Александр Уралов - Долгий дозор
В ушах пискнул вызов, и спокойный голос муллы-батюшки произнес:
— Егор, не подстрели меня сдуру, я сейчас тебе на глаза покажусь.
И вправду, вывернулся откуда-то из-за кустов ген-саксаула, метрах в двухстах от дота. Маленькая фигурка кувырком скатилась с гладкого песчаного склона и метнулась к ржавому остову непонятного механизма, наполовину заросшего колючим вьюном-хватайкой. Ох и ловко движется мулла-батюшка! А вроде здоровый такой, почти на полголовы Егора выше!
Из-за склона что-то блеснуло. В прицел Егор ухватил руку с зеркалом на рукаве — осматривается шатун, не рискует. Это хорошо, что мулла-батюшка их к доту заманил. На склоне-то как на ладони все будут.
— Жди, — прозвучал голос муллы-батюшки.
— Угу, — ответил Егор, стараясь не отвлекаться.
На склон осторожно выползли двое. Третий оставался вне видимости, только зеркало поблескивало. В ушах пробормотал сервисный голосок: «Внимание! Попытка сканирования! Попытка сканирования!» Ну ясно. Хотят выяснить, есть ли где поблизости помощь одинокому бойцу, который так неосторожно напоролся на шатунов. Хе-хе… сейчас мы их разочаруем… надо только переждать, пока они убедятся, что боец был один…
Вот оба открыли огонь по железяке, единственному до самого дота естественному укрытию. Это ничего. Там хоть и едва-едва хватает места для такого большого мужика, как мулла-батюшка, но все же надежное укрытие. А дот они не засекут. Уж чего-чего, а сеть на нем почти исправная. Метров с пятидесяти — и то хрен определишь, что это не просто уральский гранит из песка торчит, а долговременная огневая точка.
Шатуны разделились, пытаясь обойти железное укрытие муллы-батюшки с флангов. Надо сказать, движутся они коряво. Не обучены они грамотно воевать. Им по большому счету не труп, а «язык» нужен. Раз человек с оружием у Иртяша бродит, значит, где-то рядом и пожива есть. Не развалины же он охраняет.
Егор тщательно прицелился. Тот, что карабкался в обход с левой стороны, вдруг дернулся и приник к калашу. Засек!
Егор снял его, как на учениях. Видно было, как брызнуло в разные стороны, как, крутясь, взлетел в воздух обрывок головного армейского платка, как мгновенно окрасило песок вокруг дернувшегося тела. Теперь второй…
Рука за склоном исчезла. Второй быстро-быстро зарывался в песок, подняв облако пыли. Интересно, заметил ли он, откуда, с какой стороны поразил его дружка Азраил, Ангел Смерти? Егор аккуратно всадил в копошащегося три пули подряд. Все-таки в шлеме шатун. Да и трудно в этой пыли разобрать, где там руки, а где ноги.
Шатун продолжал биться. Егор хотел было уже добавить, но тот вдруг затих. За склоном по-прежнему никого не было. Мулла-батюшка уже быстро поднимался обратно наверх. Осторожно высунувшись, он приказал, нарушив теперь уже бесполезный режим молчания:
— Егор, сюда. Через амбразуру иди, не теряй времени!
Пока Егор протискивался, пока зигзагом бежал по песку, оглядываясь по сторонам, мулла-батюшка выстрелил еще три раза. Егор с размаху плюхнулся на песок рядом с ним. Там, за склоном, не так уж и далеко, чернели два трупа.
— Подожди немного. Минуты через две я пойду, осмотрю их, а ты смотри в оба. Если и были еще шатуны, так они либо во-о-он там появятся, видишь? Либо, что маловероятно, с правой стороны. Если, конечно, по минному полю нормально прошли.
— Не пройдут, — тяжело дыша, сказал Егор.
— Не знаю, — отрезал мулла-батюшка. — Может, у них сканер имеется. Вряд ли, конечно, — шатуны драные какие-то, но береженого… что?
— Береженого — Господь-Аллах бережет, — послушно пропыхтел Егор.
Все обошлось. Шатунов действительно было пятеро. Двоих мулла-батюшка с самого начала завалил. Третьего, судя по всему, эмира их, удиравшего, с ходу. Это когда на склон вновь поднялся. Тому, что в песке барахтался, Егор умудрился влепить пулю прямо в калаш. Всю казенную часть разворотил. Но на запчасти сгодится.
— Ты, Егор, в отца пошел, — сказал мулла-батюшка, когда они собирали оружие и обшаривали трупы, — реакция отменная, а выдержки пока не хватает — учти это на будущее. Ну да ладно. К тебе это придет со временем… надеюсь. Не сообразил, что начинать надо было с правого, а левому деваться совсем некуда было. Там слой песка, сам знаешь, сантиметров двадцать, а дальше камень идет. Уж он-то от тебя в любом случае не ушел бы.
Егор кивнул и отвернулся. Тошнило жутко. Очень уж страшно выглядело то, что от головы у шатуна осталось. Да и второй не лучше выглядел. Три пули все-таки. Троих убитых муллой-батюшкой он смотреть не пошел, тот сам их осмотрел. Решили с трупами не возиться, неподалеку утром еще песчаники подвывали, вот теперь им будет чем заняться…
Оставалось самое ужасное. С тошнотой Егор справился. Но теперь надо бы отрезать уши у двоих, самолично им убитых. Отрезать, в тряпицу завернуть, а дома кинуть в раствор дубильного бродила, которым верблюжьи шкуры под обувь обрабатывают. Ну и высушить потом.
— Тебе это точно надо? — хмуро спросил мулла-батюшка.
Егор кивнул, не глядя ему в лицо. Конечно, это совсем необязательно… но, блин, все же воины так делают здесь, на Урале… почти все! Не по-милосердному, конечно, но… обычай… и потом, уж шатуны бы не только уши, а и всего бы дозорного на части порезали. Так и пошел бы высушенными частями по диким базарчикам и нелегальным лавочкам где-нибудь в Полевском, Челябе, а то и в дальнем Эко-терем-бурге. Мало ли дикарей покупателей…
Как Егор уши отрезал — это лучше и не вспоминать. Но — смог. Правда, дома об этом не рассказывал, несмотря на то, что все кому не лень с восторгом расспрашивали. Мама-Галя только плечом дернула:
— Паршиво это, конечно, Егор. Но живем мы у шайтана на рогах. Иногда приходится и такое делать. Маринке только не показывай, а то она ночью плохо спать будет.
Однако Маринка все же выклянчила «одним глазком глянуть». И ничего! А то она этого не видела, да! Зато раньше чужие трофеи видела, а теперь — от Егора, настоящего дозорного! И поцеловала перед сном… аж в жар бросило, Ромка-джи иззавидовался весь напрочь, до головной боли, и по поводу Маринки, и по поводу трофеев.
А мулла-батюшка еще, как только пришли, на Егора епитимию наложил. Давай, мол, очисти оскверненную душу. Егор не обижался — все по-честному, по-мужски!
Аминь.
В этот раз разговора взрослых ребятам послушать не удалось. Мулла-батюшка сразу же попросил их принести воды — водопровод в Храм так и не протянули, далеко! — и пока они брели к ближайшей колонке, да там еще пережидали небольшую очередь, да еще и обратно тащили бурдюки с водой, как верблюды, по жаре на собственных горбах…
Егор услыхал только, как мулла-батюшка закончил разговор:
— «Раньше, раньше»! Мало ли что было раньше! Раньше, вон, холодно было, а сейчас до сороковых широт жарко. Глобальное потепление — спасибо Господу-Аллаху — вовремя закончилось, дав нам возможность жить в Вере-Истине.
— Не похожи вы на простого деревенского священника, — вкрадчиво, как показалось Егору, сказал Зия. — Армейская заквасочка, знаете ли… Бывший сполох-десант?
— А я не бывший. Я и сейчас на войне. Только война эта — за путь праведный, — отрезал мулла-батюшка. А Мама-Галя тихо сказала:
— Николай у нас и опора, и защита, и утешение. Уж и не знаю, что было бы, если бы не он был у нас священником… — И вдруг положила руку на огромную ладонь.
Егору стало неловко, и он, отвернувшись, преувеличено громко заорал:
— Пошустрее, задохлики! Маринка! У тебя воды всего ничего — не копайся!
— Как надо, так и иду, — пискнула упрямая красавица Маринка, не терпящая, чтобы последнее слово не за ней оставалось.
— Блин, бугай какой, — пропыхтел Ромка-джи, затаскивая в Храм свой бурдюк с водой. — Тебе-то легко говорить… Ты и сам бы все три бурдюка утащил!
— Эй, молодежь! — поднялся мулла-батюшка. — Тащите всё сами знаете куда. И пошустрее обратно! Разговор есть.
Ребята уж было надеялись, что сейчас им гости дорогие, московские, все тайны Вселенной рассказывать начнут, но всего и дел-то было, что освободили их пока от овечьей службы, приказали просто так по Городу не шляться, а ходить за Саввой и Егором как на веревочке. На все вопросы отвечать обстоятельно. Чего сами не знают — с нужными людьми сводить, носами не шмыгать, держаться с достоинством.
Но и то хорошо, что с овцами не возиться. А с Зией и Саввой интересно! Мама-Галя только улыбалась, глядя, как Маринка с Ромкой-джи ликуют. Егор, тот не скакал, не прыгал, держался с достоинством. Как-никак — дозорный!
— Считайте, что вы в дозоре, — кстати сказал мулла-батюшка. — Ваше дело быть при гостях. — И хмуро посмотрел на Егора.
Егор подумал, что Город хочет все-таки приглядывать за учеными… мало ли что! Ну что ж, он согласен быть его, Города, глазами и ушами. Иначе как? Никак! На самой границе живем. Дальше нас на юг — только пустыня. А на востоке, где-то далеко, — Китай. Так до Китая-то — шагать и шагать, да все по местам беззаконным, диким…
