливость. Отойдите. Вы заслонили диджея.
Амиран сужает глаза, но послушно делает шаг назад от нашего стола. Не очень-то и удивительно. Грузин уважает силу, а Лиза сильнее его раз в двадцать.
— Простите, Елизавета Артемовна, — рокочущим голосом произносит он. — Честно, не признал вас. Увидел — но не признал. Разум отказался допустить, что великая Бесонова будет состоять в свите провинциала.
— А вежливость к вам так и не вернулась, Амиран Петрес-дзе, — разочарованно качает белокурой головкой Лиза. — Свита — термин, недопустимый в цивилизованном обществе. Это сленг молодежи, бескультурное явление, которое многие подхватили, к сожалению. По этикету нет никаких свит, только кавалер и его дамы. Пойдите вон от нашего стола, пожалуйста, иначе мне придется встать.
На свирепом лице Амирана мелькает еще не испуг, но чрезвычайная настороженность. А я прямо наслаждаюсь ситуацией. Широкоплечий огромный кавказец трусит перед стройной русской барышней. Картина маслом.
— Я прошу прощения, Елизавета Артемовна, — выдавливает он. — Меня действительно повело не в ту сторону. Слишком уж шокирован, что ваш, простите, «кавалер» украл мою двоюродную сестру.
На этот раз Лиза ничего не отвечает. Лишь смотрит на меня, передавая слово. Она не в курсе вопроса, а, значит, не вправе выносить свои суждения.
— Нельзя украсть то, что вам не принадлежит, — отвечаю и поворачиваюсь к девушкам. — Простите, мои дамы. Мне действительно, есть что обсудить с досточтимым сударем, — я встаю из-за стола и увожу грузина к пустым столам в дальнем углу вдали от танцпола и веселящихся дворян. Я иду в самую темноту, где никому не помешает то, что вскоре произойдет. Урок вежливости, так сказать.
По дороге к столу Амиран щурится, привыкая к темноте. Упав друг против друга, мы секунд тридцать меряемся взглядами.
— Может быть, достаточно пытаться прожечь в моих глазницах отверстия? — оскаливаюсь. — Если вы наконец возжелали дуэли со мной, мое предложение всё еще в силе.
— Ты, видимо, не понимаешь, Беркутов, — дергает губой Амиран. — Что висишь над пропастью. Больше никогда не стой на моем пути. Дарико целиком и полностью принадлежит роду Беридзе. Так будет, пока она жива. Так будет и если она умрет. Ее тело — собственность моего отца, главы рода. А, значит, моя собственность, — его выражение лица становится плотоядным.
Сука. Он сейчас едва не облизался. Чтоб тебя… гребаное животное. Мразь, Дарико же твоя
