Песнь Надежд - Михаил Злобин

Книга V: Песнь Надежд

Глава 1

Рен-Хаан работал в своём роскошном кабинете, где из-за десятков тысяч корешков древних фолиантов не было видно стен. Книжные полки из благородного золотого дуба, который произрастал только на узкой полоске суши, расположенной между Старым континентом и Весперией, тянулись к самому потолку. Но здешнему хозяину не требовалась лестница, чтобы доставать старые гримуары с высоты. Он просто воздевал над головой раскрытую ладонь, создавал магическое плетение, и нужная книга сама прыгала в неё.

Свою бесценную библиотеку Рен-Хаан собирал больше двух сотен лет. И в ней хранились такие экземпляры, за которые любой другой старейшина из Высшего Совета не глядя отдал бы собственную руку. А сам темноликий знал каждый из рукописных трудов величайших магов народа альвэ. Какие-то он держал просто как ценные исторические экземпляры. Над расшифровкой других постепенно трудился многие десятилетия. Содержание третьих Рен-Хаан изучил досконально. Некоторые фолианты кардинал дополнял и дорабатывал в соответствии с новыми открытиями и достижениями в теории волшбы. Пожалуй, эта страсть к познаниям и сделала его одним из сильнейших членов Совета Капитутала, мнение которого весит неизмеримо больше, нежели у любого другого старейшины алавийцев.

— Веил’ди, Рен-Хаан, не гневайся на свою верную рабу, но меня послала к тебе управительница. Высокий гость просит о твоём внимании.

Кардинал подчёркнуто медленно отложил фолиант, который держал в руках, и посмотрел на грязнорожденную, дерзнувшую нарушить его уединение. Цивилизованные одежды рабыне не полагались по статусу. Поэтому свою наготу она частично скрывала широким поясом, множеством лент, набедренной повязкой из бисера и большим одноцветным платком, повязанным на верхнюю часть туловища.

Сейчас двуногое животное распласталось на полу, спрятав в пышном ковре лицо и оттопырив кверху округлые ягодицы. Алавийки, как правило, урождались гораздо более стройными и поджарыми, а посему не могли похвастаться такими выдающимися формами. Метаболизм представителей их расы работал иначе и не запасал столь обширных жировых отложений. В этом плане альвэ сильно отличались от грязнорожденных, которые имели больше общего со скотом. Но, как ни печально, это вульгарное телосложение чем-то привлекало сородичей Рен-Хаана. И оттого на свет появлялось постыдно много всяческих выродков, зачатых алавийским семенем. Величайший позор их народа, лишний раз напоминающий, что между благословенной расой темноликих и ничтожными людишками гораздо больше общего, чем хотелось бы. Жаль, что не все из Высшего Совета понимали серьёзность данного вопроса…

Кардинал сотворил небольшой конструкт, и круглый зад рабыни колыхнулся от хлёсткого удара сжатым воздухом. Часть тонких нитей её набедренной повязки лопнули, обнажая глубокий порез, кровь в котором моментально застыла подобно киселю. Не хватало ещё пол в собственном кабинете пачкать. Однако грязнорожденная при этом не вскрикнула. Только порывисто выдохнула сквозь сжатые зубы. Она прекрасно знала, что за любой визг последует новое наказание…

— Я же просил не беспокоить меня, — с ленцой изрёк Рен-Хаан.

— Молю о прощении, веил’ди, но я сама никогда бы не дерзнула отвлекать вас! — поспешно проговорила рабыня. — Управляющая приказала доложить, что к вам…

Новый воздушный хлыст, созданный кардиналом, распорол плоть грязнорожденной, словно лезвием. Темноликий уже создал новый конструкт, намереваясь продолжить экзекуцию, но двуногое животное успело выпалить:

— К вам пожаловал Глас Небес и Носитель Завета господин Первый Жрец! Он просит аудиенции!

Рен-Хаан придержал следующее плетение, переваривая полученную информацию. И чего это духовенству понадобилось от Высшего Совета? Любопытно было бы узнать. Ладно, пожалуй, ради этого можно и оторваться от дел.

— Встань, — коротко приказал алавиец.

Рабыня повиновалась. Она поспешно вскочила с пола, и теперь темноликий мог видеть слёзы, ручьями текущие по её щекам.

— Проводи достопочтенного Ама-Сеена прямо сюда, — распорядился кардинал.

— Твоя воля закон для меня, веил’ди…

Грязнорожденная низко-низко поклонилась и поспешила к выходу. А Рен-Хаан, холодно улыбнувшись, послал ей вдогонку ещё один хлыст. Заклинание оставило глубокую рану на гладкой коже рабыни. Но она снова не издала ни звука.А жаль. Старейшина с удовольствием бы изрезал кого-нибудь в лоскуты. Это занятие его всегда успокаивало и настраивало на рабочий лад…

— Веил’ди Рен-Хаан, позволь сердечно приветствовать тебя! — возник вскоре на пороге Первый Жрец.

— Для меня великая честь принимать в своём доме Хранителя Сияющего Купола, — почтительно, но не заискивающе ответил хозяин кабинета. — Что привело Говорящего с Богом в мою скромную обитель?

— Полно вам, веил’ди, — отмахнулся жрец. — Я пришел с неофициальным визитом, поэтому можем обойтись без титулов.

— Конечно, Ама-Сеен, как вам будет угодно, — согласно склонил голову кардинал. — Желаете креплёного вина? Ровно сто тридцать лет назад в Блейведне вырос необычайно сладкий виноград. По счастливой случайности, я сберёг пару кувшинов с той поры…

— Не могу описать, сколь заманчиво ваше предложение, дорогой Хаан. Но, к сожалению, я очень тороплюсь. Вот, взгляни на это.

Хранитель главного храма Каарнвадера без каких-либо пояснений протянул золотую тубу, в которые альвэ обычно складывали свитки или свёрнутые отрезы пергаментов. Старейшина решил пока не задавать вопросов, а для начала ознакомиться с содержимым футляра. Он открутил украшенную драгоценными камнями крышку, и ему на ладонь выпала искусно выделанная писчая кожа. Развернув её, Рен-Хаан обнаружил на ней мастерски написанный портрет уже знакомого полукровки со Старого континента. Не так давно это же лицо всему Совету показывал и Ней-Зонн.

— Пожалуйста, веил’ди Ама-Сеен, объясните, что же всё-таки я могу для вас сделать? — перевёл кардинал взгляд своих янтарных глаз на визитёра.

— Я прошу вас об услуге, Хаан, — не стал ходить кругами жрец. — Но не обманывайтесь тем, что она звучит из моих уст. На самом деле, так велел наш великий прародитель.

— Простите, Ама-Сеен, но вы же знаете, что я, как член Высшего Совета, не занимаюсь вопросами духовенства, — вежливо попытался отказаться хозяин кабинета.

— Нет, Хаан, послушайте, это очень важно! — с нажимом произнес гость. — Минувшей ночью со мной говорил сам Каарнвадер — наш непобедимый хранитель. Он ниспослал образ этого mingsel, который я сразу же воплотил в красках. А заодно всеведущий бог открыл мне, что зовут этого выродка Ризант нор Адамастро. И он несёт великую опасность для всего нашего народа. Я прошу… нет, я заклинаю вас, веил’ди, убейте его сразу, как только увидите. Это должно стать священным долгом каждого алавийца, потому что таково желание Каарнвадера!

Хозяин кабинета задумчиво провёл пальцем по корешку редкого