Начало пути - Денис Старый
— Николай Александрович Зубов? — князь узнал всадника, приближающегося к посту охраны дворца.
Зубов-старший устало слез с коня, его ноги подкосились. Николай Александрович сделал невозможное, он так быстро прискакал, да еще и верхом, не спал ночь, постоянно двигаясь. Все болело, а ноги не хотели держать старшего Зубова на грешной земле.
— Князь? Алексей Борисович? — чуть удивился Зубов, приближаясь к Куракину.
— Признаться, Николай Александрович я преизрядно удивлен. Впрочем, у вас наверняка поручение от матушки-императрицы. Слышал, что она несколько прохворала. Сегодня же помолюсь за ее быстрейшее выздоровление, — Куракин завел светскую беседу и был крайне удивлен, что, ранее спешивший к Павлу Петровичу, Зубов поддерживал ее.
— Боюсь, любезный князь, но положение весьма сложное. И поэтому я, как верноподданный российской императорской короны спешу оповестить наследника, — Николай Зубов посмотрел на Куракина, что-то для себя решил и продолжил. — Если вам будет так угодно, то составьте мне компанию, Алексей Борисович.
Зубов расценил, что друг наследника, или уже императора, в компании с ним, будет способствовать некоторому доверию при разговоре. Одному же Николаю Зубову Павел Петрович и вовсе откажет, даже не выслушает.
— Пожалуй, — согласился Куракин и направился к посту солдат.
Зубов с интересом посмотрел на князя, когда тот лишь сказал дежурному офицеру, что Николай Александрович пройдет с ним на территорию Гатчинского дворца. Большая степень доверия у Куракина. Не это ли будущий фаворит императора, учитывая то, что Павел Петрович не склонен к возвышению женщин и вообще относится к женщинам у власти с пренебрежением? Если так, то было бы неплохо наладить отношения с Куракиными. Не так, чтобы сильно Зубовы им навредили, если только чуточку. Александр Борисович Куракин попал в опалу еще раньше фаворитизма Платона Зубова, когда Екатерина Великая громила масонскую ложу Новикова.
Двое мужчин быстро шли в направлении дворца, навстречу им уже выходил… Нет, не наследник, а полковник Аракчеев, которому Павел Петрович, поручил узнать причину визита Зубова.
Зубова!!! Эта фамилия казалась Павлу скверным словом, которое в приличном обществе нельзя использовать. И вот он, великовозрастный наследник, у которого украли престол Российской империи, видит, направляющегося к нему Зубова. Что это означает? Как всегда в таких непонятных ситуациях, человек склонен думать о плохом, лишь безуспешно уверяя себя в хорошем.
— Господа, Его Высочество желает знать, в чем причина вашего присутствия во дворце, — Алексей Андреевич Аракчеев посмотрел на Зубова, который уже скинул полушубок и был в мундире генерал-поручика с наградами. — Простите великодушно, но сей вопрос более касается вас, ваше превосходительство.
— Сообщите Его Императорскому Величеству, что я смиренно прошу меня принять, — сказал Николай Александрович Зубов, чеканя титулярное обращение.
Алексей Андреевич Аракчеев чуть нахмурил свой большой лоб, вникая в суть сказанного. «Величество» — это слово, обозначающее императора, прозвучало.
— Так точно, ваше превосходительство, сию минуту, — звонко стукнув каблуками, резко поклонившись, Аракчеев, демонстрируя отличную выправку, стал подыматься по лестнице к дверям во дворец.
— Величество? — недоуменно спросил Куракин. — Но матушка же еще жива!
— Это ненадолго. Империи нужен император, — ответил Зубов и в этот же момент дверь открылась.
— Его Императорское Величество ожидает вас, господа! — торжественно, не без пафоса, сказал Аракчеев.
А у самого полковника глаза чуть ли не искрятся от радости. Дождался и он. Верно служил, порой услуживал, даже вопреки своему девизу «Без лести предан». Вот теперь должен пролиться и дождь, нет, ливень, наград, чинов и подарков.
Прямо на первом этаже дворца, будто подслушивал за дверьми, стоял Павел Петрович. Он чуть задрал голову, видимо посчитал, что так выглядит величественнее, хотя получалось смешно, если бы двум вельможам, входящим во дворец, было до смеха.
Николай Александрович Зубов упал на правое колено, да так резко, что, поспешивший сделать тоже самое, Алексей Борисович Куракин услышал хруст коленного сустава генерал-поручика.
— Ваше Императорское Величество, ваши верноподданные ждут своего императора! — сказал Зубов.
— Что, моя мать уже мертва? — спокойным, даже излишне спокойным для данной ситуации, голосом, спросил Павел Петрович.
— Нет, но шансов ей выжить нет, так говорят все лейб-медики, Ваше Величество, — акцентируя на обращении по титулу, отвечал Зубов.
Павел чуть замялся. Мать-то жива. Но, если медики говорят, что уже никак не выживет, то… А еще Павел интересовался у медиков, какие последствия могут быть от тех сердечных болезней, которыми периодически страдала матушка. И получалось, что после такого сердечного приступа, она, пусть и выживет, но не сможет управлять империей.
Наследник, нет, уже император, кивнул Аракчееву и тот спешно удалился. А после Павел Петрович, резко переменившийся и набравшийся откуда-то величественности, произнес спорные по своему моральному значению слова:
— Издревле, тех кто приносил сеунч, благую весть, было принято награждать. Не извольте беспокоится, я найду чем наградить. Для Вас, Николай Александрович, как и для вашей семьи первой и главной наградой будет то, что забуду обиды.
«Благая весть? Мать при смерти — это благая весть?» — подумал Куракин, но благоразумно вслух не озвучил свои мысли.
— Вперед, господа, вперед! Мое войско будет готово к выходу уже через несколько часов, но мы же отправимся раньше, — сказал император и быстро ушел, видимо, собираться.
Куракин и Зубов остались одни, они переглянулись, но не стали обсуждать сказанное. Хотя Николай
