Крис Райт - Вульфен

As Inquisitor Damietta of the Ordo Malleus interrogates the survivor of a doomed attack on the daemon world of Voidsoul, she realises that a deeper mystery lies behind the events that occurred there. Defying her master’s commands, she delves into Sergeant Morbach’s account and discovers a shocking secret about the nature of the Space Wolves Chapter of the Space Marines, a secret that will change Damietta forever.

1.0 — создание файла

Мои ноздри скривились от вони — вони, заметной даже в этом пристанище отчаяния и горя, похожей на прилипший сгусток кровавого пота, который никак не соскоблить.

— Имя, — вновь спросила я, гадая, сможет ли он ответить.

Прислонившись к стене камеры № 7897 и распластав руки ладонями вверх, он смотрел куда-то мимо меня.

Я смотрела на него, заставляя себя следовать протоколу. Котеас захотел бы узнать все детали, а я, как и любая вменяемая женщина, не хотела его разочаровывать.

Заключённый был ужасно истощён. Его щёки запали как у трупа, униформа обвисла. Я видела, как из-под рваного бронежилета выпирают рёбра. На груди висела наспех пришитая эмблема полка «Клинок Крида».

Такая же эмблема была на униформе каждого из заключённых. Нелепое название, впрочем, всё в этих людях было нелепым. Храбрые, но глупые…

А есть ли разница?

— Назови мне своё имя.

Камера была такой же, как и остальные: ржавые металлические стены, освещённые грязным светильником-люменом. Жаркая, душная каморка пропиталась человеческим отчаяньем.

Сколько же веков её использовали? Сколько мужчин и женщин оказались в заточении в лунной крепости Котеаса без надежды на спасение и избавление? Я заметила, что никто не пытался выцарапать на стене имена или хоть как-то показать, что они там были. Возможно, так бы поступили заключённые в другом месте, где у них бы осталась какая-то надежда вновь увидеть солнечный свет. Но это были владения Котеаса, и узникам даже не нужно было говорить, что их дни сочтены. В мрачные залы лорда-инквизитора приводили немногих: тех, кто был проклят или узрел проклятие, тех, кто знал слишком много или знал слишком мало.

— Ты ещё можешь служить. Даже теперь. Назови мне своё имя. Это послужит началом.

Я знала имя заключённого. Его звали Маттиас Морбах. Также я знала, что он был сержантом 345-го Кадийского Бронетанкового, и что его жена и семья находились на Ульторе перед его уничтожением. Как знала и то, что вскоре после этого он вступил в Клинок Крида. Вероятно, туда его привело горе, ведь в Морбахе, в отличие от многих, не было видно наивного идеализма.

Я знала всё, о чём спрашивала, но пока информация была и не важна. Я хотела, чтобы он начал с простых ответов, а уже потом можно было перейти к более сложным вопросам. Столь многие из приведённых сюда несчастных вообще не могли говорить. Мог ли Морбах?

Я присела перед ним. По мягким кожаным сапогам пошли складки, отороченная мехом накидка осела на плечи, а в бронированный бок упёрлась рукоять болт-пистолета. Было жарко, и я начала потеть. Я задумалась, а не снять ли накидку, но без неё я бы выглядела не так внушительно, а отказываться от знаков положения не хотелось.

Я — Алисия Дамьетта, инквизитор святого Ордо Маллеус, и должна держать планку.

— Я знаю, что ты страдал. Скажи мне своё имя. Ты ещё можешь служить. Мы не волки, мы хотим помочь.

И тогда он посмотрел на меня. Что же из сказанного привлекло его внимание? Глаза сфокусировались с явным трудом, и, похоже, Маттиас впервые заметил, где он.

— Морбах, — прошептал кадиец. — Сержант.

— Хорошо. Это хорошее начало. Продолжай.

И он заговорил, что приятно меня удивило, ведь все остальные только называли имена. Я слушала. Он рассказал мне, как вступил в Клинок Крида, на что они надеялись, как они планировали атаку. Я была в меру заинтересована и позаботилась, чтобы его слова были зафиксированы для дальнейшего анализа. Возможно, так мне удалось бы узнать, кто в штабе разрушенной Кадии ответственен за это фиаско. Людям всегда проще, когда им есть кого винить.

— Хорошо, — кивнула я. У меня грубоватый голос, но я старалась говорить ободряюще. — А теперь скажи мне, что произошло, когда вы прибыли.

Сначала он не ответил. Вновь запахло страхом. Инстинктивная, звериная реакция.

— Там…?

— Да, — спокойно сказала я. — Скажи мне, что произошло в Душе Пустоты.

От названия мира он вздрогнул. Морбах не мог согреться даже в удушливой жаре.

Но он начал говорить и продолжал. Возможно, ему было нужно выговориться. Я внимательно слушала и фиксировала каждое слово.

— Мы видели это ещё из космоса. Красный мир, похожий на язву в пустоте. Видели, как движется нечто. Думали, это просто облака. Штормовые облака. Помню, думал, что спуск будет трудным. Единственная мысль, что не высадимся и пропустим драку.

На лице Морбаха появилась странная кривая ухмылка. Я заметила, что дышать он стал тяжелее. Зрачки начали расширяться, на лбу проступили капельки пота.

— Но мы высадились. Не знаю как, но высадились. Сначала мы вылетели из транспортов. А затем шаттлы начали сбивать — быстро, слишком быстро. Все были на грани. Все знали, что что-то не так — воздух в пассажирском отсеке стал удушливым. Всё тряслось, разваливалось на части. Я услышал крики. Снаружи. Оружие проверяю, а руки дрожат. Двадцать лет служу. Столько повидал, никогда руки не дрожали.

Я внимательно за ним наблюдала и видела, как вокруг глаз появились красные круги, как задёргались сухие пальцы. Как в уголках рта собралась слюна. Как заметался взгляд.

Морбах был там. Он вновь был в Душе Пустоты со своими глупыми братьями.

— Высадились. Люки открылись. Святой Трон, я не… у меня нет слов.

Он думал, вспоминал. Хмурился.

— Небо. Похожее на… кипящую кровь. Всюду вонь. Сера и раскалённый металл. Я не слышал ни криков, ни команд по каналу связи. От воплей хотелось просто зажать уши и съёжиться. Вопил воздух. Понимаешь? Вопил сам воздух.

Я начала готовиться, поскольку уже видела, как люди теряются на таких допросах. Мне не хотелось убивать его без лишней нужды, поэтому я должна была быть осторожной. В конце концов, мне было даже жаль Морбаха. Ни один человек не должен видеть такое.

— Некоторые остались сидеть — они просто рыдали в страховочных креслах и тряслись как дети. Но я встал. Начал отстёгиваться. Мы бежали по рампам, пытались кричать боевые кличи, пытались увидеть, где подняты знамёна. Видели, как взрывались садящиеся шаттлы, как они горели сотнями. Видели, как небо набухает, как… как нарыв. Как набухает нарыв.

Он дрожал. Потел.

— Затем они пришли, — сказал Морбах с диким ужасом на лице. — Орды. Тысячи мчались по красной земле и выли. Я видел, как они разрывали целые батальоны. Рвали их на части словно куски мяса, упивались кровью, с жадностью глотали и давились. Шли, оставляя следы из дыма и крови, ухмылялись и терзали. Красные рога, зубы как чёрные иглы, и глаза… глаза…

Я чувствовала, что время истекает: он впадал в ступор. Я должна была остановиться, но хотела знать больше.

Буду честной: я хотела хоть на мгновение увидеть то, что видел он. Я всю жизнь изучала нерождённых, но никогда не была в их мире. Да и как? Они бы пожрали меня за один удар сердца. Но та запретная часть, что обрекает нас на проклятье, хотела увидеть, в каких ужасных владениях рождаются твари из наших кошмаров. Однажды за это желание меня накажут, но оно есть.

И потому я позволила ему говорить.

— Мы пытались забраться на хребет, рядом с которым сел наш шаттл. Командное отделение уже было на вершине. Они подняли знамя. Помню, как мы бежим, спотыкаясь об острые как кинжалы камни, как сзади рубят моим товарищей. Секунды, прошли считанные секунды, но столь многие уже погибли. Я знал, что я следующий, и, прокляни меня Император, хотел умереть! Я дрожал так, что не мог удержать оружие. Хотел блевать, но не мог. Они гнались за нами. Так быстро!

Он дрожал всё сильнее. Я отстранилась, готовясь вколоть успокоительное. Допрос оказался интересным, и я намеревалась попросить Котеаса дать мне больше времени.

Не знаю, как я этого не заметила. Казалось, он был так близок к смерти — единственной его эмоцией стал обессиленный ступор — но внезапно он вскочил. Расширенные от ужаса и отчаяния глаза метались. Морбах видел не меня, а тварей Души Пустоты. На миг он застал меня врасплох.

Его скрюченные пальцы метнулись к лицу. Я отшатнулась, чувствуя, как его костлявое тело ударилось в позолоченный нагрудник. Морбах кричал, а его вязкая слюна брызгала мне на щёки.