Станислав Гагарин - Страшный суд

Группа «Туморроу», созданная еще в конце пятидесятых годов, уже занималась подобными делами. Ряд землетрясений в Латинской Америке и Азии, а также на Кавказе и в иных местах был вызван воздействием на земную кору агрегатов, созданных высокими умами военных лабораторий Ливермора, Уэдли и Манчестер Хилла, где разрабатывались модификации оружия «Т», рассчитанные на локальные и широкомасштабные толчки, для горной и равнинной местности, различались агрегаты и по степени воздействия на земную кору.

К тому моменту, когда было принято решение ударить сейсмическим оружием по Третьему Риму, генераторы подземных толчков были усовершенствованы и вкупе с тщательной геологической разведкой местности, на которой предполагалось проведение операции «Завтра», могли произвести глобальные разрушения с ювелирной точностью.

— Главная задача — идеально оторвать по всему периметру базальтовую плиту, на которой стоит этот город, — сказал командиру 82-й воздушно-десантной дивизии некто Ричард Фридмен, жизнерадостный субъект в штатском, который прилетел вместе с Джоном Фицджеральдом в штабном самолете бригадного генерала.

Слова руководителя операции «Tomorrow», в распоряжение которого гордый и самоуверенный десантник поступал со всеми бебехами и какашками, переданные через ларингофоны, четко прозвучали в наушниках комдива.

— И тогда что? — спросил Джон Фицджеральд, набирая высоту.

— Тогда эта гигантская свалка бетонных блоков и битого металла аккуратно провалится на сто или двести метров, это зависит от рельефа той местности, где произойдет разрыв с земною корой, — пояснил Ричард Фридмен. — Под тяжестью опустившейся плиты подземное море выплеснется наружу и зальет Москву вырвавшимися на свободу водами. Вместо столицы варварской и неугомонной России — новое рукотворное озеро, их так любили создавать кремлевские вожди, дорогой генерал…

«Новое озеро с плавающими в нем миллионами трупов вместо рыбы», — намеревался весело продолжить бравый десантник, но слова эти застряли у Джона в глотке.

Нечто, которому он и сам бы не сыскал определения, возникло в сознании и не позволило вырваться кощунственной шутке.

Бригадный генерал Джон Фицджеральд хорошо знал, что никаких спасательный действий операция «Туморроу» не предполагает.

Люди бывают склонны приносить жертвы лишь тогда, когда они могут действительно ждать успеха, а не тогда, когда бесцельность этих жертв очевидна.

Когда товарищ Сталин, сообщив леденящую весть о грядущей гибели Москвы, собрался уже прощаться, чтобы вновь исчезнуть с другом Адольфом для решения неведомых мне поручений Зодчих Мира, я вспомнил обещание, которое дал Диме Королеву — рассказать вождю о подлом поступке критикессы Ольги Кучкиной — и спросил, обращаясь к Иосифу Виссарионовичу:

— Найдете пять минут, товарищ Сталин? У моего зама по идеологии конфликт с комсомолкой Кучкиной…

— Это ты про какого, понимаешь, зама? — спросил Отец народов. — Про молодого? Который пропустил массу ошибок в первой книжке «Вторжения», а затем сражался вместе с нами в Московских катакомбах?

— Он самый, Иосиф Виссарионович… Кстати, пользуюсь случаем сообщить: вычитал верстку второй части «Вечного Жида», где про наши приключения под землей говорится… И про Диму Королева тоже.

— И что на этот раз приключилось с любезным вашим, понимаешь, Королевым?

Я вздохнул, глянул на Гитлера, Адольф Алоисович сочувственно поджал губы, доводилось, мол, и мне заступаться за соратников, потом взял из импровизированной папочки, сооруженной из спецвыпуска № 1 «Наша Россия» с материалами ВС РФ и съезда народных депутатов России — второго выпуска, кажется, так и не успели напечатать, увы, — достал оттуда листок и протянул вождю.

— Что это? — спросил Сталин, недоверчиво протягивая руку за листком.

— Письмо Ольги Кучкиной в «Литературную газету», — пояснил я. — Его неизвестно зачем напечатали в сорок втором номере за 20 октября 1993 года.

Вождь брезгливо взял листок, на который был перенесен газетный текст, и быстро пробежал глазами.

Наивный, простодушный и гадкий молодой человек двадцати пяти лет Дмитрий Королев позвонил мне от имени «знаменитого» писателя Станислава Гагарина с просьбой прорецензировать многочисленные романы его хозяина. Что-то прислал. Прочла графоманскую прозу. Несколько слов о ней написала в «Литературке», а часть совершенно комических выдержек без комментариев опубликовала в «Комсомолке». Сам Дмитрий Королев, послушник своего господина, сочиняя о господине рецензии, ставящие того выше Льва Толстого, сказал мне то же самое: что проза графоманская. Зачем же вы лжете? — изумилась я. Я еще молод, а тут мне платят деньги, простодушно объяснил он. Пожалела его, сказав, что за все придется платить, и не деньгами, а кое-чем посерьезней. Он опять повторил, что молод и исправится.

Все это было бы частное дело Гагарина и Королева, если б они не прислали мне газетенку, на которой написано «Специальный выпуск газеты «Русский пульс», посвященный исключительно г-ну Гагарину, а в ней якобы мои слова, что я «придерживаюсь взглядов, диаметрально противоположных Гагаринским. Поэтому его новый роман «Вторжение» я не могла расценить иначе, как «вражеский». Два раза «боднула» книгу. И далее, что «я искренне восхищаюсь его завидной работоспособностью, умением организовать книгоиздательское дело и неиссякаемой жизненной энергией, которой так часто не хватает моим коллегам-писателям».

Здесь все ложь. Ни одного слова из этой ахинеи я не говорила ни незнакомому мне г-ну, откровенному сталинисту, ни его работнику, а уж чтоб они были напечатаны в «Русском пульсе», тем более никого не уполномачивала. Мои проникновенные наставления молодцу с глазу на глаз, что не надо быть подлецом, действия не возымели. Поэтому приходится объявить об этом во всеуслышание».

— Ну и что? — спросил Сталин, возвращая листик. — Злобная ахинея с элементами политического доноса, вполне в духе, понимаешь, нужников, которых развелось в наше время видимо-невидимо.

Надеюсь, Дима Королев не стал вызывать сию дамочку на дуэль?

— Не стал, — улыбнулся Папа Стив. — Вот его ответ, который он разместил в разных газетах.

Мой идеологический зам оформил ответ под скромной рубрикой «Реплики».

— Реплики подавала и Ольга Андреевна, разве так можно?

Далее следовал текст:

«На днях зашел я в редакцию журнала «Наш современник», беседую с заместителем главного редактора Гусевым. И… чуть не падаю со стула: на глаза попадается заметка политобозревателя «Комсомольской правды» Ольги Кучкиной, опубликованная в 42-ом номере «Литературной газеты»…

Речь в ней идет обо мне и директоре нашего издательства — замечательном русском писателе Станиславе Семеновиче Гагарине. Не буду касаться вопросов, затронутых в материале критикессы, которую многие мои коллеги-литераторы хорошо знают: до того удивительными и абсурдными представляются мне ее выводы и интерпретации событий. Остановлюсь лишь на том, что, на мой взгляд, не имеет никакого отношения к «литературной полемике» и находится за рамками допустимого.

Гадким молодым человеком, послушником, подлецом… — такими словами, оказывается, может оскорблять молодого коллегу заслуженный работник культуры и член Союза российских писателей! Век живи и век удивляйся. Это я понял, что называется, на собственной шкуре.

Естественный вопрос: что намерен предпринять я в сложившейся ситуации? Потребовать у О. Кучкиной извинений, подать на нее или «Литературку» в суд?

К последнему, кстати, призывают меня многие друзья-журналисты: дело-то беспроигрышное — «бабки» получить запросто.

Но спешу успокоить демократическую общественность — ей ничто не грозит. Если бы письмо Кучкиной написал мужчина, я — без всякого сомнения — сразу же бы «дал ему по морде»: как журналист и литератор я, думаю, имею на это полное моральное право, и слава Дантеса мне не грозила б… Но речь идет о женщине — пусть даже и на удивление больно (что я вам, Ольга Андреевна, сделал? За что вы так «отблагодарили» еще совсем недавно поклонника вашего таланта?) оскорбившей меня. С О. А. Кучкиной я не потребовал — и не потребую! — никаких извинений (позвонил ей, правда, по домашнему телефону, сказал: как же так можно?!) Не буду, ссылаясь на Закон о печати, искать извинений и в «Литературке» — раз уж не стал требовать их у автора…

«Позволю» себе лишь одно. Выскажу простую мысль. Сегодня, когда мы, по утверждению господ-демократов, покончили с тоталитаризмом, необходимо перестать навешивать на оппонентов оскорбительные ярлыки. Интеллигенция, в конце концов, должна быть интеллигентной. И, тем более, творческая. Наше дело — не искать ведьм (даже там, где они есть), а работать — писать хорошие книги, публиковать их… Чем, к слову, под руководством писателя Станислава Гагарина я и занимаюсь. Так это или не так — судить нашим читателям. Звоните нам по телефону в Москве (593-05-36), и вам подробно разъяснят: какие книги, в том числе и подписные серии, можно приобрести, заказать по почте в нашем издательстве.