Андрей Степаненко - Избранник
— Пошли, мыслитель, разделишь со мной невзгоды юного возраста.
Когда они вышли, народ уже оккупировал просторный зал. Дядя Женя стоял у стены, а его ученики сидели, поджав ноги, по периметру ковра и внимательно слушали. Марго и Сашка тихонечко присели с краю.
Дядя Женя говорил об оздоровительном эффекте позитивного взгляда на жизнь, о необходимости кардинальной смены взглядов, об отказе от ненависти и мести. А потом перешел от слов к делу, и стало по-настоящему интересно.
Он подходил к очередному ученику, что-то тихо спрашивал, затем, наклонив голову и словно к чему-то прислушиваясь, проводил рукой вдоль корпуса «пациента», и тот вдруг замирал и переставал реагировать на внешний мир.
«Транс!» — уверенно констатировал Сашка.
Солнце за окном стремительно садилось, но благодаря огромным окнам света в зале было еще достаточно, и Сашка принялся наблюдать. Из девяти человек, сидящих к нему лицом, у семерых зрачки были почти такие же, как у Бобика и Нели, — просто огромные. У двух — нормальные. Остальные были вне поля зрения. Дядька аккуратно поработал с каждым, но, когда он столкнулся с одним из двоих с нормальными реакциями, «фокус» не сработал, и человек не отключился.
«Оп-паньки! — мысленно отметил Сашка. — А номер-то не прошел!»
— Вам еще походить к нам следует, — ласково тронул то ли ученика, то ли пациента за плечо дядя Женя.
Он переместился ко второму с нормальными зрачками, и Сашка напрягся. И едва дядька начал свои пассы, как стало совершенно ясно: не выйдет! И точно: сколько дядька ни бился, мужчина в транс не впадал. Это уже становилось интересным.
Дядька перешел к следующему, затем к следующему, и тихо перемещающийся вдоль края ковра Сашка уже точно мог предсказать, что из этого выйдет. И ошибся лишь однажды: плотная женщина с нормальными зрачками все-таки в транс погрузилась, но времени дядька на нее потратил втрое больше обычного. И когда всё завершилось, а дядька, отправив «недостаточно духовно продвинутых» заниматься самостоятельно, вышел в кухню, Сашка стремительно переместился вслед.
— Что они принимают? — без паузы спросил он.
— В смысле? — недоуменно посмотрел ему в глаза дядька.
— У них зрачки как полтинники!
— Естественно, — пожал плечами дядька.
— Чего ж тут естественного? — криво улыбнулся Сашка. — Меня один такой сегодня чуть на котлеты не пустил. Это же допинг — сто пудов! Наркота!
— Ты ошибаешься, — мягко улыбнулся дядька. — Хотя, знаешь, и меня поначалу удивляла такая реакция тела на духовный рост, но я тебя заверяю: никакой наркотой здесь и не пахнет. Я же тебе объяснял...
— Ты хочешь сказать, что всё это происходит только от контакта с тобой? — заинтересованно прищурил глаза Сашка.
— Ну... в общем, да, — с чувством законной гордости признал дядька. — Насколько я могу судить... Не сразу, конечно... приходится ждать, когда человек созреет, чтобы стать «просветленным».
— И сколько уже... созрело?
— Ну, я и не упомню, — тихо засмеялся дядька. — Много...
— И что потом?
— Болезни отступают, проблемы решаются сами собой, и вообще человек становится умнее и добрее. Ну и некоторые экстрасенсорные способности появляются...
Сашка задумался. В принципе, Бобик мог пройти через дядькины руки — способности у парнишки определенно были запредельные, но назвать его чрезмерно добрым Сашка бы не рискнул.
— Исключения бывают? — поинтересовался он. Дядька задумался и внезапно кивнул:
— К сожалению, да... но нечасто.
— Какого рода? Зрачки как полтинники, а доброты не прибавилось?
Дядя Женя вздохнул. Было видно, как трудно дается ему такой поворот разговора.
— В общем, да, — наконец выдавил он.
Это уже походило на правду. По крайней мере, выглядело честнее.
Дядя Женя поставил чайник на плиту и присел на табурет. То, что эта тема зацепила его за живое, было очевидно.
— Знаешь, Сашок, так обидно бывает! Бьешься-бьешься, а толку — никакого. А главное, видно, что человек хороший, не без способностей, а результаты...
— Ты, Женя, себя не кори, — раздалось от дверей, и мужики обернулись.
В комнату входила Неля.
— Ты уже скольким людям помог? Не считал? А я считала. — Неля выразительно посмотрела на Сашку. — Триста сорок семь человек.
Сашка уважительно хмыкнул.
— И это только те, кому он явно сумел помочь, — с упором на «явно» и специально для Сашки произнесла Неля. — А так мы уже человек шестьсот приняли.
Сашке немного полегчало: всё становилось на свои места. То, что процент получивших пользу — порядка шестидесяти, говорило о многом, а главное, четко указывало на аутогенный, самогипнотический характер исцелений. А этого можно достигнуть и без наркотиков, и даже без йоги. Вот только Бобик...
— Ты вообще у нас молодец. — Неля с неожиданной нежностью прижалась к дяде Жене.
— Зато ты у нас не шедевр! — громыхнуло от дверей.
Все мгновенно развернулись.
В дверях кухни, яростно прищурив глаза, стоял тот самый подполковник.
— Сколько это будет продолжаться? — полыхая гневом, поинтересовался он.
Неля съежилась.
— До вас, понимаешь, не дозвониться! Марго по «пятакам» шляется! Дома пусто — хоть шаром покати! Ни пожрать, ни... Быстро домой!
— Но, Федя...
— Быстро, я сказал! Бегом!
Разъяренный начальник горотдела подскочил к жене и потащил ее к дверям.
— Федя, не смей, — ощетинилась Неля. — Здесь люди.
— Чего не смей, чего не смей! — закипел и без того уже подогретый супруг. — Я тебе покажу «не смей», лахудра!
Неля вцепилась в косяк, но Федор Иванович легко оторвал ее, и Сашка увидел, что в зале уже включили свет, а в коридор начали выглядывать потревоженные во время медитации ученики. Ни о каком трансе уже не могло быть и речи: Нелю, правую руку Учителя, ухватили за загривок и чуть ли не пинками волокли в прихожую.
Сашка глянул на дядю Женю. Он, как хозяин дома, по крайней мере мог что-нибудь сказать. Но дядька так и сидел на табурете, чуть прикрыв глаза и расслабленно улыбаясь одними уголками губ. И лишь когда в коридоре раздались короткие всхлипы, а затем и напряженный голос вмешавшейся в ссору Маргариты, дядька словно очнулся.
— Подожди, Федя, — тихо произнес он. — Не надо ее дергать.
Он произнес это очень тихо, но, как ни странно, Федор Иванович услышал.
— А что мне с ней делать?! — яростно поинтересовался главный городской мент. — В ж... целовать?! Я всё воскресенье, как последний придурок, на работе мантулю, голодный как черт, а она будет на всякие шабаши ходить! Развел здесь курятник и топчешь всех помаленьку!
Ученики растерянно переглянулись.
— Так ты из-за этого пацана подставил? — внезапно и весьма заинтересованно наклонил голову дядька.
— Я подставил? — растерялся Федор Иванович и густо покраснел. — Я, между прочим, личные дела со служебными не путаю! В отличие от тебя! Иначе бы вы у меня здесь все мордами вниз лежали!
— Я вижу, что ты сегодня без ОМОНа пришел, — закивал головой дядя Женя. — Но Сашку ты всё-таки подставил. Зачем?
Лицо начальника горотдела стало почти свекольным от гнева.
— Ничего умнее не скажешь?! — задыхаясь от с трудом удерживаемой ярости, просвистел он.
Дядя Женя ушел в себя еще глубже и вдруг посерьезнел.
— Скажу, — кивнул он. — Хватит под Хомякова подстилаться, Федя. Будь мужиком.
— Чего? — захлопал глазами начальник горотдела. — Что ты сказал?!
— Что слышал, Федя, — выпрямился на табурете дядя Женя. — Ты потому всех вокруг и тиранишь, что сломал тебя Хомяк.
Сашка посмотрел на багрового, чуть ли не икающего от переполняющих его чувств подполковника, затем на дядьку и снова на Федора Ивановича и понял, что теперь всё: никто и никогда его от ментов не отмажет.
— Вы... вы, Никитины... Я вас всех... — Ему было очень трудно взять себя в руки.
— Первым — пацан, а затем и ты! По всей строгости...
— Не выйдет, Федя, — покачал головой дядька. — Только я. Если ты мужик.
— Каждый за свое ответит, — процедил сквозь зубы подполковник.
— Я дам показания, что анаша принадлежит мне, — встал с табуретки дядька, — и тебе придется иметь дело только со мной.
Начальник горотдела растерялся.
— Это я ее в рюкзак сунул. Ты понял, Федя? По ошибке. Мне и отвечать.
Сашка обмер. Стало так тихо, что все услышали, как тикает будильник на кухонном подоконнике. Подполковник злобно дернул губой.
— Тогда пошли, — кивнул он в сторону дверей. — Посмотрим, какой ты крутой!
Дядька охотно кивнул.
— На сегодня занятия отменяются, — спокойно объявил он, подошел к плите и снял уже почти выкипевший чайник.
Сашка бросил на дядьку взгляд и растерянно заморгал: зрачки у него были те самые... на всю радужку!
Дядя Женя ободряюще подмигнул обнявшей Маргариту, да так и замершей Неле, прошел в прихожую, накинул куртку, сунул в карман комплект ключей, покопался в подзеркальнике, нашел второй комплект и кинул его Сашке:
