Алекс Орлов - Охотники за головами
Проводив процессию взглядом, Фрейн Террасо переместился на капитанское кресло и, пошарив в тумбочке, вытащил пачку соленых палочек. Это было любимое лакомство капитана Дрездена, но сейчас никто не мог помешать Фрейну чувствовать себя капитаном «Манилы».
«Эх, мне бы побольше образования, я бы и сам стал капитаном», — подумал Террасо, вытягивая ноги и хрустя солеными палочками.
«Да я бы и сейчас справился, — продолжал фантазировать помощник, — курс прокладывать я умею, навигацию немного знаю, знаки… Нет, со знаками у меня слабовато…»
Поймав метку, пискнул радар. Фрейн посмотрел на экран — какой-то корабль шел по следу «Манилы». Следовало доложить капитану, но тот, по понятным причинам, отсутствовал. Хозяин тоже был занят.
Террасо решил подождать еще немного, а потом уже доложить. Уж больно ему не хотелось, чтобы Кранг прерывал избиение капитана Дрездена.
«Это потому, что я злой… — рассудил помощник. — Я злой, я эгоист, и я хочу быть капитаном…»
По приборной панели пробежал черный таракан. Террасо шлепнул по нему пятерней и случайно попал по кнопке пожарной сирены.
Тревожные трели разнеслись по всему судну, и экипаж, срывая огнетушители, заметался по отсекам, выискивая очаг возгорания.
Террасо изо всех сил пытался выдернуть заклинившую кнопку, но она выскальзывала и продолжала посыпать сигналы, грозившие помощнику непременной расправой.
— Эй ты, Террасо, что случилось? — В капитанскую рубку вбежал Роберто Мантилья — правая рука хозяина. Мантилья был опасным парнем и всегда носил с собой нож.
— Нас преследуют, Роби! Наверное, это полиция! — нашелся Террасо.
— А зачем ты включил пожарную сирену?
— Другого выхода просто не было — капитана нет, хозяина нет…
Мантилья подошел к радару, посмотрел на увеличившуюся метку и, отдав Террасо мешавший огнетушитель, сказал:
— На, карауль инвентарь — я хозяину сам скажу.
16
Мантилья застал Кранга за избиением капитана Дрездена. Это происходило в грузовом трюме, между ящиками с контрабандным вооружением.
После каждого удара Поль Дрезден вскрикивал, но в его голосе сквозило явное удовлетворение — его били, и это было прекрасно.
— Прошу прощения, босс, но у нас проблемы… — сказал Мантилья.
Он произнес это так неожиданно, что Кранг вздрогнул, и его удар пришелся не по ребрам Поля Дрездена, а по деревянному ящику.
— Ой, Нэтти поранился! — запричитала Кисеи.
— Нэтти повредил руку! — подхватила Грэйс.
— Заткнитесь обе…, — приказал Кранг, и девушки замолчали. — В чем дело, Роберто? — спросил хозяин, прикладывая к руке носовой платок.
— За нами кто-то гонится, босс.
— Гонятся? А мне показалось, что я слышал пожарную сирену.
— Сирену включил Террасо…
— Ох уж мне эти водилы… — покачал головой Горилла-Кранг. — Убью обоих… Собирай людей, Роби, может, это действительно погоня…
Мантилья выскочил из трюма и побежал в жилые помещения, выкрикивая на бегу:
— Готовность номер один! Всем на палубу!
— Что такое, Роби? — высунулся из машинного отделения вечно пьяный механик Линден Дриблер.
— Спи спокойно, Линди, тебя это не касается…
Вскоре в коридор уже начали выбегать бойцы группы прикрытия. Их было сорок три человека, и при поддержке двух штурмовых роботов они составляли большую силу.
— Так, первое отделение — сюда, второе — к борту, третье и четвертое — в резерве… — командовал Мантилья, расставляя людей на случай абордажа.
Цокая по палубе тяжелыми конечностями, из ниш вышли два робота «К-45». Это были хорошие машины, почти никогда не путавшие своих с чужими. Если удавалось пропихнуть такую машину на судно противника, в победе можно было не сомневаться.
На палубе показался Нэт Кранг. Окинув взглядом приготовившихся к обороне солдат, он кивнул и спросил:
— Мантилья, кто у нас на пушках?
— Пока Террасо…
— Ладно, я сам заменю его. А ты давай держи палубу и будь со мной на связи.
— Кто же это может быть, босс?
— Не знаю, — пожал плечами Кранг. — С Флиндером у нас мир, Шустрого Геринга взяла полиция… Не знаю, Роби, не знаю.
17
«Тритон» стремительно нагонял неповоротливую «Манилу», стараясь зайти снизу, чтобы не попасть под пушечный огонь. Судно Нэта Кранга шло ровно и не собиралось маневрировать — следовательно, там готовились к обороне.
Орландо Кальвин сидел за штурвалом и внимательно следил за показанием дальномера. Чтобы подвести «Тритон» к нужному месту, нужны были ювелирная точность и правильный расчет.
— Ну что там, Орландо? — заглянул в кабину Форш. Он был в броне и при оружии.
— Все путем… Через пять минут будет контакт, — не отрываясь от показаний приборов, ответил Кальвин. — Уйди, Джим, ты мне мешаешь…
Форш вернулся к своей команде, которая вместе с ним и устаревшим роботом «Скаут» собиралась штурмовать неприятельский борт.
— Как наш танк, Ник? — спросил Джим у Дилонги, отвечавшего за наладку единственной боевой машины.
— Ты хочешь знать, не начнет ли он стрелять по своим, как в прошлый раз?
— Да, признаться, это беспокоит меня больше всего. Ведь он выкосил у нас пятерых, и только чудом никто из них не был убит…
— Что ты хочешь, Джим? «Скаут» — это позиционная машина: все, что впереди него, он считает врагами.
— Но ты обещал, что введешь ему новую программу, — напомнил Бобби Реслер, загоняя в гранатомет осколочную гранату.
— Я сделал все, что мог, но «Скаут» — это вам не «К-45». Все его программируемое «железо» давно устарело…
— Ладно, хватит. А то наши парни приуныли от таких разговоров, — сказал Джим и, подойдя к новичкам, спросил:
— Ну что, ребята, страшновато?
— Ничего, сэр, мы справимся, — ответил за всех пятерых черноглазый Рональде.
— Ну и хорошо. Пока будете держаться за нашими спинами… Думаю, большего не потребуется…
На самом деле Джим лгал. Ему, увы, слишком часто приходилось набирать новых солдат. Возможность выбора имелась: голодные шахтеры с опустошенных сырьевых планет были готовы на любую работу.
Из пяти новичков после первого абордажа обычно выходили невредимыми двое, а остальные, в лучшем случае, с ранениями. Получив свои первые деньги, они просили их отпустить — и Джим отпускал. Он знал, что не каждый может стать солдатом.
Когда-то новичком был и он сам, а потом и Дилонги, Реслер, Кальвин, Шериф, Паризи… Эти шесть человек собирались в команду на протяжении нескольких лет. И на каждого «старичка» приходилось по тридцать погибших и сбежавших после одного боя.
Джим вспомнил первого владельца «Тритона», который имел очень странное имя — Князь Вараскин. Он тоже был охотником за головами и обучил этому делу Джима.
Очень долго они работали вместе, но как-то раз команда попала в засаду, и в Князя угодила граната. С тех пор весь бизнес перешел к Джиму.
Судно резко пошло вниз, и вся команда ухватилась за стены.
— И зачем он это делает? — не выдержал Реслер.
— Орландо утверждает, что так он щекочет им нервы, — пояснил Паризи. — И им и нам немножко…
Причину резких маневров «Тритона» Джим знал. Орландо Кальвин всегда начинал такой танец возле судна противника, чтобы там не могли определить точное место швартовки.
«Пускай побегают от борта к борту, пушкой покрутят. А то они сидят и ждут, когда мы под их стволы выскочим…» — так объяснял свои действия Кальвин, и Джим ему вполне доверял.
18
Судно-преследователь выскочило справа, и Кранг моментально развернул туда пушку. Он выстрелил не целясь, однако вражеский корабль успел нырнуть вниз.
Кранг схватил микрофон и объявил:
— Внимание, Роби, они пошли под «брюхо». Могут полезть в демпферную камеру!
— Понял, босс. Я отправлю туда десять человек.
Чужое судно появилось слева и двинулось к борту «Манилы», всем своим видом показывая, что идет на швартовку. На его бортовых захватах сверкнули новенькие магниты.
— Мантилья, они идут слева! — проорал в микрофон Кранг и, развернув пушку, дал длинную очередь, но противник опять успел уйти вниз.
Ведомая автопилотом, «Манила» продолжала идти прямо по курсу, представляя идеальные условия для маневров противника.
— Террасо! За штурвал! — крикнул Горилла-Кранг, и Фрейн моментально выполнил приказ босса.
— Отключай автопилот и переходи на ручное управление!
Кранг снова нажал на гашетки, и наверху, в артиллерийской башне, бешено застрекотал механизм подачи.
— Вот сволочь изворотливая! — с досадой прокричал босс. — Ты готов, Террасо?
— Да, сэр, — ответил Фрейн, сжимая штурвал вспотевшими руками.
— Как только я скомандую, делаешь резкий поворот.
— В какую сторону, сэр?
