Василий Звягинцев - Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
Ему бы нас встретить раскованно, весело, с излишним, может быть, радушием и балагурством. Как же, старые друзья-товарищи, сто лет не виделись, если и было что не так — наплевать и забыть, а сейчас-то! Вы мои гости, и враг у нас общий, так что же делить теперь? Живы все, вот главное, и поживем дальше, и с размахом…
Коттедж, к которому мы пришли, был хороший. Далеко не хижина Айртона, где несчастному пирату пришлось коротать (или — мотать) отмеренный срок.
Двухэтажный, с очень высоким, обложенным диким камнем цоколем. Внизу — прихожая и хозяйственные помещения. Наверху просторный холл, три спальни, все удобства и глубокая лоджия. Вышел я на нее, свалив тяжелые военные доспехи посреди комнаты, осмотрелся. Темно-зеленые лапы сосен достают почти до перил, редко расставленные чешуйчатые стволы покрывают крутой склон, нисходящий к отблескивающей голубым серебром речке, птички всякие верещат, чирикают и посвистывают вокруг. И запахи! В ином состоянии и настроении я ощутил бы всю прелесть этого местечка. Но сейчас и курортный пейзаж вызывал раздражение, если не отвращение. От всего: от красот природы, от разговоров с друзьями, от любой мысли меня отчетливо мутило. Наверное, так может себя ощущать человек, очутившийся в бурном море на утлом суденышке. Ко всем прелестям морской болезни добавляется животный страх перед волнами, каждая из которых может оказаться пресловутым «девятым валом».
Другое дело, что как раз страха я не испытывал. Жизнь — копейка, и цепляться за нее нет никаких веских оснований. Похожее настроение бывает, когда тебя в демонстративно-оскорбительной форме посылает куда подальше твоя первая любовь… Кто не пережил, не поймет, и передать такое невозможно.
Но и на этот безнадежный случай есть лекарство:
…Когда вокруг свищут пули,Когда волны ломают борта,Я учу их, как не бояться,Не бояться и делать что надо.И когда женщина с прекрасным лицом,Единственно дорогим во вселенной,Скажет: «Я не люблю вас»,Я учу их, как улыбнуться,И уйти, и не возвращаться больше…[83]
Была надежда, что после уничтожения «медузы» наведенная дуггурами порча пройдет, но — не случилось. Потом я стал уговаривать себя, что психическая контузия так быстро не проходит. Вот освоимся здесь немного, отдохнем, выпьем как следует, тогда и отпустит.
Час, два, сутки потерпеть, наверное, можно, раз все равно деваться некуда…
Подышал, закурил, само собой. Легким движением руки подозвал стоявшего у двери между холлом и спальнями Лихарева.
Ребята в тот момент стягивали надоевшие унты, неуместные здесь кожаные штаны и куртки. Спорили, кто первый отправится в душ.
— Что скажешь по делу, товарищ начальник?
— Смотря что вы хотите услышать, Андрей Дмитриевич…
— Тебе не кажется, что… дурака валять больше не нужно?
Чуть было не сказал вместо паузы: «Вам здесь», — но вовремя сдержался и даже изменил тональность. На самом деле, в таком чудесном месте, вырвавшись из тяжелого боя, начинать резкий разговор с непонятно кем, являющимся в данный момент подобием человека? Мои проблемы — мои, а на людях нужно держать фасон.
— Как вы были правы, Андрей Дмитриевич, — сказал Валентин, садясь в плетеное кресло и любезно подвигая мне такое же.
— Не берусь спорить. А в чем же конкретно?
— Последний мой умный поступок — это побег из тридцать восьмого! Все остальное действительно было лишнее!
— Не берусь спорить… — демонстративно повторил я.
Знал бы этот красавец-герой, любимец звезд немого, а потом и звукового советского кино, а также актрис московских театров, что никуда он не убежал, а продолжает где-то там влачить предписанное существование. Как и я, поступивший не на филфак, а в Институт Советской армии (была такая мысль), не встретивший Ирину, получивший удар финкой между ребер, а не поперек (тоже было). Как Сашка, умерший в грязной палате районного стационара для бедных…
Ну и какая нам разница?
— Прикажете заказать ужин? Вы, наверное, очень устали? — спросил Валентин, как положено хозяину.
— Устали — не то слово. Остолбенело все! А физических сил еще на две полноценных войны хватит.
— Горжусь, что встретил таких мужчин, как вы…
— Не перебирай, товарищ военинженер и сотрудник Особого сектора. Незачем. Имеешь что по делу сказать — говори. Нет — приглашай к столам. Кроме мадам Дайяны, девочки будут, с выпускного курса?
— Интересуетесь?
Ужасно захотелось послать его по всем предусмотренным большим флотским загибом местам. Кем бы он ни был, но проговориться — проговорился.
Слегка кашлянув, словно прочищая горло перед нужными словами, я медленно взял очередную сигарету, не спеша размял, поднес к губам, пристально глядя на собеседника.
Он торопливо похлопал по карманам, нашел в брючном зажигалку, чиркнул и поднес огонька.
Пару затяжек я сделал молча, глядя на зелень за ограждением лоджии, с таким видом, будто вообще никакого Лихарева напротив меня не было. Хорошо, что Сашка с Олегом душем, а то и джакузи увлеклись. Лишние при нашем странном разговоре не требовались.
— Вот теперь верю, что это вы, Андрей Дмитриевич, — сказал наконец Валентин. — Не представляете, как нам здесь трудно…
— Так и не хрена было затеваться, — без улыбки ответил я. — А то не знал, с кем дело имеешь…
— Так откуда же, Андрей Дмитриевич? — только что не прижал он руки к груди театральным жестом. — С Шульгиным-Шестаковым вашим конфликт счел за неудачный эпизод, бывает ведь? В Пятигорске чуть посложнее, но тоже в пределах допустимого. Если в очко играть — у меня на руке двадцать, кто пасовать станет? А у вас не двадцать одно даже оказалось, а два туза…
— Не очко меня сгубило, а к одиннадцати туз, — назидательно сказал я.
— Согласен, — кивнул Лихарев. — Так ужинать будем?
— Всенепременно. Сейчас тоже душ приму, потом расстарайся насчет приличной одежды, можно и смокинги. И позовешь. Думаю, есть о чем поговорить… Хозяйка будет?
— Как же без нее?
— Тогда ответь на последний вопрос. Имея в виду, что ответ я на него почти наверняка знаю. Просто окончательную ясность внести… Как ты здесь очутился раньше нас, если Лариса тебя всего три дня назад в Пятигорске видела? И каким образом? Или ты — не ты, а тот, кто встречался с Шульгиным в форте прошлый раз. Вместе с Дайяной?
Лихарев рассмеялся. С облегчением, как мне показалось. Он ждал чего-то более сложного или опасного?
— Да я это, я, Андрей Дмитриевич. Я тоже Ларису Юрьевну видел и могу рассказать: где, при каких обстоятельствах, о чем говорили, с кем был я и с кем она. Проверяйте… Насчет способа — тем же самым, что я и Александр Иванович попали в форт на встречу с «хозяйкой». Не моя компетенция. Она меня вызвала ввиду чрезвычайных обстоятельств. Думаю, нарушением прежней договоренности с вами это не является. Тем более если бы не наша неожиданная сегодняшняя встреча, моя «самоволка»…
— Достаточно. После договорим…
Мне опять все стало безразлично. Так оно, не так — какая разница. А стилистикой Валентин владеет. «Самоволка» — хорошо сказано. За самоволку положено максимум несколько дней «губы», а вот за побег из-под подписки о невыезде можно и в СИЗО загреметь, на срок, ограниченный только волей следователя и прокурора.
Ужин нам накрыли хороший, с любой точки зрения. По месту — на плоской крыше соседнего здания, где вертикальные завесы из потоков теплого воздуха надежно защищали от леденящих порывов с гор, не мешая наслаждаться ощущением открытого пространства. И меню лежало под рукой, потолще телефонной книги. Да нам, суровым солдатам, никаких излишеств давно не требуется. Зачем нам сычуаньские салаты и рыба фугу в собственном соку? Что может быть лучше классно приготовленного бефстроганова с густым соусом и хрустящей картофельной соломкой на отдельной тарелочке? К нему — соленые рыжики и красные помидоры бочкового засола, по-дальневосточному, переложенные всеми там произрастающими специями.
Мадам Дайяна, как всегда прелестная и соблазнительная своими формами, опять одетая в сари из семи метров прозрачного алого шелка, сидела во главе стола, спиной к долине. Наверное, ее все-таки некогда готовили к работе в Индии, а уже потом перебросили на другое направление. Но привычка осталась.
Девочки-курсантки присутствовали во всей красе, выполняя обязанности официанток. Одетые, как стюардессы семидесятых годов, только не в синих костюмчиках, а почему-то в ярко-оранжевых. Но тоже! Юбки-мини, жакеты, обтягивающие впечатляющие формы, ноги — посмотри, и можно умирать! Блондинки, шатенки — и у всех роскошные волосы ниже плеч. А лица… Любая из них на Земле без проблем стала бы суперзвездой хоть кино, хоть подиума. Аггры в своем репертуаре! Так и не сообразили, что агентессы могут быть и невзрачными серыми мышками. Впрочем, это смотря на что ставка делается.
