Николай Берг - Лёха
Под одеялами оказался здоровенный, странного вида чемодан – солидный, добротный и неописуемый словами – он как раз и мешал ящик деревянный дернуть. Не без труда, крякнув от натуги, вывернул этот чемодан и поставил его к рюкзаку. Только собрался раздербанить кучу всякого разного добра и наконец подтянуть наверх таинственный деревянный ящик с приклеенным сверху листом, исписанным типографским готическим нечитаемым шрифтом, как прямо из-под рук высыпались сверкающей струйкой латунные патроны, до того таившиеся в неприметной зеленой сумке. Подхватил один, удивился – пулька была непривычного вида, тупорылая, и сам патрончик хоть и походил на виданные раньше, но явно отличался от всех них.
И тут же вздрогнул, услышав незнакомый голос, сказавший радостно: «Рот фронт, камарад!» Понял, что, верно, подоспели те, кто по машине стрелял, и сильно огорчился – делиться придется… Делиться не хотелось категорически.
Высунулся из-за машины. Точно, двое незнакомых: один – молокосос кукольного вида, второй – матерый жучара. Молокосос – явно офицер – радостно лыбится и держит на уровне головы сжатый кулак; такое, если Леха не ошибался, означало у спецназа: «Замри».
Но паренек этот не походил на спецназовца, и потому Леха только кивнул ему молча и оповестил стоявшего тут же Семенова, что нашел ружье и патроны. Дояр ничего не ответил, вместо него полез с вопросами второй незнакомец – жилистый и въедливый даже внешне мужик. Его интересовало, может ли это ведро простреленное ехать. Ну чудак, одно слово – сам без глаз, что ли? Любому же ясно, что таратайка свое отъездила, о чем Леха тут же и поведал в доступной для понимания форме.
Радость у кукольного командира увяла, кулак он опустил и уже спокойным голосом сказал, что машину надо откатить сейчас же подальше в лес, а не разводить тут на виду ярмарку-барахолку. Спорить с этим не приходилось, это менеджер признал сразу. Переглянулся с командиром, тот мотнул головой, чтобы Леха взялся за руль и, соответственно, рулил. Остальные быстро закинули второй труп обратно в машину, ухватились за авто, приготовившись толкать.
Потомок аккуратно отпихнул тяжеленного и словно оставшегося без костей мертвого водителя, так, чтобы не замарал Лехе одежку своей кровищей, взялся за руль, таки тут же испачкав ладошки в вязкой и липкой крови, которую на черном рулевом колесе не увидел, а забрызгано было густо – и вывернул в нужную сторону. На тихое: «Раз-два, взяли!» – раскачали и стронули с места тяжеленный этот агрегат. Но катилась машина тяжело, трудно, и пока оттартали поглубже в лес – чтоб хотя бы дорогу не стало видно, – употели.
Только тут Леха спохватился, что придется за вещами, выдернутыми из багажника, бежать, но хитро ухмыльнувшийся Жанаев подмигнул ему узким глазом, и потомок успокоился – пока он тут брезгливо тыркал превратившегося в дырявый бурдюк водителя, бурят запихал все обратно в багажник, сообразил.
– Какие у вас планы? – тем временем спросил «игрушечный» командир у Семенова.
– Мы выполняем приказ командования – доставить к своим этого старшину ВВС, – кивнул невозмутимо на Леху дояр.
– Вот к своим вы его и доставили. Поступаете в мое распоряжение, – приказным тоном сказал юнец.
– Вы не полномочны отдать такой приказ, товарищ лейтенант, – спокойно и даже где-то философски заметил Середа.
– Полномочен, – парировал молокосос, оказавшийся лейтенантом.
– Отменить приказ имеет право только командир или начальник, его отдавший, либо вышестоящий прямой начальник. Вы в нашем случае не являетесь прямым начальником, – тем же рассудительным тоном пояснил артиллерист.
– Если военнослужащий, выполняющий приказ, получит от старшего командира новый приказ, который помешает выполнить первый, он докладывает об этом начальнику, отдавшему новый приказ, и в случае подтверждения нового приказа выполняет его. Это если вы решили устав цитировать. Я вас слышал, предыдущий приказ понятен, в настоящий момент я здесь старший командир, – усмехнулся молокосос.
Середа открыл рот, желая продолжить «светскую беседу», но сказать ничего не успел.
– Эта, мужики… хватит пар пускать, нам нужна ваша помощь, у нас двое тяжелораненых, а машину взять не вышло, – хмуро буркнул жилистый.
– Военнослужащий в целях успешного выполнения поставленной ему задачи обязан проявлять разумную инициативу, – глянув на Семенова, пошел на попятный Середа.
Леха только глазами захлопал. Совсем недавно ходил в кино, там как раз бондарчуковский фильм шел, и в подобной ситуации советский офицер и по совместительству герой-любовник враз застрелил засомневавшегося в его командирскости постороннего морячка[112]. А тут даже за оружие никто не схватился, и разговор велся спокойно.
«Игрушечный» лейтенантик, в отличие от практичного Лехи, стал что-то смотреть в салоне. А вот менеджер тут же снова полез в багажник. На этот раз все прошло куда быстрее, потому как и Семенов и Жанаев помогали, а вот Середа что-то с лейтенантиком возился. Когда гора груза была разложена у машины, Леха обратил внимание на то, что и артиллерист и лейтенант увлеченно рассматривают что-то, видимо вытащенное из кожаного портфеля, что стоял у их ног. И больше всего это «что-то» было похоже на карту. А жилистый, суконец, тоже в багажнике лазит – и этак по-хозяйски!..
Тут до Лехи дошло, что ситуация осложнилась. Хоть он в армии и не служил, но дисциплинка в его фирме имелась, и ее – дисциплину – служивший срочную манагер из соседнего отдела ругал куда как более жесткую, чем в армии. То есть теперь они попали под начало этого «фарфорового» красавчика только потому, что у лейтенантика этого звание выше. И значит, теперь командовать будет этот малолетка.
Такой расклад потомка озадачил и обеспокоил. А еще впридачу Семенов вроде как свое выполнил – сбагрил проблему старшему. Оно бы и ничего, но проблемой был сам Леха, и такой подход становился излишне личным.
– Как же вы вдвоем двоих тяжелораненых перли? – негромко спросил Семенов жилистого мужика.
– Нас больше было. Двое пару дней назад без вести пропали. Да к тому же заболел один из наших. Лихоманка какая-то привязалась. Так что у нас один тяжелораненый, а другой – заболевши, – так же хмуро отозвался мужик.
– Хотели, значит, машину захватить и на ней дернуть? – показал понимание ситуации Семенов.
– Ага.
– Хреновая у вас засада получилась, – заметил дояр.
– Да немец ушлый попался: вишь, с каким иконостасом на груди. Еще той войны, видать, хватил. Мы деревце на дорогу свалили, вроде как ветром рухнуло, так сообразил, сволочь, сразу. С маху ухитрился проскочить, битый волчара.
– Понял; как они проскочили, так и пошло все наперекосяк. Хорошо, вообще не ушли.
– Во-во! – согласился жилистый, вытягивая тяжеленный деревянный ящик.
– С харчами у вас, похоже, неважнец? – проницательно заметил Семенов.
– В корень глядишь, прям Илья-пророк, – невесело улыбнулся жилистый.
– Бендеберя, вы там закончили? – раздался приглушенный голос лейтенанта.
– Никак нет, много тут всякого.
– Давайте быстрее, нам еще до ребят добраться надо, пока не стемнеет совсем уж, – поторопил юнец-командир.
– Строгий? – вполголоса, как-то по-заговорщицки спросил Семенов.
– Правильный. И толковый, – не принял тон мужик с самозарядкой.
Семенов переглянулся с Жанаевым. Обоим сразу в голову пришло, что пока невелики успехи у этого толкового лейтенанта – войско подрастерял, жратвы нет, с патронами, похоже, тоже швах – красно-коричневые подсумки для магазинов к СВТ у мужика сухощавого не отвисали грузно, как им полагалось, если б они были набиты патронами, да и мешок с запасным диском на поясе у командира подпрыгивал при движении достаточно легко. Ну и засада прошла по-утырски: немцев не до конца подстрелили, да и машину покалечили. Нет, пока полностью доверять правильному лейтенанту ни Семенов, ни Жанаев не собирались. С другой стороны – раненого не бросил, это ему в плюс и головой ради своих подчиненных готов рискнуть – тоже в плюс.
Впрочем, хотя Леха это все и понимал, а все же как дальше с лейтенантиком дела пойдут – одному богу ведомо. Возможно.
– Старшина, вы умеете колеса снимать? – услышал Леха вопрос, повертел головой в недоумении. Потом сообразил, что старшина – это он сам и есть. Откликнулся, сообщив, что вообще-то – да, умеет.
– Тогда давайте, снимите пару, – велел лейтенант и тут же о чем-то заспорил с Середой.
Судя по приглушенным отрывкам разговора – весь спор был о том, где это находятся бравые окруженцы. Артиллерист, как оказалось, карту тоже читать умел, и потому обладал своим мнением.
Недоумевая, зачем лейтехе запонадобились колеса с автомобиля, Леха подобрался к тачке с домкратом (у отца на «жигулях» такой же был почти), нашел подходящий гаечный ключ и принялся за отковыривание колес с таратайки. Это дело было ему знакомо – отец несколько раз заставлял его менять колеса местами, чтобы, дескать, протектор истирался равномерно. Ну вот и пригодилось. Скоро машина перекосодрючилась еще больше, улегшись на брюхо. Вид у нее теперь был совсем сиротский.
