Мы вернемся домой - Иар Эльтеррус
Именно то поколение смогло добиться полной ассимиляции враждебных народов за какую-то сотню лет. Сказать, что это было трудно, — ничего не сказать! Это было адски трудно! Но справились, едва не надорвались, но справились. Поэтому никого теперь не удивляли отчества наподобие Джоновича, Франсуазовича или Куртовича. Да и более экзотические тоже. И все имперские граждане считают себя ментально русскими, независимо от происхождения, будь они хоть неграми, хоть японцами, хоть американскими индейцами. Ведь русский язык являлся для них родным. А вот английский, немецкий, французский и многие другие были напрочь забыты, остались на потребу ученым-лингвистам.
Кто-то, возможно, посчитает, что так делать было нельзя, что любая культура уникальна и имеет право на существование. Но победители считали иначе, после тридцати двух лет страшной войны, после потери более шестидесяти миллионов человек они приняли решение о культурной ассимиляции и претворили его в жизнь. Простить врашам позпрежнему они не могли. Хватит! Причем своего русские добились почти без насилия. Носителям неприемлемых для империи идеологий, наподобие национализма и либерализма, просто дали вымереть естественным путем, не позволяя участвовать в воспитании собственных детей. А дети, наоборот, охотно восприняли идеологию стремящейся в небо страны, им было куда интереснее общаться со сверстниками и становиться космонавтами, учеными и первопроходцами иных миров, чем слушать и впитывать злобное шипение родителей, с которыми виделись не чаще раза в неделю, да еще и под контролем воспитателей, тем более, что молодых поощряли к постижению нового всеми силами, причем под руководством опытных психологов. Например, победители в математической или физической олимпиаде могли претендовать на полет на Марс или спутники Юпитера. А когда изобрели гипердвигатель и начали создавать колонии в других системах, то и на их палнеты и астероиды.
«Ищущий» миновал границу вселенных и оказался в непривычно пустой системе Лейтена — в ней доводилось бывать каждому из членов экипажа, поэтому отсутствие привычных пространственных станций казалось неестественным, пугающим, словно здесь произошла катастрофа.
— Женя, ты курс посчитала? — повернулся к штурману капитан фрегата, Иван Угрюмов, высокий черноволосый мужчина с выражением на лице, полностью соответствующим его фамилии.
— А чего его считать, — удивилась Евгения Ирвинг, миниатюрная шатенка, которую на корабле прозвали Живчиком, уж больно она была непоседлива. — Все лучшие траектории от Лейты до Земли двести лет назад просчитаны! Я просто взяла самый удобный, дополнила расположением звезд на текущую дату — и все. Готово. Уже Володе курс скормила. Так что командуй — и вперед!
Иван тяжело вздохнул, он всегда с трудом переносил Женькину трескотню. Говорила девушка много и очень быстро, слегка задыхаясь, потому понять ее иногда было затруднительно — глотала окончания слов. Не будь она таким прекрасным штурманом, Иван еще год назад подал бы рапорт о переводе психологически не совпадающего с остальным экипажем человека на другой корабль. Но пока пигалицу терпели. Много раз пытались объяснить, что не нужно так много говорить, Женька честно пыталась, изо всех сил, но ничего не получалась — слова вырывались из нее буйным потоком, и непривычный к такому человек в ее обществе терялся. Но это все-таки терпели, тем более, что было у штурмана еще одно очень ценимое всеми качество — на девушку старались по возможности свались все дежурства по камбузу, поскольку готовила Женька просто божественно. В отличие от, хотя бы, бортового врача, Ирины Михайловны Лонгрин, чью стряпню можно было есть разве что под угрозой голодной смерти. Да и сам капитан готовил ничуть не лучше. Мог разогреть готовый паек, полить соусом, и это все, на что его хватало. Женька же исхитрялась из стандартных пайков приготовить такую вкуснятину, что руки можно было по локоть обглодать и не заметить.
Пилоты-истребители, Марвин Кавасаки и Маньяндо Мвале, со смешком переглянулись, наблюдая за кислым лицом капитана — вот уж название соответствует сущности! Эти два неугомонных шутника с Женькой, в отличие от остального экипажа, прекрасно общались, в отличие от остальных, и создаваемый девушкой лишний шум им ничуть не мешал.
Снова незаметно вздохнув, Иван подключился к искину Володе через мозговой имплант и скомандовал начать подготовку к разгону. Через две минуты «Ищущий» резко набрал скорость и оказался в цветовом многомерии гиперпространства. В Солнечной системе корабль, идя на форсаже, будет через три с половиной часа.
— Давайте еще раз уточним первоначальные действия, — капитан повернул кресло к экипажу, одновременно продолжая отслеживать состояние гипергенератора и двигателей через имплант. — Полагаю, для начала следует снять информацию с центров принятия решений, а потом уничтожить их. В поднявшейся суматохе будет нетрудно подключиться к основным серверным центрам планеты. Помимо прочего, нам необходим полный архив записей всех социальных сетей, от фейсбука до контакта. Самый низкий приоритет имеют китайские сети.
— Вот не скажи, — покачал головой Георгий Дарелия, второй пилот и канонир, — исходя из полученной от корветов информации, нынешний Китай — это совсем не тот Китай, что был во время нашей Великой войны. Этот куда более себе на уме и куда более силен и богат. Здесь по нему не били биологическим оружием, из-за которого две трети народа вымерло. Здесь наши не спасали выживших, поэтому местные китайцы им ничем не обязаны. Так что информация по ним лишней не будет. Тем более, что во второй реальности Китай почти такой же, как здесь, отличия минимальны.
— Ты прав, — признал Иван. — Но все-таки прежде всего необходимо снять информацию с серверов Америки и Европы.
— Только нужно будет потом полностью выжечь серверные парки фейсбука, твиттера, тик-тока, инстаграмма, ютуба и других не русских или китайских соцсетей, — заметил инженер, Максат Сагиев, круглолицый, спокойный, как древний будда, казах. — Через них идет основной поток дезинформации о России и ее действиях. Думаю, это нашим поможет.
— Пожалуй, — кивнул капитан. — Это действительно будет полезно. Кстати, корвет нас ожидает?
— Да, на высокой орбите Земли под маскирующими полями, — подтвердила Женька, скорчив мордочку, при виде которой Иван снова вздохнул. — Там тридцать седьмой отирается.
— А, — засиял белозубой улыбкой Маньяндо. — Твоя подружка, Аленка,
