Джеймс Фрей - Вызов
Кристофер смотрит ей прямо в глаза. Голос его дрожит:
– Я тебя люблю, Сара Алопай.
Она старается улыбнуться, но не может.
– Я люблю тебя, – горячо повторяет юноша. – И клянусь, что не разлюблю никогда.
Они одновременно встают и обнимаются. За последние три года они целовались не раз, но ни один поцелуй не значил так много, как этот, не вызывал столько чувств. И не казался таким коротким.
Они размыкают объятия. Сара знает, что, возможно, больше никогда не увидит Кристофера, не поговорит с ним, не прикоснется к нему.
– И я тебя люблю, Кристофер Вандеркамп. Я тоже тебя люблю.
30,3286; 35,4419[44]
Ань Лю
Китай, Сиань, уезд Гаолин, Тунъюаньчжэнь, незарегистрированная подземная недвижимость, резиденция Лю
У Аня Лю есть один недостаток, и он его стыдится.
Хлопхлоп.
Непроизвольные подергивания, из-за которых он то и дело хлопает глазом.
Это тик.
ХлопСПАЗМ.
СПАЗМСПАЗМ.
Но у Аня Лю есть и преимущества:
1. Все Игроки едут в Сиань.
2. Ань Лю живет в Сиане.
ХлопСПАЗМ.
СПАЗМхлоп.
3. Значит, он будет играть на знакомом поле.
4. Ань – первоклассный хакер.
5. Ань умеет делать превосходные бомбы.
ХлопСПАЗМхлопхлоп.
Хлопхлоп.
Хлопхлоп СПАЗМ.
6. Ань умеет находить людей.
Расшифровав послание, он регулярно просматривает списки пассажиров, вылетающих из аэропортов, которые расположены неподалеку от зон падения метеоритов, отфильтровывая их по возрасту, дате покупки билета, дате выдачи визы и – хлоп-хлоп-хлоп — исходя из идеи, что половое распределение будет примерно одинаковым.
ПОЛОВОЕ… СПАЗМ… ПОЛОВОЕ.
Ань предполагает, что – спазм-хлоп — Игроков, живущих около мест падения монгольского и австралийского метеоритов, вычислить будет трудно – слишком уж далеко они от цивилизации. Так что он решает их не искать. Монгол все равно наверняка будет – хлоп — добираться по суше, а австралиец – хлоп — на джипе или чартерным рейсом.
Сразу ясно, что это тупик.
Помимо этого Ань не берет в расчет Аддис-Абебу, Стамбул, Варшаву и Форест-Хилз (Нью-Йорк): численность — спазм-спазм-СПАЗМ— населения там слишком велика.
Все внимание он сосредоточивает на Хульяке, Омахе, Нахе и Аль-Айне.
Чем меньше пассажиров, тем проще пролезть в систему и отфильтровать их.
Первый отбор дает 451 кандидата. Юноша проверяет, покупали ли они билеты на самолеты и/или поезда внутри Китая.
Надежд – хлоп — у Аня – хлоп — пока не очень – хлоп — много.
Хлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлопхлоп.
Если бы ему самому предстояло лететь, то он бы, очевидно, воспользовался поддельными документами, сделал бы как минимум два паспорта и фальшивые визы. Но Ань знает, что не все такие параноики, как он. Даже будь они Игроками.
И вот! – Спазм. – Одна находка есть: Сара Алопай.
СПАЗМхлопхлоп.
Хлопхлоп.
Хлоп.
Яго Тлалок, Сара Алопай
Китай, поезд Т41, проездом через Шицзячжуан, вагон 8.
Пункт отправления: Пекин.
Пункт назначения: Сиань
Яго Тлалок сел на ночной поезд из Пекина в Сиань. Сюда он добирался почти три дня. Из Хульяки – в Лиму. Из Лимы – в Майами. Из Майами – в Чикаго. Из Чикаго – в Пекин. 24 122 километра. 13 024,838 морской мили. 79 140 413,56 фута. И теперь еще 11,187 часа в поезде.
А если поезд будет опаздывать, то еще дольше. Игра ждать не станет, так что Яго надеется, что обойдется без опозданий.
У него отдельное купе, но матрас жесткий и заснуть не удается. Яго садится, скрещивает ноги, считает вдохи. Смотрит в окно и вспоминает самое красивое, что он видел в жизни: девушку, спящую на пляже в Колумбии на закате солнца, отражение лунного света на покрытой рябью поверхности Амазонки, геоглиф Наски, который Яго показали в тот день, когда он стал Игроком. Но мысли не успокаиваются. Дыхание неглубокое. Позитивные визуализации не выдерживают такого груза. Никак не удается перестать думать обо всем том ужасе, который творится в родном городе. Адский пожар, вонь горящей пластмассы и плоти, крики людей, горящих женщин, умирающих детей. Беспомощность пожарников, армии, политиков.
В тот день, когда Яго нашел свой метеорит, на рассвете у виллы его родителей собрались толпы людей. Кто-то из них потерял все и пришел в надежде, что их семья поможет вернуть утраченное. Пока Яго собирал вещи, его родители делали все, что могли. Астрофизики давали по телевизору пустые обещания, что такое никогда не повторится.
Но они ошибаются.
Летят еще метеоры.
И крупнее, и страшнее.
Пострадают еще люди.
Они будут гореть.
Будут умирать.
Метеориту, который обрушился на Хульяку, местные дали название el puňо del diablo. «Кулак дьявола». И одиннадцать других кулаков уже ударили по земле и унесли огромное множество жизней.
Весь мир изменился.
Теперь он уязвим.
Охвачен ужасом.
Яго понимает, что должен быть выше подобных чувств. Он этому учился, но он все равно не может уснуть, не может расслабиться. Он свешивает босые ноги с полки и опускает их на тонкий прохладный ковер. Щелкает шейными позвонками, закрывает глаза.
Метеориты – это только начало.
«Todo, todo el tiempo, – думает он. – Todo». «Всё, всякое время. Всё».
Яго встает. У него хрустят колени. Надо выйти из купе, размяться, постараться унять мысли. Он надевает зеленые штаны с большими карманами. Ноги у него тонкие, но сильные. На счету у них уже больше 100 000 приседаний. Яго садится на стул, натягивает шерстяные носки и кожаные мокасины. Более 250 000 раз он ударял этими ногами по тренировочной груше. Яго пристегивает к предплечью небольшой боевой нож, надевает клетчатую рубаху с длинными рукавами. За свою жизнь он подтянулся на каждой руке более 15 000 раз. Он берет айпод и вставляет в уши пару черных наушников. Включает музыку. Тяжелую, мощную, громкую. Металл. Его музыка и его оружие. Хеви-хеви-метал.
Яго подходит к двери купе. Прежде чем выйти, смотрит на себя в большое зеркало во весь рост. Он высокий, худой и напряженный, как будто скрученный из высоковольтных проводов. Волосы у него черные как уголь, короткие и спутанные. Кожа – цвета карамели, цвета его народа, не разбавлявшаяся вот уже 8000 лет. Глаза – черные. Лицо испещрено оспинами после перенесенной в семь лет инфекции, а от уголка левого глаза, через щеку, через челюсть, до самой шеи идет неровный шрам, полученный в 12 лет, когда Яго впервые подрался на ножах – с другим мальчишкой, лишь ненамного старше. Яго заработал шрам, но забрал у того мальчишки жизнь. Яго безобразен и внушает людям страх. Он знает, что многие боятся его из-за внешности, и, в целом, это его забавляет. На самом деле его стоит бояться за то, что он знает. За то, что он может сделать.
И уже сделал.
Яго открывает дверь и идет по вагону. Музыка, тяжелая, мощная, громкая, грохочет в ушах, заглушая стук стальных колес. Юноша заходит в вагон-ресторан. За тремя столиками сидят пять человек. Два китайских бизнесмена по одному, один даже заснул, положив голову на стол, а второй пьет чай, поглядывая в ноутбук; китаец и китаянка, которые о чем-то тихо, но напряженно беседуют; и девушка с длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. Девушка сидит к нему спиной. Яго покупает пакетик арахиса и колу и идет к пустому столику напротив этой девушки. Она не китаянка. Девушка читает свежий выпуск «Чайна дейли». На странице множество фотографий с разрушениями, которые оставил после себя метеорит, упавший в Сиане. На месте кратера раньше находилась Малая пагода диких гусей. Яго садится. Девушка всего в пяти футах от него, но совершенно поглощена чтением и не поднимает взгляд.
Яго чистит арахис и забрасывает орешки в рот, пьет колу.
И пристально смотрит на девушку.
Она хорошенькая, с рюкзаком средних размеров, похожа на американскую туристку. Тысячи таких ездят на озеро Титикака через Хульяку.
– Так пялиться некрасиво, – произносит она, все еще не поднимая глаз.
– Я думал, ты не заметишь, – отвечает он с акцентом.
– Заметила. – Она на него так и не смотрит.
– Можно сесть с тобой? Я в последние дни мало с кем разговаривал, а эта страна местами bien loco— совсем безумная, ты же меня понимаешь?
– И не говори! – Девушка наконец отрывается от газеты и смотрит прямо ему в глаза. Такой красивой американки – да что там, такой красивой женщины – он еще в жизни не видел. – Садись.
Яго садится напротив нее:
– Арахис будешь?
– Нет, спасибо.
– Умно.
– Что?
– Не брать ничего у незнакомца.
– А ты что, отравить меня хотел?
