Вадим Проскурин - Путь феникса
— Противно тебя слушать, — сказал Хайрам. — Если святой отец не возражает, я предпочел бы занять место в начале или в конце колонны.
— Шон, заткнись, — велел Питер. — Хайрам, тебе приходилось сражаться?
— Да, святой отец, — спокойно ответил Хайрам. — Я убил шесть эльфов, четырех в бою, двоих — пыткой. Я был взводным палачом.
— Врешь! — воскликнул Шон.
— Кажется, мне что-то послышалось, — сказал Хайрам.
— Шон, триста приседаний, — повелел Питер. — Это последнее предупреждение. Если не научишься управлять своим языком, я лично проверю, насколько искусен Хайрам в ремесле пытки. На тебе проверю.
Шон отъехал в сторону, спрыгнул с лошади и стал приседать. Питер не удостоил его взглядом.
— Интересный ты парень, — сказал Питер. — Ни в жизнь бы не подумал, что ты умеешь пытать.
Хайрам пожал плечами и сказал:
— Это просто работа, которую кто-то должен делать.
— Думаю, из тебя получится неплохой командир, — сказал Питер. — Если ты хорошо проявишь себя в Плохом Месте, я так и напишу в твоей характеристике — отличные командирские способности.
— Постараюсь не подвести вас, святой отец, — сказал Хайрам.
— Постараюсь? — переспросил Питер. — Ты как бы намекаешь, что не уверен в себе?
— Нет, — сказал Хайрам. — Я уверен, что сделаю все, что в моих силах. Но я не люблю давать опрометчивых обещаний. Кстати, святой отец… Позволено ли мне поинтересоваться, что именно ждет нас в конце похода?
Питер задумался. Он не хотел делиться секретами раньше времени, но они уже покинули обитаемые пределы Барнарда, в этих пустошах уже не от кого хранить тайны. Не от орков же безмозглых!
— Позволено, — сказал Питер. — Подожди только, пока Шон вернется. Я не хочу инструктировать каждого из вас по отдельности.
Вскоре их догнал Шон. Он тяжело дышал, а его лоб был потным. Но в седле он сидел уверенно, физическая подготовка отличная.
— Ты импульсивен и невоздержан, Шон, — сказал Питер. — Учись смирять свой характер, избегай необдуманных слов и дел. Другой вождь на моем месте не ограничился бы приседаниями.
— Смиренно приношу искренние извинения, святой отец, — сказал Шон. — Мне ведомы недостатки моего характера, я стараюсь исправиться, но…
— Ведомы? — переспросил Питер с деланным удивлением. — Тогда перечисли недопустимые действия, совершенные тобой вчера и сегодня.
Шон вздохнул и начал перечислять:
— Во-первых, мне не следовало убивать ту танцовщицу. Я хотел показать вашему преосвященству, как ловко владею мечом, но не подумал, что забрызгаю кровью вашу одежду, святой отец.
— Все верно, — сказал Питер. — Кстати, ты великолепно владеешь мечом, лучше, чем я. Возможно, я попрошу тебя дать мне несколько уроков.
Орк-проводник вдруг шумно вдохнул воздух и стал дергаться, как будто с ним случился приступ пляски святого Витта. Шон с размаху ударил орка по спине, тот закашлялся и перестал дергаться.
Хайрам рассмеялся и сказал:
— Сдается мне, этой жабе пора научиться держать рот закрытым.
Питер тоже рассмеялся и сказал:
— Много раз слышал, что в открытый рот может залететь насекомое, но никогда сам не видел. Эй, орк, кого ты проглотил — муху или бабочку?
Орк не ответил — он так сильно кашлял, что на глазах выступили слезы. Как бы не издох раньше времени…
— Эй, дерево! — обратился Питер к Топорищу Пополам. — Займись нашим проводником, помоги ему проблеваться. Мне не нужно, чтобы он издох прямо здесь.
Топорище Пополам покинул свое место во главе колонны и направился к проводнику. Питер не стал смотреть, как орк приводит в чувство другого орка. Питер сказал:
— Продолжай, Шон. Какие еще прегрешения ты допустил вчера и сегодня?
2
Топорище Пополам схватил кобылу Серого Суслика за повод и потянул в сторону. Серый Суслик трижды глубоко вдохнул и выдохнул, прислушался к своим чувствам и сказал:
— Все нормально, меня отпустило уже.
Топорище Пополам окинул Серого Суслика пристальным, оценивающим взглядом, и отпустил повод.
— Ты осторожнее, — сказал он. — Рот не разевай.
— А я и не разеваю, — резко сказал Серый Суслик и тут же подумал, что так говорить не стоило.
Топорище Пополам оглядел Серого Суслика еще пристальнее, помолчал некоторое время, а затем сказал:
— Рассказывай.
— Что рассказывать? — переспросил Серый Суслик.
— Всё, — сказал Топорище Пополам. — Только не надо мне втирать, что ты действительно подавился мухой.
Серый Суслик долго молчал. Он вспомнил изречение какого-то древнего философа, то ли первой, то ли второй эпохи. «Если не знаешь, что говорить — говори правду», учил тот философ. «А почему бы и нет?» подумал Серый Суслик и сказал:
— Добрый господин Шон убил мою женщину.
Топорище Пополам рассмеялся.
— Я гляжу, вы тут совсем расслабились, в этом вашем Оркланде, — сказал он. — Женщину убили, видите ли! Твою женщину! Ты бы еще женой ее назвал!
Серый Суслик вздохнул и ничего не ответил. Вслух он так не говорил, но в мыслях он действительно называл Шелковую Лозу своей женой. Он понимал, как это наивно — у орка не может быть жены, орк — не субъект правовых отношений, а говорящая скотина, но Серому Суслику нравилось притворяться, что их с Шелковой Лозой совместное хозяйство — не просто брачный союз, как у двух собак, а нечто большее. Это была как бы игра, дескать, я понимаю, что орк, но я не просто орк, а орк, играющий в человека. Понятно, что это полная ерунда, но жить с этой ерундой немного легче.
Нельзя сказать, что Серый Суслик так уж любил Шелковую Лозу. Она была очень красива, возможно, самая красивая в стаде, она была искусна в танце и в любви, но этим ее достоинства ограничивались. Шелковая Лоза была бесплодна, ей было более девяти тысяч дней отроду, она переспала со всеми достойными мужчнами стада, но так и не смогла забеременеть. Она невкусно готовила и дурно вела домашнее хозяйство. И еще она была неумна. Но она была добра, весела и обаятельна, Серый Суслик любил ее (да, все-таки любил!) и гордился тем, что из всех мужчин стада она выбрала его, слабого и некрасивого, а не могучего полубосса и не смазливого юношу.
А теперь рыцарь Шон ее убил. Без всяких причин, просто для забавы, похваляясь перед отцом высокорожденных своим воинским мастерством. Сказал ей «выпрямись и стой прямо», взмахнул мечом и рассек пополам от макушки до лона. Или четырьмя взмахами меча срубил руки и ноги, так, чтобы все пять частей тела упали на землю одновременно. Или заставил женщину вытянуть руку вперед и закрутил «ветряную мельницу», каждым взмахом отрубая от руки небольшой фрагмент. То же самое можно проделать не с рукой, а с ногой, но это по силам только великому мастеру фехтования. А еще бывает «сделать шаурму», «взрезать арбуз», много чего бывает… Неистощима фантазия высокорожденных, желающих показать друзьям свое воинское мастерство. А жизнь орка не стоит ничего, орк — не разумное существо, а бестолковая скотина. Только воля доброго господина может спасти орка от жестокой прихоти другого доброго господина. К сожалению, добрый господин Роджер Стентон лишен воли начисто.
Тем временем Топорище Пополам продолжал свою речь:
— Тоже мне, нашел повод убиваться! Телку замочили! Тьфу на тебя! Ты же разведчик, а разведчик — это воин! Так и держи себя как воин, а не как сопля! Воин не бежит от смерти, а стремится к ней, для воина каждый день — последний. Воин не привязывается ни к вещам, ни к друзьям, ни к самкам. Руками воина двигает Кали, а воля воина — воля Тора. Путь воина идет по лезвию меча или, там, топора, и нет на этом пути ни любви, ни привязанностей. Только мужская дружба, братство по оружию, и всё, нет больше ничего, кроме этого! Понял?
Серый Суслик молча кивнул, его лицо было застывшим и неподвижным.
— Ничего ты не понял… — вздохнул Топорище Пополам и пробормотал: — Каков господин, таково и стадо.
Кто-то кашлянул, Серый Суслик повернул голову и увидел, что сэр Хайрам отстал от отца высокорожденных, едет рядом с ними и прислушивается к разговору. Сейчас его лицо выражало недовольство.
Топорище Пополам бросил на сэра Хайрама настороженный взгляд, странно хмыкнул, пришпорил лошадь и направился к голове колонны. Сэр Хайрам немного помолчал, а затем спросил:
— А это правда, что орки в Оркланде живут семьями, как разумные люди?
Серый Суслик стал выстраивать слова в мысленную цепочку. Это было непросто.
— Орки живут по закону, добрый господин, — ответил он после долгой паузы. — По заповедям Иеговы и Никс.
Сэр Хайрам хихикнул.
— Кто бы сомневался, — сказал он. Немного подумал и добавил: — Ты можешь вести этот разговор свободно, без чинов. Клянусь честью, судьбой и посмертием, что никому не передам слов, что ты сейчас произнесешь — ни человеку, ни орку. А если нарушу я сию клятву, пусть отвернутся от меня Тор и Тина Минерва, пусть закроются перед моей душой врата Святого Петра и да низвергнусь я в Нифльхейм, где правит Калона. Сейчас я задаю вопросы не для того, чтобы восстановить справедливость, а только из научного интереса. Экспедиция закончится, наши пути разойдутся, и мне не будет дела до того, соблюдаешь ты заветы Иеговы и Никс или нет. Мне и сейчас нет дела до этого. Мне просто интересно. Итак, Серый Суслик, правда ли, что орки в Оркланде живут семьями?
