Алексей Шепелёв - Грани судьбы

— Ничего, бывает. Только ты, пожалуйста, больше так резко не тормози, ладно. Детей ведь везёшь, не кирпичи.

— Извини, дорогой, — повторил Гиви, развернувшись обратно к штурвалу. — Думал, смеешься надо мною. Обидно, понимаешь, да?

— Ладно, считаем, что вопрос закрыт.

Остаток дороги до отеля молчали, благо ехать было сосем недалеко. Минут через пять троллеконка остановилась возле длинного дома. Первый этаж здания был сложен из светло-розового кирпича, над которым были надстроены ещё два деревянных.

— Гостиница Трелина, — пояснил Гиви. — Вас здесь ждут. А магазин — напротив.

Действительно, над одной из дверей дома на противоположной стороне улицы красовалась надпись: "Одежда и обувь из разных миров".

— Сначала устроимся, а потом уж в магазин, — решил Балис, подхватывая заодно поклажу Мирона и Женьки. Дорожный мешок Анны-Селены взял Серёжка.

За двустворчатыми деревянными дверями оказался небольшой холл. Из дверей в его правой стене доносился аромат жареного мяса, а возле левой стены за конторкой сидел ещё один бородач в такой же рубахе с коротким рукавом, как и у Гиви, только ярко-красного цвета.

— Керлин, гости доставлены, — сообщил с порога вошедший последним Гиви. — Размещай.

— Какие номера господа желают? — бас у Керлина оказался ещё более хриплым, чем у его сородича.

— А какие есть? — озадаченно поинтересовался Балис, привыкший к немного другому сервису. Дежурным ответом администратора советской гостиницы являлась фраза из двух слов: "Мест нет". Дальше следовало незаметно сунуть рубль, а то и трёшку. После этого места обычно появлялись. Но чтобы можно было выбирать… Не то, чтобы такого совсем не бывало, но, если уж случалось, то проходило по категории "маленькое чудо".

А на Вейтаре вопросы организации постоя неизменно выпадали на долю Йеми.

— Одноместные, двухместные. Можно большую комнату на четверых, — совершенно серьёзно ответил длиннобородый портье.

Путешественники переглянулись.

— Мы вместе, — сообщил Сашка. Серёжка согласно кивнул.

— А мы по одноместным, — предположил Гаяускас. Наромарт кивком подтвердил своё согласие на такую диспозицию.

— Если только карман выдержит, — добавил офицер.

— Вещи продадим и расплатимся, — оптимистично предположил казачонок.

— Номера на три ночи за счёт агентства, — прогудел Керлин. — Дальнейшее проживание оплачивается из расчёта одна золотая монета в день за одноместный номер и полторы — за два места в двухместном. При оплате вперёд длительного проживания у нас действует гибкая система скидок. И ещё.

Портье бросил на конторку кожаный кошелёк.

— Это ваше. Двадцать золотых монет. По пять на каждого.

— За какие заслуги? — холодно поинтересовался Балис.

— Меня это не касается, — тем же тоном ответил Керлин. В отличие от Гиви, он ни коим образом темпераментного грузина не напоминал. Скорее уж, веяло от него чем-то родным, балтийским. Да, совсем разные люди эти гномы. — Деньги переведены — извольте получить.

— Кем переведены-то? — не унимался Гаяускас.

Портье слегка наклонил голову, словно собирался боднуть собеседника, строго посмотрел на офицера из-под густых бровей а-ля Леонид Ильич Брежнев, и внушительно изрёк:

— Наша фирма неукоснительно придерживается соблюдения коммерческой тайны.

— Мой друг раньше не имел дела с гномами, — поспешил вмешаться Наромарт. И добавил несколько непонятных слов. Услышав их, Керлин просиял, выложил на стойку три фигурных медных ключа, каждый из которых любой краеведческий музей оторвал бы с руками, и напыщенно произнёс:

— Желаю вам приятного отдыха в нашем прекрасном городе.

— Спасибо на добром слове, — откликнулся Сашка.

— Аой, дорогой, граппу пить будем? — от дверей поинтересовался у эльфа шофёр.

— Непременно, только вечером, — обернулся Наромарт.

— Конечно, вечером, как иначе, — согласился Гиви. — Сейчас работать надо. Я зайду.

— Буду ждать.

Гиви вышел на улицу, а путешественники поднялись по широкой лестнице на второй этаж.

— Гномы очень щепетильны в денежных вопросах, — в пол голоса объяснил морпеху целитель. — Если не хотят говорить — не заставишь.

— Это точно, — кивнул Сашка.

— А ты раньше гномов встречал? — немедленно заинтересовался Серёжка.

— Сколько раз. Чудные мужики, но правильные.

— Так, друзья, надо решить, что дальше делать. Гостиница, деньги — это всё прекрасно, но…

— Не беспокойся, Балис. В городе два места большого стыка: парк и вокзал.

— А откуда вы узнали про вокзал? — изумился Сашка. — Я же ничего не сказал.

— Но я прав?

— Да…

— Отлично. Похоже, я теперь тоже могу чувствовать места соприкосновения Граней.

— Великолепно! — искренне восхитился подросток.

— Про вокзал говорил Гиви, — охладил восторг Гаяускас.

— Серьёзно? — Наромарт резко погрустнел.

— Было дело. Но это неважно. Дальше-то что делать? — Балис пока что не понимал хода мыслей более опытных путешественников между мирами.

Эльф охотно пояснил:

— Дальше — найдём те миры, куда нам нужно. Сами. А сегодня, я полагаю, мы заслужили отдых. Лично я уже вижу себя в главной городской библиотеке.

— А вы, что скажете, парни? — офицер хитро посмотрел на мальчишек. Сашка — на Серёжку. Тот лукаво улыбнулся и с надеждой предположил:

— На море?

— В яблочко, — кивнул казачонок и ободряюще улыбнулся. — Кто как, а мы пойдём купаться.

— Библиотека — это здорово, — с невозмутимой серьёзностью рассудил вслух Балис. — Но я, пожалуй, тоже на пляж. Только, сначала надо наведаться в магазин, продать ненужные вещи. А может, и прикупить чего.

— Тогда — до вечера, — подытожил Наромарт, скрываясь в дверях своего номера.

Магазинчик оказался ещё более странным, чем предполагал Балис. Помимо средневековой одежды на любой фасон в неё оказалось немало вещей, которые можно было встретить в магазинах «Одежда» крупных городов Советского Союза. Или — похожих на такие вещи. А ещё больше было такой одежды, которую граждане СССР до Перестройки видели только в передаче "Международная панорама" или фильмах про жизнь за рубежом. Кому-то посчастливилось втридорога купить что-то такое с рук, а особо «продвинутые» не покупали, продавали. Это называлось фацевать от слова «фарца», то есть искаженного английского for sale — на продажу. Начинающих фарцовщиков стыдили на комсомольских собраниях, законченных — судили за спекуляцию, но явление, естественно не умирало. А в Перестройку спекуляция стала солидным и даже почётным занятием, и импортная одежда появилась в стране в изобилии. Только почему-то по больше части такого качества, что не заслуживала иного названия, чем «шмотьё». Ну, а качественные вещи стоили столько, что для большинства населения оставались столь же недоступным, как и в во времена предшествовавшего Перестройке "застоя".

Здесь, в магазинчике вещи тоже было разного качества, что, впрочем, выглядело логичным: раз основным источником товара были приходившие в город путешественники, приходившие из самых разных мест, то и одежда с обувью на них должна быть самая разная во всех отношениях.

Продавцы — улыбчивая молодая женщина в лёгком светлом платьице и строгий низенький мужчина с крупным носом, быстро рассортировали предложенные к продаже вещи, после чего мужчина, бывший здесь за главного, предложил за всё четыре золотых. Балис торговаться не стал: сумма хорошо делилась на число оставшихся путешественников. И потом, как торговать в месте, про которое не знаешь практически ничего? Может, стареющий проныра и крепко обсчитал чужеземцев, только как это поймёшь? Пусть уж обман, если таковой действительно произошел, остаётся на его совести. К тому же, при виде ассортимента одежды у Гаяускаса окончательно укрепилось желание не только продать, но и закупиться. Уж теперь слупить с них за одежду втридорога здесь не сумеют.

Услышав просьбу офицера, продавцы с огромным старанием принялись демонстрировать имеющийся товар. Сашку магазин не впечатлил, а вот Серёжка впал в совершенный восторг. За пару минут он подобрал себе фиолетовую футболку, короткие синие шорты и сандалии, почти такие же старые, как и те, что были на нём в тот день, когда мальчишка попал на Дорогу. После чего посмотрел на Балиса такими умоляющими глазами, с какими обычно маленькие дети выпрашивают у родителей "ещё одну игрушку".

— Серёжка, неужели тебе этого настолько хочется? — изумился Гаяускас.

— Ага, — простодушно кивнул мальчишка и пояснил: — Жарко же, я уже весь запарился.

На взгляд офицера, парнишка изрядно преувеличивал свои страдания: рубаха и штаны — это не меховой тулуп. Но, раз уж деньги есть, так надо их тратить, а не солить. И тратить лучше на дело, например, на привычную одежду.