Владислав Конюшевский - Попытка возврата – 3
– Приказ ясен?
– Так точно!
– Ну тогда – с богом мужики!
И мы поехали...
Дорога была хорошая, поэтому катили быстро. Гек, сидящий за рулем, бибиканьем отгонял беженцев к обочине и наслаждаясь скоростью, все давил и давил на акселератор. Пришлось даже одернуть раздухарившегося подчиненного, так как УльЗиС с остальными ребятами, начал отставать. Бывший "Додж", машина более тяжелая и для гонок не приспособленная. ГАЗик, он конечно тоже вовсе не для треков проектировался, но "67" всяко разно порезвее "американца" будет.
Потом, пришлось остановиться пропуская танковую колонну. После чего свернули по дороге на запад и навстречу стали попадаться уже не беженцы, а топающие по обочине пленные. Я сначала даже удивился, не обнаружив конвоиров, но потом увидел что они все-таки присутствуют. Просто толпу фрицев, человек в двести, сопровождали всего пятеро наших бойцов, верхом на лошадях.
Хотя с другой стороны чему тут удивляться? Сам ведь видел, как рота практически полного состава, конвоировалась каким-то мужиком, по виду из ездовых и парнем в очках. При этом они оба сидели в телеге, на которую было навалено оружие пленных, а сами фрицы покорно топали за этой телегой не делая никакой попытки бежать. Европа однако. Культура мля – если взяли в плен, то руки в гору и не жужжи. Это ведь не дикие восточные варвары, которые даже раненными сбегали из таких вот колонн, чтобы снова бить врага...
Потом, мы свернули несколько не туда и заблудились. Хорошо, встретили рембатовскую "летучку", которая ехала в Страсбург и пристроившись за побитой полуторкой мы, через двадцать минут были на границе. Ну, как на границе... В свое время Эльзас и Лотарингия были включены в состав третьего Рейха и соответственно считались территорией Германии. А когда наши войска вошли на эти земли, то разумеется была подтверждена их принадлежность к Франции. Поэтому были поставлены КПП для обозначения восстановления статус-кво. И эта граница мне очень понравилась! Ведь я до сих пор помню, насколько геморройно было получить шенгенскую визу в мое время. Причем даже не столько геморройно, сколько унизительно...Зато сейчас, показав удостоверение личности младшему лейтенанту на КПП, я без задержек повел свою колонну дальше.
Жалко только что ощущениями поделится было не с кем – моим ребятам, наверное бы просто дикими показались иные расклады. И я говорю даже не про военное время, когда подобное положение собой разумеется, а про мирное. Ведь и в дальнейшем, никому из этой европейской шелупони и в голову не придет спрашивать у гражданина СССР, который захочет посетить их страну, доказательство того, что он не останется в какой-нибудь сраной Бельгии или Голландии на постоянное жительство. Нет, они его будут облизывать и в попу целовать как и всех туристов. А все почему? Да потому что наша страна – сильная. Слабых ведь нигде не уважают и норовят пнуть при каждом удобном случае. И это касается всего, начиная от отношения к отдельным гражданам и заканчивая отношением к стране в целом.
От философских мыслей меня отвлек Лешка. Мы как раз проезжали через городок где он крутя головой и оглядывая как пейзаж так и девушек, разочарованно вякнул:
– И ЭТО француженки?!
Я хмыкнул:
– В основном – немки. Но и француженок хватает.
– Но почему они такие страшные!? Во всех книгах француженки описывались как идеал красоты, а на самом-то деле...
Снисходительно глянув на Пучкова, я принялся объяснять:
– Ты слышал выражение – о вкусах не спорят? Вот видишь... Получается что "лягушатникам" и эти крокодилы за принцесс канали. Я же тебе рассказывал про негативный отбор. У них еще лет триста назад была тенденция – если баба красивая, то называли ведьмой и на костер. И так они действовали черти сколько лет. Вот тебе и результат – взмахом руки я обозначил окрестности, продолжив – а маму-природу не обманешь. Если постоянно изничтожать красивых баб, то они просто перестанут рождаться.
Сидящий сзади Марат поинтересовался:
– А мужиков тут не жгли, исходя из этого же принципа?
– Нет. Мужиков практически не трогали. Так, сотню-другую, не больше. И вовсе не по причине внешней красоты. Тут ведь видишь какое дело – повернувшись на сиденье я с самым серьезным видом добавил – здесь ведь католицизм с его воинственным безбрачием процветал. То есть с бабой ни-ни. А местные попы тоже люди и им тоже чего-то смутно хочется. Поэтому красивых барышень и жгли, чтобы соблазна избежать. Но пипец подкрался с другой стороны и поэтому я вовсе не удивлюсь, если лет через пятьдесят тут пидарастеж будет настолько популярен, что люди с нормальной ориентацией, останутся в меньшинстве.
Шах передернулся:
– Ну, ты как скажешь...
– Забъемся?
Шарафутдинов мотнул головой:
– Долго ждать. Да и на слово верю...
Тут Гек, неожиданно заржал и отсмеявшись пояснил причину:
– А чего тут не верить? Поведение у буржуинов уже вполне соответственное, так что дело остается за малым!
Я ухмыльнулся но ответить не успел, так как увидел странную картину. На выезде из города, стояла солдатская полевая кухня. Повар видно куда-то отошел, но возле нее уже выстроилась довольна большая очередь из гражданских. В принципе картина совершенно обычная и вовсе не это мне показалось странным. Просто мы как раз в этот момент сбавили скорость объезжая препятствие и я увидел что несколько мужиков и баб стоящих в очереди начали не скрываясь, откровенно колотить какую-то тетку. Причем, ее просто сначала хотели выпихнуть из людской цепочки, а когда она начала упираться, принялись бить. Но все почти тут же прекратилось, так как появился солдат с большим черпаком, который ловко заскочил на ящик и откинув крышку котла, принялся чего-то там помешивать. Битая тетка, прижимая платок к носу упорно оставалась на своем месте. Мне стало интересно, а из-за чего собственно свара возникла и приказав Лешке тормознуть, позвал повара:
– Ефрейтор!
Боец, положив свою суперповарешку на бак, быстро подошел ближе:
– Ефрейтор Бузько!
– Слушай, Бузько, а чего у тебя тут гражданские друг друга мутузят, пока ты отсутствуешь?
– Где? – ефрейтор обернулся и увидев побитую бабу вздохнул – Ну вот, опять. Это товарищ подполковник, французы немку бьют. Я уж ей пытался объяснить, чтобы она в центр ходила за горячей пищей. Там тоже полевая кухня стоит, но там немцев больше приходит и поэтому ее пинать не будут. Но видно не понимает. А здесь– через день получает по сусалам, хоть я и стараюсь этого не допускать...
– Понятно... Эй, фрау!
Немка увидев что ее зовут, прихрамывая вышла из очереди и подойдя к машине уставилась на меня. Мда... бабка лет пятидесяти, с разбитым носом, смотрится довольно хреново. Стараясь не обращать внимания на ее распухший шнобель я сказал:
– Фрау, в центре города тоже есть наши полевые кухни. Там в основном кормятся немцы. Если вы будете ходить туда, то убережете себя от побоев. Наши солдаты конечно следят за порядком но вы должны и сами позаботится о собственной безопасности.
Старуха как будто не поняла что именно я ей сказал и все так же продолжала глядеть на меня глазами снулой рыбы. Я пожал плечами и уже хотел повторить свою речь, но в это момент она наконец заговорила:
– Я знаю. Но не пристало истинной арийке прятаться от каких-то унтерменшей! Был бы жив мой сын, оберштурмфюрер Зигмунд Греттен, он бы меня поддержал. Но вы его убили! Убили, в своей дикой России! А теперь я вынуждена, за кусок хлеба, сносить побои от недочеловеков!
Мда, вот тебе и проявил любопытство... Сплюнув и больше не обращая внимания на вопли сбрендившей бабки, я скомандовал Пучкову:
– Поехали
И когда машина тронулась, полез за папиросами. Гек же, объезжая воронку, кратко прокомментировал:
– Фашистка! И не скрывается. Думает если старая, то ее не тронут! Так что правильно ее французы бьют.
Марат добавил:
– И таких в Германии, считай, как минимум – четверть. Только они молчат, скрывая свои истинные чувства...
Прикурив, я тоже вставил свои пять копеек:
– Ничего, никуда не денутся – перевоспитаются. А мы в этом поможем. Хотя, честно говоря, мне тех немцев, которые оказались за территорией Германии, жалко.
Лешка подпрыгнул:
– Да ты что? Фрицев жалеть? После того что они в мире натворили, ты их жалеть собираешься?
Я ничего ему не ответил. Да и что было отвечать, когда я сам можно сказать, в их шкуре побывал? Ведь отлично помню, как после развала Союза, на Кавказе стали относится к некоренному населению. И как сваливать оттуда пришлось бросив все и на перекладных. Только вот есть разница, что тогда и войны не было и вроде еще вчера говорили про несокрушимое братство народов. Да ладно я, который считался просто приезжим, а вот каково тем кто там родился и вырос? Так что, получается земной поклон демократам вообще и беспалому Боре в частности, за миллионы искалеченных судеб...
