Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
Туда же отвели и воду от умывальников. Я вообще очень серьёзно, вплоть до тумаков, насаждаю правила гигиены.
Вопрос с туалетами, умывальниками, свалкой мусора, несмотря на свой приземлённый статус, архиважный, как сказал бы дедушка Ленин. Что такое эпидемия, дизентерия или холера, я знаю только понаслышке, но проверять на практике нет никакого желания. И радует, что мои усилия приносят заметный результат. Эх, баню бы нормальную!.. Но будет, обязательно будет, тем более если отлить бронзовый котёл, ух… просто песня!
Ещё на самой территории лагеря мы выложили и утрамбовали из плитняка несколько новых дорожек и площадок в дополнение к бывшим. По намеченным ранее направлениям прокопали сливы, по которым лишняя вода теперь будет уходить из лагеря, а не застаиваться грязными лужами. В общем, облагородили по максимуму.
Женщины намыли, разобрали и просушили всю имеющуюся шерсть. Теперь с помощью малой механизации мы постепенно превратим её в войлок. Это раньше народ не особо понимал, что это такое, а теперь распробовал. Войлочные шляпы – хит продаж! Войлочные коврики – тоже. Обувь из войлока – вообще никому, кроме своих. Мало пока. Но если кому на сторону, то очень-очень дорого.
Ещё женщины надрали крапивного волокна из всей той кучи, которую мы натащили. Теперь только осталось переработать в ткань. Нам её много надо, хотя бы на те же паруса.
Собственно, это основное, всякую мелочь я не считаю, но сделано немало. Перефразируя кота Матроскина, общественный труд, на мою пользу, не только всех объединил, но и лично меня удовлетворил.
Как только ушли Степные Псы, Крук, Батор и Маленькая Ласка насели на меня – дай новые имена, шаман, дай и всё тут. Пришлось озаботиться и этим вопросом.
Посадив перед собой рьяных соискателей, я долго смотрел на них. Справа и слева от меня сидели Хатак и видящая. Авторитетная комиссия в полном сборе.
– Все вы, – начал я, – уже имеете взрослые имена. Каждое имя – это не только набор звуков, но и определённое значение чего-то. Часто они обозначают внутреннюю суть человека или его внешние признаки, а бывает, и то и другое вместе.
Вот, например, Батор. Это имя созвучно с тем, что известно у моего народа – Багатур, Богатырь. И означает оно – сильный, храбрый и отважный человек. А на одном известном мне языке и вовсе – герой. Больше воин, чем охотник. Чем же не имя? И скажу: оно вполне подходит тебе. Но ты, Батор, не просто Батор, а Батор, который сумел умыкнуть бесценное сокровище, Маленькую Ласку, из рук Старших женщин племени Мягких Шкур. И поверь, второго такого не будет очень долго, если вообще когда-нибудь будет. Теперь Мягкие Шкуры уже так не обмишурятся. И таким тебя будут помнить ещё очень долго. Мы сами наполняем смыслом собственные имена, совершая нечто, достойное запоминания. Как Хатак, как або Светлый Ручей…
Крук – это ворон. Уважаемая птица у многих народов, населяющих земли, откуда я родом. Ей приписывают многие мистические качества. Ворон – слуга и посланник богов, и одно из его достоинств – мудрость. Сделай так, мой мальчик, чтобы люди присоединили к твоему достойному имени приставку Мудрый, как твоя учительница присоединила к своему имени приставку Великая видящая, и можешь смело считать, что жизнь ты прожил не зря…
Я проведу обряд принятия в племя всех вас и только Маленькой Ласке дам новое имя, а вам, друзья мои, придётся наполнить новым смыслом ваши старые имена. – А потом подмигнул або и Хатаку: – Ну что, готовим подарки.
– Подарки, подарки… – покатилось эхо по лагерю.
Это мои соплеменники любили, и, что самое главное, дарить даже больше, чем получать.
Так Крук остался Круком, Батор – Батором, а Маленькая Ласка стала Лада. Я так захотел.
Что ещё значительного происходило этим летом? Ну, во-первых, мне сообщили, что к зиме, где-то в январе, у нас будут маленькие детки. Прирастём численно, так сказать, изнутри. Одни «герои», Вика и Сильвер, – это хорошо, а вот Батор и Лада… Традиция, что как только девочка кровь уронила, так давай, вперёд, уже рожай, мне по барабану. Но чтобы один, по сути, ещё ребёнок рожал другого ребёнка, да не дай бог не справился, и они оба погибли, мне тут даром не надо. Видя, что мои волнения и переживания не доходят не только до молодых, но и до видящей, я срочно собрал абсолютно всех на «Большой бредлам». Там я закатил грандиозную лекцию, несколько часов рассказывая, что такое женский организм, как развивается плод, что нужно делать, а чего нельзя и почему до восемнадцати лучше не иметь детей, так же как и почему не надо выстреливать ими, как из автомата, каждый год.
Бедная Лада даже расплакалась. Великий шаман недоволен ею! Кажется, я её напугал. Пришлось успокаивать, но всё-таки, похоже, меня услышали. Пусть некоторые и через испуг.
Або ещё много раз поднимала эту тему, выжимая из меня все мало-мальские сведения, которые я знал. Слушая меня, она часто кивала, как бы подтверждая сказанное. Иногда произносила что-то типа «Мудро, мудро» или «Как интересно». И почти всегда задумчиво резюмировала сказанное: «Да, это нужно знать всем женщинам», и крайне редко: «Это знание только для посвящённых».
Во-вторых, мы всё-таки поймали два пчелиных роя и поселили в приготовленных домиках, ну а дальше – помоги Мать-природа! О пчёлах я знал лишь чуть больше Винни-Пуха.
Ну а в-третьих… Это наш катамаран!
Вопрос: можно ли построить что-то такое же, весьма непростое, как корабль, с первого раза, не имея достаточного опыта? Ответ – нет. А если знаешь как? Что, опять нет? А вот и не угадали! Есть в городе Муроме один весёлый, шебутной клуб исторической реконструкции, где ребята в сарае, практически на коленке построили ладью. И все, кто на ней ходил, а среди этих людей были довольно авторитетные мореманы, походившие в суровых балтийских просторах на разных кораблях, созданных опытными реконструкторами, однозначно утверждают – кораблик замечательный!
А что самое интересное, долгое время этот кораблик делал только один человек, сам руководитель клуба. Остальные не особо верили, что что-то получится, и, лишь увидев, дело-то идёт, дружно подтянулись. Так
