Сергей Мельник - Месть
— Итак, баронесса, вы созрели для обстоятельного разговора со своим мужем, — решил я помочь ей завязать разговор.
— Да! — Она собралась, поблескивая взглядом и сжимая кулаки. — Я бы хотела покинуть ваш замок со своей управляющей, вернувшись к себе в земли!
— Нет. — Я успокаивающе поглаживал енота, платочком оттирая с его фыркающей мордочки румяна.
— Вы не понимаете! — Она, волнуясь, немного раскраснелась. Вообще преображение из барона в баронессу явно шло ей на пользу, в этом виде она гораздо милее мне. — Я буду помогать вам управлять землями, вы же не сможете управлять сразу стольким, у вас и здесь полно дел, а я обязуюсь часть годового бюджета перечислять вам, так сказать, как добропорядочная жена своему мужу!
— Нет. — На одних передних лапах, наконец, до меня добрался Прапор, так как на его толстую заднюю часть кто-то умудрился напялить кружевные с рюшечками трусы.
— Вы не понимаете! — вновь попыталась она.
— Отнюдь, сударыня. — Прапора пришлось спасать, освобождая его филейку из кружевного плена. — Я прекрасно вас понимаю.
— А по-моему нет! — Губы поджаты в сплошную белую полосу.
— Ну отчего же? — Порывшись в карманах, извлек горсть орешков, разделив их между мохнатыми братьями по несчастью. — Ваш муж вам не мил, более того, в какой-то мере противен. Вы льете слезы по ночам, так как вы не только проиграли какому-то малолетнему сопляку войну, но и еще и все свои земли, а также свою свободу, свою жизнь, всю себя. Все то, что у вас было, пока вы скрывались под личиной своего покойного брата.
Она молчала, на лице была смесь испуга и какой-то детской бесшабашности, что-то вроде: «Да, это я разбил бабушкину вазу! А не фиг ее ставить где ни попадя!»
— Все я прекрасно понимаю, Нона, но, увы, как и вы, я заложник ситуации. — Я погрозил пальцем Пестику, которая со своей рыжей товаркой-одногодкой пыталась под прикрытием одеяла добраться до наблюдающего за ними с ужасом в глазах Прапора. — Мы можем с вами как любить друг друга, так и ненавидеть. Мы можем с вами разговаривать часами напролет или же молчать до конца наших жизней. Но вот одно, чего мы не можем, так это теперь расстаться без особой воли на то короля.
— Но ведь формально-то мы будем вместе! — растерянно произнесла она. — Да и управлять там нужно кому-то.
— Все так, да не так. — Повозившись на столе, я налил баронессе кружечку чая, вручая ей в руки. — Вы ведь не слепая и, наверно, обратили внимание на небольшую седоволосую женщину, что поселилась в моем замке?
— Э-э… Это вы про графиню де Кервье? — Нона захлопала удивленно ресницами.
— Да-да, именно про нее. — Я также налил себе чашечку, вроде как ненароком столкнув со стола пару печенек своим мохнатикам. — Вы с леди Нимноу не думали на досуге, почему после свадьбы эта леди все еще находится здесь?
— Ну-у-у… Не знаю. — Во взгляде просматривался интерес, похоже, все же я где-то как-то, но располагал эту особу к себе. По крайней мере, ей интересно беседовать со мной.
— Ну, раз вы не знаете, то я возьму на себя смелость и просвещу вас, в силу своих скудных предположений и познаний нашей внутренней политики земель. — Откинувшись на спинку кресла, поймал на себе сердитый взгляд Тины, делающей вид, что с интересом выслушивает истории сидящей рядом де Красс. — Эта милая старушка находится здесь для того, чтобы ваш покорный слуга барон Ульрих фон Рингмар одной из темных ночей не отправил на тот свет свою молодую жену Нону фон Когдейр, тем самым навсегда присоединив к себе все ее земли.
Нона побледнела, а за ней и я, так как из-за плеча в это время спокойненько так выплыла Вальери де Кервье, совершенно невозмутимо присаживаясь рядом и позвякивая чайничком на столе.
— Вполне себе разумное предположение, дочка. — Старушка кивнула баронессе, махнув на меня ладошкой. — Сей муж не по годам трезвые мысли иной раз высказывает. Даже любопытно мне, старой, стало послушать, что же дальше он осмелится тебе, милая, поведать.
— Дальше? — Можно было, конечно, начать паниковать и выкручиваться, но не поверите, мне было тупо лень. — Дальше-то и начинается политика. Кто такой этот Рингмар? Да никто, по сути пока, а вот кто такой будет Рингмар после смерти жены? Не морщите лоб, милая, этот Рингмар после вашей смерти станет без пяти минут графом. — Я отпил чая, наблюдая за носящимися по комнате детьми. — Де Миртов еще лет пять не будет на политической арене, да и сам наследник, непонятно по каким причинам находится в руках барона. Его заядлый враг и один из самых богатейших баронов в графстве повержен, а вследствие последних событий и присоединен к его землям. По непонятным причинам поддерживается Кемгербальдами и наследниками Гердскольдов, а по некоторым данным, еще и сестрой ныне властвующего барона Пиксквара. Все это неожиданно толсто и жирно подчеркивает статус молодого барона, указывая королю на него перстом, на котором недвусмысленно можно прочесть лишь одно слово.
— К-какое? — запнулась баронесса.
— Опасайся. — Улыбнулся я, отвесив поклон старой королеве.
— Ну-у-у… — протянула графиня, возвращая мне улыбку. — Не то чтобы «опасайся», но по крайней мере «не проморгай» — точно.
— Так что, дорогая моя жена, быть нам с тобой вместе. — Я пристально вгляделся в прямую и серьезную старушку, ожидая ее реакции. — По крайней мере еще год, до главного бала в столице, где со мной наверняка пожелают познакомиться несколько влиятельных персон, чтобы оценить, что же это за птица такая новый барон фон Рингмар. И если что, с чем его едят, а то мало ли, может, полусладкое будет гораздо уместней сухого вина к этому блюду.
— Я бы порекомендовала повару побольше перца насыпать на язык этой птичке, — рассмеялась де Кервье.
— Лишь бы яблочко не всунули, куда поглубже, — так же рассмеялся я.
— Но это лишь одна сторона. — Графиня вновь посерьезнела. — Мы ведь не забываем о молодой жене барона? Ей-то что делать, к чему готовиться?
— Пожалуй, эта часть будет для меня интересней, — фыркнула Нона, отставляя пустую чашку.
— А ей предстоит готовиться управлять двумя баронствами сразу. — Я тоже поставил на стол свою чашку. — Рингмар не всегда будет здесь, он уже не принадлежит сам себе, скоро он уйдет на обучение в академию, а потом вообще неизвестно куда, а кому-то, без сомнения, придется за всем этим присматривать.
— Что?! — Нона удивленно вскрикнула, широко раскрыв глаза.
— Тише, девочка, на тебя люди смотрят. — Графиня кивала своим мыслям. — Думаешь, она справится?
— Посмотрим. — Я пожал плечами. — Время еще есть, подтяну ее, поучу, что-то расскажу. В конце концов, ее всегда можно сплавить в какой-нибудь уединенный монастырь с глаз долой.
— Как в монастырь?! — У баронессы задрожали губы.
— Ну да, ну да. — Задумчиво покивала головой де Кервье. — Значит, так, девочка, собирайся с мыслями и берись за ум, слушай, что тебе будет говорить твой муж. О своих планах вернуться в Когдейр забудь навсегда, твой дом теперь здесь. Твоей жизни ничего не угрожает, а вот как ты ее проживешь, уже будет зависеть от того, правильно ли ты все поняла и сделала.
Мы сидели, каждый размышляя о своем, а я еще и распутывая косички у енотов. Все не просто, все не просто так.
* * *Призрак все же убил. Один из слуг самостоятельно решил спуститься вечером в подвал за провиантом, где его и нашли поутру. А потом призрак убил одного из конюхов, задолго до рассвета решившего покормить лошадей. Потом одну из кухарок. Люди, расслабившись от двух недель мнимой безопасности, давали слабину и по привычке считали, что смерть это то, что бывает с другими.
Мы с сэром Дако, каждый по отдельности, перелопачивали его библиотеку, по крупицам собирая сведения по этому вопросу, то так, то эдак прокручивая возможные варианты противодействия, в ожидании, когда к нам наконец-то приедут специалисты, что с трудом продирались через снежные заносы необычайно пышного снега для начала зимы.
Этот труд принес нам лишь поверхностные знания, совершенно не проливая свет на решение вопроса, впрочем, скучать не приходилось. Моя супруга взялась за учебу рьяно и с каким-то внутренним остервенением, подолгу проводя со мной время за рабочим столом, где я учил ее самостоятельно, хотя бы тупо подбивать расход-приход или же в моем сопровождении присутствовать при судебных тяжбах. Надо все-таки похвалить ее, девушка уже через пару дней бегло называла номера указов и статей из моего кодекса и даже, к моему стыду, указала пальчиком на одну из моих огрешностей. Я банально в разных сводах противоречил сам себе, от чего могла возникнуть путаница, но пока благодаря либо случаю, либо банальному стечению обстоятельств, этого не произошло.
Она словно рыба в воде чувствовала себя в юриспруденции, подолгу вынося мне мозг моим же писанием, выдавая тут же на память общие указы по королевству. Одно радовало, в общем и целом, она оказалась продвинутым человеком, с ходу уловившим все выгоды и плюсы моих реформ, поэтому стала не обузой, а тем импульсом, что, наоборот, подстегнул меня к работе, так как эту сферу я забросил, уходя больше в экономические дебри финансовой стороны.
