Стоунхендж. Время для мятежника - Гарри Гаррисон
– Не знаю, имею ли я право. Дай-ка я сначала позвоню.
Андерсон подпихнул к нему телефон и, пока Трой вызывал адмирала Колонна и описывал последние события, углубился в какие-то бумаги. Трой положил трубку, и лейтенант Андерсон вопросительно поднял бровь. Трой стал загибать пальцы:
– Первое. Полковник принимает участие в работе наивысшей секретности. Поэтому, если я чего-то не скажу, не допытывайся о подробностях. Второе. Мне позволено рассказать тебе о полковнике все то, что знает ФБР, что, откровенно говоря, совпадает с тем, что знаю о нем я. Третье. Если ты свистнешь, как твои коллеги в телевизоре, чтобы подали машину, то я тебе все расскажу по дороге к дому Маккалоу.
– Уже свистнул. Но таких шоферов, как в телевизоре, у меня нет. Есть только старый, просящий ремонта «форд», который я сам вожу. Поехали.
У «форда», по крайней мере, были сирена и мигалка, и они быстро проехали через забитые улицы к Александрии. Возле дома стоял посыльный из КССС, на мотоцикле он их опередил. Протянув Трою пакет, он взревел мотором и умчался. Трой открыл пакет и вынул связку ключей.
– Это законно? – спросил он, открывая входную дверь.
– Мы расследуем дело об убийстве. Без тебя я бы эту дверь просто взломал. Открывай и отойди в сторону.
Андерсон откинул полу пиджака и достал полицейский револьвер тридцать восьмого калибра. Трой посмотрел на пожилого полицейского и улыбнулся.
– Думаю, что после Вьетнама я прошел больше дверей, чем ты, лейтенант. Стань сзади и держи эту штуку наготове.
Они резко вломились в дом, но предосторожности оказались ненужными. Дом был пуст. С тех пор как Трой впервые, без приглашения, был здесь, ничего не изменилось. В спальне он откинул ногой коврик, открыл панель и показал на сейф.
– Что, если я это открою? Расследование убийства дает такие права?
– В зависимости от того, что мы там найдем. Я так понимаю, что ты с тем же успехом сможешь его закрыть. Ты видел фотографии. А я видел этих девчонок. Так что ломай эту хреновину, а законностью озаботимся потом.
Трой достал бумажку, которую ему дал слесарь, и аккуратно набрал все цифры. Как и тогда, на последней цифре дверь спружинила ему в руку. Он открыл ее.
Сейф был пуст. Золота не было.
Не совсем пуст. На дне лежала сложенная в несколько раз бумажка. Они оба склонились над нею.
– На ней твое имя, – сказал Андерсон.
– Прочесть?
– Почему бы нет? Для мины-ловушки она маловата. Просто держи за край, когда будешь вынимать, и разверни концом пера. Там могут быть отпечатки пальцев.
Трой кончиками пальцев вытащил записку и аккуратно положил на столик. Андерсон придержал ее своей авторучкой. На бумаге жирно, красным фломастером, было написано:
«Ищи меня, черномазый. Никогда не найдешь!»
Глава 9
– Это ты и есть тот самый черномазый? – спросил Андерсон.
Трой медленно кивнул; на его лице застыло выражение холодной ярости.
– Это я, все правильно. Он на меня взъелся, еще когда мы увиделись в первый раз. Разозлился с самого начала и потом злился все больше и больше.
– Для армейского офицера у него довольно мерзкая лексика. Как у вас в армии с интеграцией?
– Порядок, но это не значит, что у нас там нет гнилья. И ты думаешь, что именно это гнилье неграмотно настолько, что не знает, как пишется «убивать»?
Андерсон кивнул:
– Здесь что-то здорово нечисто, я в этом уверен. Законно или незаконно, но закупка золота – что-то важное, иначе ни вы, ни ФБР в это дело бы не полезли. Давай сопоставим факты. Марианна на своем «особом» свидании в пятницу вечером была с полковником. Они ели бифштексы, омаров, пили шампанское – божественный вечер. У него дома вдвоем наслаждались любовной близостью. И что-то она заприметила. Я не знаю что – но что-то, чего она не должна была видеть. Поэтому галантный полковник не отправил ее на такси, а отвез домой самолично, прямо до квартиры. Убил и инсценировал ограбление. Затем выключил свет и подождал в темноте ее соседку, которая могла на него указать как на спутника Марианны в этот вечер. И тоже убил. Вроде бы все складывается? И очень неприятным образом.
– Сколько здесь догадок, а что – достоверно?
– Из области догадок только то, что она что-то заметила и что заметила это в доме полковника. Остальное – факты, которые отлично складываются в мозаику. Мы знаем, что они вместе ужинали. Коронер[14] утверждает, что она не изнасилована, но имела сношение. Она принимала пилюли, в крови обнаружены их следы. Сперма во влагалище, на груди и на плечах свежие синяки. Швейцар утверждает, что последние несколько месяцев она возвращалась со свиданий на такси. Этой ночью она не проходила через парадную дверь, но у всех обитателей дома есть ключи от черного хода.
Трой перечитал записку и гадливо перевернул ее.
– Не очень-то приятно об этом думать, но есть какая-то извращенная логика в его действиях. Если его исчезновение как-то связано с золотом и, очевидно, планировалось давно, то он действительно способен убрать любого, кто знал слишком много и мог бы помешать ему. Он был в «зеленых беретах» и в убийстве разбирается. И куда это нас приводит?
– Меня это отсюда выводит, – ответил Андерсон. – Расследование моего отдела на этом заканчивается. Мы, конечно, прощупаем записку, пропылесосим дом, дадим сведения на полковника в розыск и всю прочую рутину запустим. Но у меня такое чувство, что мы свои средства исчерпали. Мы будем расследовать дело дальше, раскручивать все прочие версии, и я буду держать тебя в курсе. Но похоже, наше маленькое убийство перерастает в гигантское дело об угрозе национальной безопасности. Ты говорил, что Маккалоу связан с секретной работой?
– Был. И то, что он исчез, в самом деле плохо. Чувствую, что нас ждет большая плюха. Если будет что-нибудь новенькое, я тебе сообщу.
– Да уж. Я звонить не буду, звони сам.
– Извини, но больше мне сказать нечего.
– Не бери в голову, сынок. Я всю жизнь работаю в столице. Там, где в дело вступает правительство, мы уходим.
– Спасибо, что понимаешь. Слушай, ты не отдашь мне эту записку?
– Оригинал останется у нас. Мы снимем тебе копию, завтра получишь. Годится?
– Вполне. Подбросишь меня на обратном пути?
– Прямо до двери.
К концу дня туманная изморось сменилась тоскливым осенним дождем, который отлично соответствовал настроению Троя. Он ехал молча, погрузившись в свои мысли, снова и снова вспоминая убитых женщин,
