Охота на нечисть - Алекс Рудин
Да нормальная девка! Отвечаю!
Говорил князь так, словно молотом по наковальне бил. И каждое слово сгибало пацана всё ниже и ниже. Мне даже жалко его стало. В самом деле — и девку на глазах отобрали, и папаня дрючит ни за что.
А княжич, гадёныш такой, с ненавистью зыркнул на меня светло-серым глазом. Бля, Немой! Вот ты и наследника во врагах заимел! Теперь в твоих интересах, чтобы папаша правил как можно дольше.
Наконец, князь покончил с наследником и обернулся к нам с Сытиным. С головы до ног оглядел меня. Интересно, князьям тяжёлый взгляд вместе с золотой шапкой выдают, что ли? В комплекте?
— Василий Михалыч, это твой человек? — спросил князь, коротко кивнув на меня.
В глазах Сытина явно читалось желание сказать, что он видит меня впервые в жизни. Но начальник тайной стражи пересилил себя и кивнул.
— Мой, княже! Я недоглядел.
— Молодец! — веско сказал князь. — А почему на помощь не позвал?
Это князь спросил напрямую у меня.
Я вздохнул, улыбнулся, как можно шире, и привычно замычал. Глаза князя полезли на лоб от удивления.
— Немой он, княже! — поспешил объяснить Сытин.
Князь удивился ещё больше.
— Как не твой? Ты же только что сказал…
— Он говорить не может! Вот и не позвал никого. Справлялся, как мог!
— И ведь справился! — подхватил князь. — Жизнью рисковал, а справился! Не допустил беды с княжичем! Достоин награды!
Князь снова повернулся ко мне.
— Ну, чего хочешь? Проси! Только не наглей!
— Не может он, княже! — напомнил Сытин. — Он потом подумает и напишет, а я передам. Пойдём мы. Мне ещё с твоей стражей разобраться надо.
— Идите! — разрешил князь. — Парня доктору покажи, Василий Михалыч! Не подхватил ли он чего от этой шалавы? И послезавтра приведи его ко мне. Только одетого! А то куда ж я ему медаль приколю?
— Идём, Немой! — дёрнул меня за руку Сытин. Мы спустились по лестнице. Двое молодцов тащили за нами завёрнутую в ковёр девицу.
— Отнесите её в темницу и сдайте Никите Ильичу! — приказал им Сытин. — А ты, Немой, штаны надень. Я твою голую жопу видеть уже не могу!
Пока я натягивал штаны, Сытин смотрел на меня с весёлым изумлением.
— Я уж и не знаю, Немой, — доверительно сообщил он мне, — что хуже — демоны, или ты.
Сравнил, тоже мне!
— К демонам я уже привык, — продолжал Сытин. — Но с тобой куда веселее. Тебе хоть девка-то понравилась?
А это девка была? Вообще-то, кошка. Но… Да, конечно, понравилась, бля! Ты поживи без баб столько, сколько я — и тебе понравится!
— Ладно, — заключил Сытин. — Обошлось — и слава богам! Но к доктору я тебя, всё-таки отведу — мало ли что! Заодно и познакомишься. С твоими талантами влипать в херню такое знакомство пригодится.
Он подошёл к замершим охранникам, внимательно осмотрел их и даже зачем-то понюхал. Потом небрежно щёлкнул пальцами. Охранники удивлённо захлопали глазами.
— Спите на посту?! — грозно рявкнул на них Сытин. — Две седмицы ареста каждому!
Бля, он так и сказал — седмицы!
— Не люблю я теремную стражу, — доверительно сказал мне Сытин, когда мы вышли на крыльцо. — Бездельники. Целыми днями по терему шляются, хари наели, шире плеч.
Он легко сбежал по широким ступенькам.
— Мда. А виноват-то я, Немой. Не они. Девка их заворожила. А я недосмотрел. Своего человека не поставил у двери. Выходит, ты мою жопу сегодня спас. Спасибо, Немой! Должок за мной.
Я внимательно поглядел на него — стебётся, что ли? Но Сытин, вроде, говорил серьёзно.
Мы завернули за угол, и Сытин постучал в низенькую неприметную дверь.
— Заносите! — крикнул из-за двери дребезжащий стариковский тенорок.
Сытин открыл дверь.
— Заходи, герой-любовник!
В квадратном помещении с неожиданно большими полукруглыми окнами стоял тяжёлый запах мертвечины и уксуса. Воняло так, что я чуть не проблевался!
На большом деревянном столе посреди комнаты лежал труп с тощими руками и ногами. Грудная клетка трупа была небрежно разворочена, живот распорот.
Возле стола стоял сухонький старичок в густо забрызганном кровью кожаном фартуке. В правой руке он держал окровавленный топор, а в левой — огромные очки в толстой медной оправе.
— А где тело? — нетерпеливо спросил старичок.
— Гиппократ Поликарпыч, мы по другому вопросу, — мягко ответил старичку Сытин.
Старичок нацепил очки на острый воробьиный нос. Покрасневшие глаза за толстыми стёклами растерянно заморгали.
— А-а-а, Вася! — радостно воскликнул он. — Проходи-проходи! Я сейчас!
Старичок небрежно швырнул топор к поленьям, лежавшим возле кирпичной печи, и стал мыть окровавленные руки в большой деревянной бадье.
— Приоткрыл бы окно, Гиппократ Поликарпыч! — сказал Сытин. — Душно у тебя.
— А, да! Ну, открой сам, Вася! Только марлю не сбей — мухи налетят.
Сытин пододвинул тяжёлую лавку, влез на неё и приоткрыл створку окна. Оттуда потянуло свежим воздухом.
Фух!
— Любопытнейший случай мне попался, Вася! — оглядываясь на Сытина, с энтузиазмом сказал старичок. — И как раз по твоей части!
Сытин сразу подобрался, как боевой конь при звуках трубы.
— Что такое? — спросил он старичка.
— Отравила одна женщина мужа. Ну, и сама страже сдалась — чтобы без хлопот. Спрашивают её — за что мужа убила. А она отвечает — мол, бессердечный стал, семью бросил, по кабакам пьёт, с девками гуляет.
Старичок замолчал и стал вытирать руки большим холщовым полотенцем.
— Ну, и что? — нетерпеливо спросил Сытин, слезая с лавки.
— А то, что мужа её ко мне привезли. Чтобы я подтвердил факт отравления. Я его вскрыл — а сердца, и вправду, нет! Вот, сам полюбуйся!
Сытин подошёл к столу и внимательно уставился на труп.
— Иди сюда, Немой! — позвал он меня. — Гляди!
Я нехотя подошёл к столу.
В распахнутой настежь грудной клетке на месте сердца был гладкий кожистый мешок, величиной с кулак. Формой он напоминал яйцо буро-кровяного цвета. К нему со всех сторон тянулись толстые, с палец, сосуды. Они так естественно вросли в яйцо, словно оно и должно было здесь находиться.
— Где-то я о таком слышал, — задумчиво потирая подбородок, сказал Сытин. — Покопаюсь в библиотеке. Спасибо, Гиппократ Поликарпыч, озадачил ты меня!
— Обращайся, Вася! А ты зачем пришёл-то?
— А, да! Молодого сотрудника привёл, — ехидно сказал Сытин. — Проверь, Гиппократ Поликарпыч, не пострадал ли парень на работе.
— А чем работал? — поинтересовался доктор.
— Хером, Гиппократ Поликарпыч, хером!
— Это дело серьёзное! — согласился Гиппократ. — Сейчас мы у него соскоб возьмём аккуратненько. Дай только стерильный одноразовый зонд сделаю.
Он взял топор и обтёр его лезвие о фартук. Затем выбрал из кучи дров длинное прямое полено. Поставил полено на толстый изрубленный чурбан, прицелился и отколол
